Развитие интереса ученых к проблемам психической деятельности животных, которому во многом способствовал успех эволюционного учения Ч. Дарвина, открывало возможности выявления биологических предпосылок возникновения сознания и психики человека. В XVIII-XIX вв. был накоплен богатый описательный и экспериментальный материал о поведении животных. Появилась и научная дисциплина - зоопсихология, в- задачи которой входило точное и объективное исследование проявлений психической деятельности и поведения животных, объяснение происхождения, и. развития психики: в, онто- ш филогенезе.

жителей, действующих на организм одновременно или в определенной последовательности (по Павлову, «комплексные условные рефлексы»). Условным раздражителем может стать не только натуральный сигнал, но даже время и порядковое место предъявления раздражителя. Более того, Павлов считал, что с любым агентом внешней среды (невзирая на его природу) может быть установлена временная нервная связь, т. е. образован условный рефлекс. В этом он видел залог тонкого и совершенного приспособления организма к постоянно меняющимся условиям его существования.

Павлов не только разработал схему действия условного рефлекса, но и попытался соотнести процесс замыкания нервной связи с определенными структурами головного мозга, отстаивая один из главных принципов своей теории - приурочение динамики к структуре. Согласно его более поздним взглядам, замыкание временной нервной связи происходит исключительно в высшем отделе мозга - коре больших полушарий, которая обеспечивает формирование приспособительных реакций организма к внешнему миру. Однако Павлов высказывал предположение, что условные рефлексы могут образовываться и вне больших полушарий. Позднее это подтвердили результаты опытов его учеников.

Вместе с тем Павлов полагал, что деятельность высшего отдела нервной системы - коры больших полушарий - осуществляется в результате замыкания временных связей и с помощью анализаторов. Понятие об анализаторах как сложных анатомо-физиологических системах, которые обеспечивают восприятие и анализ раздражителей, действующих на организм животного и человека, было введено в физиологию Павловым в 1909 г. Применение метода условных рефлексов позволило-выявить основные закономерности аналитической деятельности мозга. По представлениям Павлова, каждый анализатор состоит из периферического воспринимающего прибора (рецептора), проводниковой части, передающей информацию, и высшего центра - группы нейронов, расположенных в коре больших полушарий головного мозга. В высших центрах и осуществляется тонкий, дифференцированный анализ сложных раздражителей внешней среды, дающий возможность адаптации к меняющимся по силе и качеству раздражениям. (Исследования последних лет, однако, опровергли эту точку зрения.)

Биологическая роль анализаторов заключается в обеспечении целесообразной реакции организма на изменение условий окружающей среды, что способствует наиболее совершенному приспособлению организма к внешнему миру при сохранении относительного постоянства его внутренней среды. Таким образом, анализаторы играют важную роль в регуляции и саморегуляции деятельности органов, физиологических систем, и организма в целом.

Павлов считал, что анализаторная функция мозга животных и человека находится в теснейшей взаимосвязи с его синтетической функцией и в совокупности они характеризуют целостную аналитикосинтетическую деятельность мозга. Это определило и провозглашение Павловым принципа системности работы коры больших полушарий как одного из основных принципов высшей нервной деятельности. Причем системность определялась им как способность коры образовывать под действием массы разрозненных условных раздражителей некий комплекс системных реакций- динамический стереотип, который обеспечивает целостную работу мозга. Для обоснования динамического характера выработанного комплекса Павлов сформулировал представление о коре головного мозга как не только о структурном, но и функциональном образовании, работа которого основана на непрерывном взаимодействии процессов возбуждения и торможения.

Кроме того, при исследовании механизма образования условных рефлексов в сочетании с временным выключением или удалением соответствующих участков коры Павловым были получены данные о представительстве разных функций в коре больших полушарий, что внесло свой вклад в традиционную для психофизиологии проблему локализации функций в мозге.

Почему же Павлов подчеркивал временный характер условного рефлекса? Он полагал, что в отличие от безусловного рефлекса, когда связь внешнего агента с однозначной ответной реакцией организма постоянна, генетически закреплена и сохраняется в течение всей жизни, условный рефлекс представляет собой временно образованную связь между двумя компонентами рефлекторной реакции. Такая связь непрочная, она способна размыкаться, если изменятся условия, при которых она образовалась. В школе Павлова была всесторонне разработана методика выработки условных рефлексов, открыты законы их образования и угасания.

Надо отметить, что Павлов не только представил схему становления условных рефлексов, но и показал их биологическое значение для поведения. Основная методологическая посылка Павлова базировалась на признании внутренней и внешней уравновешенности (адаптивности) как основном биологическом принципе деятельности живых систем. Он писал: «Как часть природы каждый животный организм представляет собой сложную обособленную систему, внутренние силы которой каждый момент, покуда она существует как таковая, уравновешиваются с внешними силами окружающей среды» (23. Т. 3. Кн. 1. С. 124). И далее: «Грандиозная сложность высших, как и низших, организмов остается существовать как целое только до тех пор, пока все ее составляющее тонко и точно связано, уравновешено между собой и окружающими условиями. Анализ этого уравновешивания системы и составляет первейшую

При изучении природы психической деятельности животных перед исследователями прежде всего вставал вопрос о соотношении врожденного и индивидуально приобретенного, или о внутренних и внешних детерминантах поведения и психики. Одной из ведущих научных концепций XIX-XX вв. стало учение о высшей нервной деятельности русского физиолога Ивана Петровича Павлова (1849-1936), которое долгие годы владело (и до сих пор владеет) умами многих исследователей, во многом определяя специфику экспериментальных поисков механизмов поведения. Учение И. П. Павлова, сформулированное в рамках рефлекторной парадигмы и в целом развивающее материалистические идеи И. М. Сеченова, базировалось на представлении о рефлекторной саморегуляции работы организма, имеющей эволюционно-биологический (адаптивный) смысл.

В 1895 г. И. П. Павлов открыл явление «психического сокоотделения», феномен которого («слюнки текут») наблюдался задолго до этого целым рядом исследователей. Поскольку подобная реакция слюнной железы протекала по механизму рефлекса (т. е. была обусловлена внешними раздражениями) и возникала в результате неких психических процессов, Павлов выбрал ее в качестве экспериментальной модели изучения природы, механизма и происхождения «психических» рефлексов.

Спустя два года Павлов выступает с заявкой на создание теории условных рефлексов как центрального звена новой науки о поведении - высшей нервной деятельности (первоначально названной им экспериментальной психологией). Доклад Павлова на XIV Международном медицинском конгрессе (Мадрид, 1903 г.) назывался «Экспериментальная психология и психопатология на животных». В нем впервые употреблялись термины «безусловный рефлекс» и «условный рефлекс», а также высказывались предположения о механизме образования условных рефлексов и их биологической роли в поведенческой деятельности организма. Павлов доказывал, что дальнейшее развитие проблемы функциональной деятельности высших отделов головного мозга связано прежде всего с необходимостью выработки объективного метода чисто физиологического исследования, противостоящего традиционным субъективным методам психологической интроспекции. Немного позже Павлов писал: «Для натуралиста все - в методе, в шансах добыть непоколебимую, прочную истину, и с этой только, обязательной для него, точки зрения душа как натуралистический принцип не только не нужна ему, а даже вредно бы давала себя знать на его работе, напрасно ограничивая смелость и глубину его анализа» (23. Т. 3. Кн. I. С. 39).

На примере «психического сокоотделения» Павлов объясняет действие механизма условного рефлекса. Так, если собаке дать кусок мяса, у нее начинает выделяться слюна. Рефлекторный процесс слюнотечения биологически целесообразен: 106

слюна содержит органические вещества, необходимые для переваривания пищи, а в случае попадания в полость рта несъедобных продуктов способствует их быстрому вымыванию. Слюнная реакция, таким образом, является врожденным, безусловным рефлексом, возникающим помимо сознания. Если же во время протекания этого безусловного рефлекса наряду с безусловным раздражителем (кусок мяса) будет действовать другой, индифферентный раздражитель, не имеющий отношения к данному рефлекторному акту (например, звонок или вспышка света), то после многократного предъявления подобного сочетания индифферентный раздражитель начинает вызывать рефлекторную реакцию (слюнотечение), т. е. становится условным сигналом.

Показывая взаимосвязь рефлексов двух видов, Павлов отмечал, что действие безусловного раздражителя является не только основным условием образования нового (условного) рефлекса, но и главным фактором его подкрепления и сохранения. Согласно Павлову, это происходит по механизму установления временной связи (аналогичной психологическому термину «ассоциация»). При действии, например, определенного музыкального тона в головном мозге собаки формируется временная нервная связь между слуховым центром и центром пищи, и впоследствии импульсы, идущие к слуховому центру, будут распространяться и к очагу безусловного раздражения, вызывая тем самым реакцию слюнотечения. Павлов предположил, что физиологический механизм, лежащий в основе образования условных рефлексов, состоит в «притягивании» раздражения к сильно возбужденному центру, что еще более повышает уровень его возбудимости. Важнейшим условием появления в нервной системе подобных центров с повышенной возбудимостью Павлов считал сформированную у животного потребность, в основе которой лежит определенный сдвиг гомеостаза, повышающий возбудимость специфического рефлекторного центра. Рассматривая это на примере пищевого рефлекса, Павлов писал, что «в таком случае слюнной центр является в центральной нервной системе как бы пунктом притяжения для раздражений, идущих от других раздражимых поверхностен. Таким образом, прокладывается некоторый путь к слюнному центру от других раздражаемых участков тела. Но связь центра со случайными пунктами оказывается очень рыхлой и сама по себе прерывается» (23. Т. 3. К.н. 1. С. 33-34). Так на основе безусловного рефлекса образуется условный рефлекс.

Вместе с тем Павлов отмечал широкие возможности установления условного рефлекса, который может возникать не только на одиночный раздражитель, но и на комплекс раздразадачу и цель физиологического исследования как чисто объективного исследования» (23. Т. 3. С. 137-138).

По Павлову, жизнедеятельность организмов, начиная от простейших и вплоть до человека, представляет собой результат эволюции различных форм и способов приспособления организмов к условиям их существования, постоянно совершенствующихся и усложняющихся ради достижения новых уровней равновесия с меняющейся внешней средой. При этом Павлов рассматривает уравновешивание как универсальную реакцию на внешние воздействия. Он выделяет две принципиально различные, но и взаимосвязанные формы приспособления, присущие всем живым организмам: прирожденная (т. е. генетически закрепленная в эволюции вида) и приобретенная (достижение которой является результатом индивидуальною опыта каждой особи). Орудием же, средством осуществления приспособительной деятельности организма служит рефлекс. Исходя из этих представлений, Павлов выдвигает понятие о низшей и высшей нервной деятельности, раскрывающее, с его точки зрения, взаимосвязь основных уровней организации центральной нервной системы в соответствии с биологической направленностью приспособления. Так, он считает, что организму прежде всего необходимо сохранить себя как целое, обеспечив согласованность работы всех органов и систем. Это достигается с помощью рефлекторной регуляции внутриорганизменных процессов, которая обеспечивается низшими отделами центральной нервной системы. Высшие же отделы центральной нервной системы, как уже говорилось, осуществляют тонкий и дифференцированный анализ среды, необходимый для совершенного приспособления организма к окружающим условиям, т. е. отвечают за «внешний» уровень уравновешивания. Вместе с тем Павлов отмечал, что в действительности биологически адекватное поведение организма есть продукт совокупной работы высших и низших отделов центральной нервной системы.

Говоря о биологическом значении рефлексов, Павлов полагал, что безусловные рефлексы (в том числе и сложнейшие из них - инстинкты) представляют собой достаточно стабильные видовые врожденные реакции организма, отражающие адаптивный опыт целого ряда предшествующих поколений, в то время как условные рефлексы являются реакциями, приобретенными организмом в результате накопления им индивидуального жизненного опыта. Однако поведение в целом отнюдь не представляет результат простого суммирования некоторого числа приобретенных условных рефлексов. Организм все время соотносится со своими текущими потребностями и конкретной окружающей обстановкой, производя отбор и синтез условных рефлексов. Не все условные рефлексы сохраняются: закрепляются и специализируются лишь те, которые имеют адаптивное значение для организма. Из комплекса, или 108

системы, адаптивных реакций и складывается в конечном счете целостное поведение организма.

Пытаясь объяснить своеобразие поведения и психики индивидуума на основе выявленных нм закономерностей нервной деятельности, Павлов создал учение о типах нервной системы (или типах высшей нервной деятельности), которое, по сути, продолжило поиски мыслителей древности (в частности, Гиппократа) причин индивидуальных различий. Типы нервной системы были выделены в исследованиях на животных, но Павлов считал возможным перенести их на определение характерологических особенностей человека. Так, в зависимости от определенного сочетания силы, уравновешенности и подвижности процессов возбуждения и торможения есть четыре основных типа высшей нервной деятельности: 1) сильный, неуравновешенный, или безудержный; 2) сильный, уравновешенный, инертный, или медлительный; 3) сильный, уравновешенный, подвижный, или живой; 4) слабый. В соответствии с ними выделены четыре темперамента, описанные еще в античности: 1) холерический, 2) флегматический, 3)сангвинический, 4) меланхолический.

Безусловно, приложение к человеческому поведению закономерностей условнорефлекторной деятельности, выявленных Павловым на животных, требовало определенных оговорок. Сложная психическая деятельность человека отличается чрезвычайно высоким уровнем детерминированности. Поэтому Павлов вынужден был выработать представление о специфической «человеческой» форме условнорефлекторной деятельности. Он создал учение о двух сигнальных системах как двух способах регуляции поведения живых существ в окружающем мире. Первая сигнальная система, которая присуща человеку и животным, есть результат сенсорных реакций на различные внутренние и внешние раздражители (сигналы). Вторая сигнальная система свойственна только человеку и основана на том, что подобные сигналы подаются в знаковой системе языка (письмо, речь). Первая и вторая сигнальные системы тесно взаимодействуют, однако преобладание той или иной сигнальной системы позволяет выявить у человека один из двух крайних типов высшей нервной деятельности - художественный или мыслительный.

Останавливаясь на особом значении второй сигнальной системы для человека, Павлов приходит к выводу, что условный раздражитель - слово обусловливает высокий уровень и сложность высшей нервной деятельности человека. Однако Павлов только подошел к постановке новой проблемы: раскрытию качественно иной детерминации психической деятельности человека.

Надо отметить, что сам Павлов хорошо понимал ограниченность рефлекторной теории для объяснения сложных форм поведения животных и человека. Еще в мадридской речи (1903 г.) он утверждал: «Едва ли можно сомневаться, что анализ этой группы раздражений, несущихся в нервную систему из внешнего мира, укажет нам такие правила нервной деятельности и раскроет нам ее механизм с таких сторон, которые сейчас при исследовании явлений внутри организма или совсем не затрагиваются, или только слегка намечаются» (23. Т. 3. Кн. 1. С. 35). В статье «Общее в центрах больших полушарий» (1909) он писал: «Это представление о рефлексе, конечно, представление старое и единственно строго естественнонаучное в этой области. Но этому представлению пора из первобытной формы перейти в другую, несколько более сложную вариацию понятий и представлений. Ясно, что в том виде, в каком оно сейчас, оно не может обнять всего того материала, который в настоящее время накоплен» (22. Т. 3. С. 90). В этом И. П. Павлову пришлось убедиться, когда на склоне лет он решил заняться исследованием поведения человекообразных обезьян. Было очевидно, что многие поведенческие реакции этих животных, наиболее близко стоящих к человеку по уровню эволюционного развития, не укладываются в жесткие рамки рефлекторного реагирования, основой которого было непосредственное действие на организм одного или нескольких натуральных раздражителей. Например, строительство обезьяной пирамиды из ящиков с целью достать высоко подвешенный плод или изготовление ею определенного «орудия труда» (длинной палки - из нескольких коротких отрезков), с помощью которого она могла подтянуть к себе находящийся вне пределов досягаемости предмет, являлось демонстрацией сложнейших поведенческих реакций, которые нельзя было объяснить выработкой условных рефлексов. Павлов, пытаясь вписать подобные реакции в свою схему, считал их свидетельством очень высокого уровня развития условнорефлекторной деятельности организма и полагал, что такой уровень достигается в результате действия закона целостного восприятия ситуации, улавливания постоянных связей между объектами среды и выработки целостной стратегии действия.

• На свойство возбужденного мозгового центра «притягивать» к себе различные раздражения обращали внимание многие исследователи - И. М. Сеченов,Н. Е. Введенский, А. А. Ухтомский.

В статье поговорим об основателе рефлекторной теории. Принято считать, что её создателями являются сразу несколько человек, но это совсем не так. Дело в том, что определённую лепту вносили многие ученые, но мы сегодня рассмотрим конкретный вклад Рене Декарта. Также подробно узнаем о положениях его теории и познакомимся с биографией самого ученого.

Немного о теме

Имя Рене Декарта связывают с очень важным и сложным периодом развития психологической науки. Изложения ученого послужили созданию новой концепции, которая позволила по-иному посмотреть на мир психологических проблем. Психика стала рассматриваться как внутренний мир человека, который полностью поддается самонаблюдению, однако при этом является абсолютно самостоятельной субстанцией, отдельной от внешнего мира.

Суть всего учения Декарта состоит как раз в том, чтобы доказать полную противоположность понятий материального и духовного миров. Ученый ввел в обиход понятие рефлекса, не называя его, и этим дал толчок тому, что люди и животные стали рассматриваться с естественно-научной и психологической стороны, с учетом их взаимосвязи.

Об авторе

А теперь узнаем немного об основателе рефлекторной теории. Декарт появился на свет в 1596 году во Франции. От родителей он получил небольшое, но все же существенное состояние, которое позволило ему не беспокоится о своём пропитании и полностью посвятить себя наукам. В иезуитском колледже он получил достойное гуманитарное и математическое образование. Позже отлично проявил себя при изучении психологии, философии и физики.

Из-за слабого здоровья директор колледжа разрешил молодому человеку пропускать утренние службы. Благодаря этому у учёного выработалась привычка, которую он сохранил на всю жизнь - оставаться в постели почти до полудня. При этом утренние часы для мыслителя были наиболее продуктивными.

После обучения

После того, как Рене Декарт закончил свое обучение, он поспешил в Париж, где поддался развлечениям юности. Однако вся эта поверхностная суета очень быстро утомила молодого человека, мысли которого уходили очень далеко от настоящего дня. Именно поэтому очень скоро он стал вести более уединенный и спокойный образ жизни, чтобы посвящать свободное время изучению математики.

В 21 год стал солдатом и несколько лет провел на передовых в Венгрии, Голландии и Баварии. Он научился обращаться с оружием и возмужал, стал немного авантюристом. Парень очень любил посещать разные балы и забавлялся азартными играми. Ему невероятно везло во многом из-за того, что он был отличным математиком. Вскоре Рене Декарт встретил любимую женщину, которая родила ему прекрасную дочь. По непонятным причинам в 5 летнем возрасте малышка погибла, и это сильно потрясло Декарта. После этого он всегда говорил, что смерть дочери была самым трагическим событием в его жизни.

Надо сказать, что развитие рефлекторной теории напрямую было связано с событиями из жизни самого ученого. Практически всё, о чём он говорил, так или иначе, находило проявление в его собственной жизни. Его всегда интересовало, как можно на практике применить все теоретические познания, поэтому он не унывал и регулярно проводил самые разнообразные опыты.

Известно, что мужчина пытался найти способ, чтобы предотвратить поседение волос. Также занимался опытами с креслом-качалкой. Позже основатель рефлекторной теории рассказывал о своем сне, который стал для него настоящим откровением. Это произошло во время его службы в армии. Он находился в большом баварском доме, который отапливался мощной печью. Мужчина задремал, ему привиделся удивительный сон. Он якобы увидел духа истины, обвиняющего его в лености. Дух сказал, что жизненная задача ученого в том, чтобы доказать принципы математики и их полезность при изучении природы. Таким образом, Декарту предполагалась серьёзная миссия.

Посвящение себя одному делу

После этого сна ученый дослужил какое-то время и вернулся в Париж, но молодежная жизнь ему снова надоела, и он решил уединиться для занятий математикой. Рене продал имение своего отца и приобрёл небольшой домик в Голландии. Кстати, всего за 20 лет Декарт сменил порядка 24 домов, а всё из-за того, что он стремился к полному одиночеству. При этом он побывал в 13 городах, а свой адрес проживания тщательно скрывал от самых близких друзей, с которыми регулярно переписывался.

Он ужасно не любил нежданных гостей и бестолковые посиделки. При покупке нового дома всегда учитывал два основных момента - чтобы рядом был католический собор, и чтобы поблизости был расположен университет.

Декарт: рефлекторная теория

Теория рефлексов стала важнейшим открытием XVII века. Впервые понятие о рефлексе стало встречаться в трудах Декарта о физике. Оно было необходимо для того, чтобы полностью завершить картину механистического мира, созданную ученым. И всё, чего в ней не хватало, - это особенностей поведения живых существ. При этом надо учитывать общий фон событий, на котором и произошло открытие Декарта. В это время организм и его функции стали рассматриваться под новым углом, что постепенно привело к полнейшему перевороту в исследовании анатомо-физиологической природы человека. Окончательный удар базовым средневековым понятиям о сущности и форме нанесло открытие кровообращение Гарвея. Именно поэтому стоит понимать основные принципы рефлекторной теории Декарта как общего продукта того времени, который зрел в наиболее подходящих условиях. При этом из-за нехватки знаний о деятельности центральной нервной системы, рефлекторная теории всё же не имела под собой такой базовой научной основы, как теория кровообращения.

Многие сравнивают эти два открытия, и надо сказать, что вклад Декарта куда значительнее, так как он касался не какой-либо функции организма, а самого процесса взаимодействия живых существ между собой.

Красивая метафора

Свое открытие основатель рефлекторной теории сделал именно благодаря вышеупомянутому открытию Гарвея. Дело в том, что взаимодействие живых существ Декарт представлял в виде реакции нервных «машин» друг на друга. Он создал такую ассоциацию нервной системы, которая походила на кровеносную систему.

Сердце представляло собой мозг, от которого отходят различные «трубки», то есть кровеносные сосуды. Ими передаются нервные импульсы, которые и предоставляют человеку информацию внешнего мира. При этом по движению крови в сосудах, то есть по передаче нервного импульса к нервной системе, можно судить о живом существе и многих его особенностях.

Импульсы Декарт называл «животными духами» - очень старинным и мистическим термином, который на самом деле означал ни что иное, как мельчайшие частицы, которые быстро перемещаются в организме человека.

Основные положения

Изучение рефлексов привело ученого к тому, что он сумел сформировать некоторые базовые принципы. Во-первых, нужно отметить, что рефлекс по Декарту - это акт нервной системы. При этом надо четко понимать, что сам термин «рефлекс» ученый не использовал, но зато он невероятно чётко его обрисовал, а последователям оставалось лишь придумать подходящее слово, что они и сделали. Во-вторых, деятельность животных мужчина всё же считал машинообразной, тогда как деятельность человека представлялась в виде огромного количество актов нервной системы, то есть полного набора определённых рефлексов. Чтобы четче объяснить свои мысли, Рене сравнивал нервный процесс с тепловыми и световыми явлениями, а ведь такие сравнения встречались с самых древних времен.

Рефлекторная теория и физиология оказались очень связаны, ведь знание о душе и её свойствах, как позже стало понятно, во многом опиралось на новые открытие физики, особенно в области оптики. Исследования Ибн аль-Хайсама и Р. Бэкона показали, насколько сфера ощущений зависит не только от души, но и от законов физики. Исходя из этого, можно сделать вывод о том, что основатель рефлекторной теории создавал своё открытие на основе современных знаний о физике и механике. Обособленное понимание души исчезло, но появилось четкое понимание его неотделимости от физиологии.

Первой причиной двигательного акта Декарт считал определённый нервный импульс, причина которого лежит вне его самого. Таким образом, тело получает сигнал от внешнего мира, который передаётся по нервным волокнам в мозг. При этом ученый не отрицал диспозиции органов и даже признавал её базовой необходимостью.

Несмотря на то, что признавалась фиксируемая системы нервов и мышц, всё же она была подвержена изменениям. Декарт считал, что с каждым новым импульсом нервные «нити» не приобретают свою старую форму, а растягиваются и меняют свою конфигурацию.

А что после?

Последователи Декарта, исследующие примеры условных рефлексов, уже не сомневались в том, что объяснять деятельность души, то есть нервной системы, понятиями каких-то невидимых сил, также бессмысленно, как объяснять работу механических сил действием сверхсил.

Рене сформировал методологическое правило, которое заключается в том, что то, что человек испытывает, применимо только к нему самому и непосредственно к его телу. Это означает, что каждый может чувствовать и видеть всю картину мира по-своему, и во многом она опирается на физиологию, то есть на то, каким образом происходит передача и трактовка импульсов нервной системой.

Условные рефлексы, примеры которых всё помнят ещё школы, ни что иное как индивидуальный и приобретённый со временем базовый набор самого человека, то есть он не применим к другим людям и их модели мира. А условные рефлексы - это чистая физиология, которая при этом оказывает решающие влияние на нервную систему.

Моделирование поведения

Придя к своим выводам, ученый понял, что поведением человека можно управлять, его можно моделировать. Созданию рефлексов поддаются почти все системы организма. Декарт выделил, что только речь и интеллект могут не поддаваться моделированию. Таким образом, исследователь попытался объяснить процесс обучаемости, поэтому его считают одним из предшественников ассоцианизма.

Декарт полагал, что важность этих знаний состоит в том, что они дают возможность человеку контролировать свои страсти. Ведь если можно научить этому животных, у которых есть мозг, но нет разума, то тем более этому поддаются люди, которые могут сами себя программировать и менять свои установки.

Сеченов

Ниже мы рассмотрим принципы рефлекторной теории Сеченова и Павлова. Воззрения И. Сеченов сформировались к середине прошлого века. Он изучал работу головного мозга и пришел к выводу, что нервная деятельность провоцируется не душой, а факторами внешней среды. Ученый сумел показать, что психика является не чем-то изначальным и заданным, а лишь свойством головного мозга, которое можно сознательно менять.

Иван Павлов

Взгляды И. Павлова формировались под воздействием И. Сеченова. Мужчина долгое время изучал работу головного мозга, а позже стал открывателем условных рефлексов. Деятельность мозга рассматривал как результат функциональности коры. Благодаря проведению ряда опытов над людьми и животными, сумел показать, что основа любых психических процессов - это рефлексы. Исследования ученого позволили позже создать классификацию людей по характеру, а ведь изначально это была классификация по типу деятельности нервной системы. И. Павлов выдел неуравновешенный тип, уравновешенный тип с активными нервными процессами, уравновешенный тип с малой активностью нервных процессов и слабый тип, у которого возбудительные и тормозящие процессы были одинаково слабы. Исходя из этого знания, каждый человек теперь может определить свои сильные и слабые стороны, научиться управлять своими реакциями и, таким образом, решительно поменять всю свою жизнь.

Кстати, все современные теории о привлечении Вселенной для исполнения желаний, силе позитивного мышления и т. д. основываются, как вы уже догадались, именно на рефлексах.

Однозначно ответить на вопрос о том, кто является основателем рефлекторной теории, практически невозможно. Заложил её основы, несомненно, Декарт, но дальнейшее развитие происходило благодаря ряду выдающихся ученых.

Рефлекторное понимание психической деятельности — необходимое связующее звено между признанием психической деятельности деятельностью мозга, неотделимой от него, и пониманием ее как отражения мира. Рефлекторным пониманием деятельности мозга эти два фундаментальных положения объединяются в одно неразрывное целое. Психическая деятельность мозга потому является вместе с тем отражением мира, что сама деятельность мозга носит рефлекторный характер, обусловлена воздействиями внешнего мира.

Рефлекторное понимание психической деятельности мозга предполагает, что она детерминируется объективным миром и является отражательной по отношению к нему. Вместе с тем познание мира человеком может осуществляться только в силу того, что функционирование мозга заключается н е в простой рецепции падающих на него воздействий, а в деятельности -в анализе и синтезе, дифференцировке и генерализации этих воздействий. Внутренняя логика теории отражения с необходимостью приводит к рефлекторному пониманию психической деятельности.

Так же как внутренняя логика теории отражения диалектического материализма закономерно приводит к рефлекторному пониманию деятельности мозга, так и рефлекторная теория деятельности мозга естественно подводит к пониманию психической деятельности как отражательной.

Рефлекторная теория деятельности мозга представляет собой, в первую очередь, утверждение о ее детерминации. Признание психической деятельности рефлекторной деятельностью мозга означает не сведение психической деятельности к нервной, физиологической, а распространение рефлекторной концепции на психическую деятельность. Рефлекторная теория есть, вместе с тем, в конечном итоге, не что иное, как распространение на деятельность мозга принципа детерминизма.

Утверждение рефлекторной теории психической деятельности в настоящей работе означает собственно не что иное, как распространение принципа детерминизма в его диалектико-материалистическом понимании на отражательную деятельность мозга, на психические явления. Определенному пониманию детерминизма отвечает и соответствующее понимание рефлекторной теории. Рефлекторная теория Декарта и его непосредственных продолжателей была не чем иным, как распространением на деятельность мозга механистического детерминизма, теории причины как внешнего толчка. Существенно иной является рефлекторная теория, которая отвечает диалектико-материалистическому пониманию детерминации явлений, их всеобщей взаимосвязи, их взаимодействию. И.М. Сеченов и И.П. Павлов заложили основу для построения такой рефлекторной теории.

Анализу рефлекторного понимания психической деятельности и детерминации психических явлений мы предпосылаем здесь исторический очерк, посвященный учению И.М. Сеченова и И.П. Павлова.

Ни И.М. Сеченов, ни И.П. Павлов, мировоззрение которых сложилось под влиянием русских революционных демократов, не исходили в своей научной работе из марксистской философии. Однако философский анализ созданной ими рефлекторной теории показывает, что она по своей объективной внутренней логике идет по пути конкретной естественнонаучной реализации в учении о мозге и его деятельности основных методологических принципов диалектического материализма, приближается к ней.

Принцип рефлекса, как известно, был впервые сформулирован Декартом (хотя самый термин «рефлекс» у него еще отсутствовал). Представление о рефлексе у Декарта носило яркий отпечаток его механистического мировоззрения. В дальнейшем, в XVIII столетии, по-видимому, впервые у Асперуха Монпелье, появляется самый термин «рефлекс». Несмотря на то, что понятие «рефлекс» в физиологии имеет длительную историю, есть все основания говорить о рефлекторной теории, основные положения которой были сформулированы И.М. Сеченовым и получили дальнейшее развитие и конкретную научную реализацию в учении И.П. Павлова, как о принципиально новой концепции. И.М. Сеченов и И.П. Павлов создали новое понятие рефлекса и, что особенно важно, распространили принципы рефлекторной теории на психическую деятельность.

Характеризуя рефлекторную деятельность вообще, а значит, и деятельность психическую, обычно отмечают то, справедливо подчеркнутое И.М. Сеченовым положение, что источник ее лежит во вне, что посредством ее осуществляются отношения организма с внешним миром. Однако рефлекторная теория Сеченова — Павлова по своему методологическому смыслу не есть механистическая теория внешнего толчка. Теория причины как внешнего толчка при объяснении явлений органической жизни терпит явное крушение: одно и то же внешнее воздействие вызывает разную ответную реакцию в зависимости от внутреннего состояния организма, на который эти внешние воздействия падают. Внешние причины действуют через внутренние условия. Это диалектико-материалистическое положение является решающей методологической основой для построения любой научной теории.

Без раскрытия внутренних законов рефлекторной деятельности пришлось бы ограничиваться лишь чисто описательными констатациями того, что за таким-то внешним воздействием последовала в таком-то случае такая-то реакция, соотнося их непосредственно по схеме: стимул — реакция. Это путь бихевиоризма, отвечающий прагматической, позитивистической методологии, из которой исходят сейчас его представители.

Рефлекторная теория деятельности мозга, строящаяся на методологической основе диалектического материализма, является конкретным выражением того общего положения, что всякое действие есть взаимодействие, что воздействие любой причины зависит не только от нее, но и от того, на что она воздействует, что действие любой внешней причины, любых внешних условий осуществляется через внутренние условия. Отсюда детерминизм рефлекторной теории в его подлинном понимании. Деятельность мозга, в том числе и его психическая деятельность, имеет свою причину, в конечном счете, во внешнем воздействии. Однако не существует непосредственной механической зависимости между внешним стимулом и ответной реакцией. Зависимость ответной реакции от внешнего воздействия опосредствована внутренними условиями. (Сами эти внутренние условия формируются в результате внешних воздействий. Таким образом детерминизм в диалектическом его понимании выступает вместе с тем как историзм: он означает, что эффект каждого моментального воздействия зависит от того, каким воздействиям подвергался организм до того, от всей истории данного индивида и вида, к которому он принадлежит.) Поэтому для построения рефлекторной теории деятельности мозга

необходимо раскрытие внутренних закономерностей рефлекторной деятельности мозга. Такими внутренними законами и являются открытые И.П. Павловым законы иррадиации и концентрации возбуждения и торможения и их взаимной индукции.

Все они выражают внутренние взаимоотношения нервных процессов, которыми опосредствованы осуществляемые мозгом взаимоотношения организма с условиями его жизни — их воздействие на него и его ответная деятельность в ее зависимости от внешних условий.

Опосредствование эффекта внешних воздействий внутренними условиями заключено не только в характеристике и роли законов нейродинамики, но и во всем учении об условно-рефлекторной деятельности коры, поскольку, согласно этому учению, воздействие каждого условного раздражителя, поступая в кору, попадает в целую систему образовавшихся в результате прошлого опыта связей. Вследствие этого рефлекторный ответ организма, вызванный действующим в данный момент раздражителем, обусловлен не только им, но и всей системой связей, которую он находит у данного индивида. Раздражители получают переменное значение, изменяющееся в зависимости от того, чтб они в силу предшествующего опыта, отложившегося в коре в виде системы условных нервных связей, для данного индивида сигнализируют. Детерминизм павловской рефлекторной теории независимо от его отдельных формулировок, звучащих механистически, есть частное выражение применительно к пониманию деятельности мозга общего философского принципа детерминизма в его диалектико-материалистической трактовке.

Ядром рефлекторного понимания психической деятельности служит положение, что психические явления возникают в процессе осуществляемого посредством мозга взаимодействия индивида с миром; поэтому психические процессы, неотделимые от динамики.нервных процессов, не могут быть обособлены ни от воздействия внешнего мира на человека, ни от его действий, поступков, практической деятельности, регуляции которой они служат.

Психическая деятельность не только отражение действительности, но и определитель значения отражаемых явлений для индивида, их отношения к его потребностям: поэтому она и служит регуляции поведения, практической деятельности. Оценка явлений, отношение к ним связаны с психическим с самого его возникновения, так же как их отражение. Эта оценка, сводящаяся у животных к биологической значимости, приобретает у человека общественное содержание.

Первой исходной своей естественнонаучной предпосылкой рефлекторная теория имеет положение о единстве организма и среды, об активном взаимодействии организма с внешним миром.

Уже у Сеченова с полной определенностью выступает положение не только о взаимосвязи, о единстве, но и об активном взаимодействии индивида с внешним миром в его специальном биологическом выражении — применительно к организму и среде, к организму и условиям его жизни. Это положение составило первую, общебиологическую, предпосылку открытия Сеченовым рефлексов головного

Поэтому психические явления заключают в себе исходные предпосылки для развития у человека не только познания как общественно-исторического процесса развития научного знания, но и для общественно вырабатываемых этических норм поведения.

И.М. Сеченов формулирует это положение (1861) следующим образом: «Организм без внешней среды, поддерживающей его существование, невозможен; поэтому в научное определение организма должна входить и среда, влияющая на него» (Сеченов И.М. Две заключительные лекции о значении так называемых растительных актов в животной жизни // Избр. произв. М.: Изд-во АН СССР, 1952.Т. 1. С. 533). Позже (1878) Сеченов пишет о влиянии на организмы той «среды, в которой они живут, или, точнее, условий их существования» (Сеченов И.М. Элементы мысли // Избр. филос. и психол. произв. М.: Госполитиздат, 1947. С. 412). Таким образом среда, условия существования вводятся в само определение организма: вместе с тем из среды выделяются условия существования, определяемые требованиями, которые организм предъявляет к среде.

мозга. Обусловленная внешним воздействием, рефлекторная деятельность мозга — это тот «механизм», посредством которого осуществляется связь с внешним миром организма, обладающего нервной системой.

Второй, физиологической, предпосылкой рефлекторной теории явилось открытие Сеченовым центрального торможения.

Принципиальное значение открытия центрального торможения для построения рефлекторной теории заключается прежде всего в том, что оно явилось первым шагом к открытию внутренних закономерностей деятельности мозга, а открытие этих последних было необходимой предпосылкой для преодоления механистического понимания рефлекторной деятельности по схеме «стимул-реакция», согласно механистической теории причины как внешнего толчка, якобы однозначно определяющего

эффект реакции.

Положение о единстве организма и условий его существования и открытие центрального торможения — основные шаги на пути к «Рефлексам головного мозга». Они и во времени непосредственно следуют друг за другом: в 1861 г. выходит в свет статья Сеченова о значении растительных актов животного организма, в которой он формулирует положение о единстве организма и среды, в 1862 г. ученый осуществляет свои опыты, приведшие к открытию центрального торможения. Завершив свои первые капитальные работы по центральному торможению, Сеченов тотчас же реализует свои замыслы в области психологии: уже в 1863 г. он публикует «Рефлексы головного мозга».

Можно смело сказать, что Сеченов совершил в своей научной деятельности два великих открытия: центрального торможения — в области физиологии и рефлекторной природы психического — в области психологии. Именно последнее принадлежит к числу таких, которые, относясь непосредственно к предмету одной науки, вместе с тем далеко выходят за ее пределы, приобретая общее мировоззренческое значение.

Эти два открытия, как и вообще научная деятельность Сеченова в областях психологии и физиологии нервной системы, были теснейшим образом связаны между собой. Сеченов сам отметил роль, которую сыграли занятия психологией и интерес к проблеме воли в открытии им центрального торможения.

С другой стороны, без открытия последнего Сеченов не мог бы понять психические процессы, лишенные видимого эффекторного, двигательного конца, как процессы рефлекторные

Распространение рефлекторного принципа на головной мозг никак не могло ограничиться простым переносом того же понятия на новую сферу — этот перенос необходимо потребовал существенных изменений в самом понятии рефлекса. Каковы основные, специфические черты рефлексов головного мозга? Рефлекс головного мозга — это, по Сеченову, рефлекс заученный, т.е. не врожденный, а приобретаемый в ходе индивидуального развития и зависящий от условий, в

Еще пункт 3 «Тезисов», которые были приложены к диссертации ИМ. Сеченова «Материалы для будущей физиологии опьянения», гласил: «Самый общий характер нормальной деятельности головного мозга (поскольку она выражается движением) есть несоответствие между возбуждением и вызываемым им действием — движением» (Сеченов ИМ. Избр. произв. 1956. Т. II. С. 864). Это означает, что предыстория сеченовской рефлекторной теории уже, по существу, содержала отрицание схемы «стимул-реакция» и механистического представления о способности внешней причины (внешнего толчка) непосредственно определять результат деятельности мозга.

Первым объяснением этого несоответствия ответного движения возбуждению, вызванному внешним воздействием, и явилось торможение; оно — внутреннее условие, обусловливающее тот или иной эффект внешнего воздействия.

» См.: Сеченов ИМ. Автобиографические записки. М.: Изд-во АН СССР, 1952. С. 183-186. Отсюда знаменитое положение «Рефлексов головного мозга»: «Мысль есть первые две трети психического рефлекса» {Сеченов И.М. Избр. филос. и психол. произв. С. 155). Из «способности задерживать свои движения», по Сеченову, и «вытекает тот громадный ряд явлений, где психическая деятельность остается, как говорится, без внешнего выражения, в форме мысли, намерения, желания и пр.» (Там же. С. 154).

которых он формируется. (Выражая эту же мысль в терминах своего учения о высшей нервной деятельности, Павлов скажет, что это условный рефлекс, что это временная связь.)

Рефлекс головного мозга является связью организма с условиями его жизни. Эта черта рефлекса головного мозга с полной определенностью и принципиальной остротой выступит в павловском учении об условных рефлексах. Павлов образно характеризует условный рефлекс, временную связь как временное замыкание проводниковых цепей между явлениями внешнего мира и реакциями на них животного организма. Рефлекторная деятельность — это деятельность, посредством которой у организма, обладающего нервной системой, реализуется связь его с условиями жизни, все переменные отношения его с внешним миром. Условно-рефлекторная деятельность в качестве деятельности сигнальной направлена, по Павлову, на то, чтобы отыскивать в беспрестанно изменяющейся среде «основные, необходимые для животного условия существования, служащие безусловными раздражителями…». В павловской концепции рефлекторной деятельности в целом центральное место принадлежит в связи с этим понятию подкрепления: осуществляется та рефлекторная деятельность, которая «подкрепляется».

С двумя первыми чертами рефлекса головного мозга необходимо связана и третья. Будучи «выученным», временным, изменяющимся с изменением условий, рефлекс головного мозга не может определяться морфологически раз навсегда фиксированными путями.

Эта тенденция получила и свое завершение и полную реализацию лишь у Павлова. Павловская рефлекторная теория преодолела представление, согласно которому рефлекс, якобы, всецело определяется морфологически фиксированными в строении нервной системы путями, на которые попадает раздражитель. Она показала, что рефлекторная деятельность мозга (всегда включающая как безусловный, так и условный рефлексы) — продукт приуроченной к мозговым структурам динамики нервных процессов, «выражающей переменные отношения индивида с окружающим миром».

Наконец, и это самое главное, рефлекс головного мозга — это рефлекс с «психическим осложнением». Продвижение рефлекторного принципа на головной мозг привело к включению и психической деятельности в рефлекторную деятельность мозга. Это принципиально важнейшая черта сеченовской концепции рефлексов головного мозга.

Если придерживаться собственных формулировок И.М. Сеченова, то рефлекторное понимание психической деятельности можно выразить в двух положениях.

1. Общая схема психического процесса — та же, что и любого рефлекторного акта: как всякий рефлекторный акт, психический процесс берет начало во внешнем воздействии, продолжается центральной нервной деятельностью и заканчивается ответной деятельностью индивида (движением, поступком, речью).

См. Павлов И.П. Поли. собр. соч. 2-е изд. Т. III. Кн. 1. М.; Л. 1951. С. 116. » См. Там же. Кн. 2. С. 108.

Характеризуя в предисловии к книге «Физиология нервных центров» суть своей концепции, И.М. Сеченов писал, что он хочет «прежде всего представить на суд специалистов попытку внести в описание центральных нервных явлений физиологическую систему на место господствующей по сие время анатомической, т.е. поставить на первый план не форму, а деятельность, не топографическую обособленность органов, а сочетание центральных процессов в естественные группы» (Сеченов И.М. Физиология нервных центров. М.: Изд-во АН СССР, 1952. С. 21).

Подобное противопоставление функциональной динамической концепции анатомо-морфологическому представлению о преформированных нервных путях ярко выступает у Сеченова и в «Элементах мысли» (Сеченов И.М. Элементы мысли // Избр. филос. и психол. произв. С. 443-444).

» Именно эту черту павловской рефлекторной теории отметил как решающую К.М. Быков в своем докладе на 18-м Международном конгрессе физиологов в Копенгагене 15-18 августа 1950 г. (См.: Быков КМ. Учение об условных рефлексах и рефлекторная теория // Вести. Ленингр. унта. 1950. № 9. С. 8-16.

Психические явления возникают в результате «встречи» индивида с внешним миром.

2. Психическая деятельность не может быть отделена от единой рефлекторной деятельности мозга. Она — «интегральная часть» последней.

Таким образом психические явления не могут быть обособлены ни от объективной действительности, ни от рефлекторной деятельности мозга.

Если проанализировать общий смысл этих положений, то окажется, что сече-новское рефлекторное понимание психической деятельности означает, что 1) психические явления возникают в процессе взаимодействия индивида с окружающим миром, 2) они неотделимы от материальной нервной деятельности мозга, благодаря которой осуществляется это взаимодействие.

В этих двух положениях рефлекторная теория психического непосредственно смыкается с положениями диалектического материализма.

Понимая психическую деятельность как «встречу» субъекта с объективной реальностью, И.М. Сеченов преодолевает «обособление» психического не только от материального, физиологического субстрата, но и от объекта: рефлекторное понимание психической деятельности этой своей стороной противостоит интроспекционизму, замыканию психических явлений во внутреннем мире сознания, обособленном от внешнего материального мира.

И.М. Сеченов подчеркивает реальное жизненное значение психического. Первую часть рефлекторного акта, начинающуюся с восприятия, с чувственного возбуждения, Сеченов характеризует как сигнальную. При этом чувственные сигналы высших органов чувств «предуведомляют» о происходящем в окружающей среде. В соответствии с поступающими в центральную нервную систему сигналами, вторая часть нервного регулятора осуществляет движение. Сеченов подчеркивает роль «чувствования» в регуляции движения. Чувственные образы — вид волка для овцы или овцы для волка, пользуясь сеченовскими примерами, влекут за собой перестройку всех жизненных функций волка и овцы и вызывают у каждого животного двигательные реакции противоположного смысла. В этой активной роли чувствования Сеченов видит его «жизненное значение», его «смысл». В способности служить для «различения условий действия» и открывать таким образом возможность для действий, «соответственных этим условиям», Сеченов находит «два общих значения», которые характеризуют чувствование.

В сеченовском понятии сигнального значения чувствования и его «предуведо-мительной» роли лежат истоки павловского понимания ощущений как сигналов действительности.

Раскрывая смысл рефлекторного понимания психического, Сеченов отказывался от всяких попыток вывести содержание психического из природы мозга. Защищая в полемике с Кавелиным рефлекторную теорию, Сеченов отвергал, как основанное на непонимании, утверждение Кавелина будто бы он, Сеченов, пытается вывести существо психического, его содержание из «устройства нервных центров». Это означает не некое ограничение рефлекторной теории, а как раз непреклонное последовательное ее проведение. Пытаться вывести содержание психического из устройства мозга значило бы, говоря современным языком, стать на позиции психо-морфологизма и неизбежно скатиться к физиологическому идеализму.

Признание того, что содержание психической деятельности как деятельности рефлекторной не выводимо из «природы нервных центров», что оно детерминируется

» «Чувствование повсюду играет в сущности одну и ту же сигнальную роль» {Сеченов И.М. Физиология

нервных центров. М.: Изд-во АН СССР, 1952. С. 27). » Сеченой И.М. Первая лекция в Московском университете // Избр. произв. Т. 1. С. 582. Сеченов И.М. Элементы мысли. С. 416. См.: Сеченов И.М. Замечания на книгу г. Кавелина «Задачи психологии» // Избр. филос. и психол.

произв. С. 192.

объективным бытием и является его образом, — таково кардинальное положение сеченовского рефлекторного понимания психического. Утверждение рефлекторного характера психического закономерно связано с признанием психического отражением бытия».

Таким образом, в каком бы направлении мы ни прослеживали выводы рефлекторной теории психического, мы неизменно приходим к выводам, ведущим к теории отражения диалектического материализма. Так обстоит дело с философским смыслом рефлекторного понимания психического.

Сеченов раскрывает психологическое содержание рефлекторной теории прежде всего применительно к процессу познания. Это психологическое содержание заключается, коротко говоря, в том, что психическая деятельность — это в основном деятельность анализа, синтеза и обобщения. Выдвигая и отстаивая рефлекторное понимание психической деятельности, Сеченов далек от того, чтобы сводить психическую деятельность к физиологической. Речь идет для него о другом — о том, чтобы распространить принципы рефлекторной теории на изучение и психической деятельности.

Собственно физиологические закономерности центральной корковой деятельности в целом И.М. Сеченову еще были не известны. Он считал, что их открытие — дело отдаленного будущего. Эти законы открыл И.П. Павлов, подняв тем самым рефлекторную теорию на качественно новый высший уровень. Развитая и обогащенная Павловым рефлекторная концепция деятельности головного мозга впервые превратилась в строго научное физиологическое учение. В связи с этим на передний план в работах Павлова необходимо и закономерно выступает физиологический аспект рефлекторной теории. Павлов при этом с полной определенностью и предельной четкостью заявляет, что центральное понятие всего его учения о высшей нервной деятельности — «условный рефлекс» — есть явление одновременно и физиологическое и психическое. Сам он концентрировал свое внимание на физиологическом анализе рефлекторной деятельности и — хотя очень веско, но все же лишь попутно — касался в опубликованных им трудах психологического аспекта рефлекторной концепции.

Вероятно, в связи с этим некоторые представители учения о высшей нервной деятельности, особенно в последние годы, стремились вовсе выключать всякое психологическое содержание из павловской рефлекторной концепции, не взирая на то, что Павлов прямо характеризовал основной объект своего изучения — условный рефлекс — как явление не только физиологическое, но и психическое.

В своей критической части полемика Сеченова с Кавелиным, защищавшим мысль об изучении сознания по продуктам духовной деятельности, была борьбой против линии «объективного идеализма», против того пути, которым пошла немецкая психология от Вундта до Дильтея и Шпрангера. Изучение продуктов духовной деятельности в отрыве от процесса вело к смешению индивидуального и общественного сознания и означало отрыв психологического от его материального субстрата, от физиологической, нервной деятельности.

Для характеристики философского смысла рефлекторной концепции Сеченова очень поучителен, в частности, тот факт, что логика его рефлекторной концепции привела его к критике механистического понимания причины как внешнего толчка и к утверждению, что всякое действие есть взаимодействие. В статье «Предметная мысль и действительность» Сеченов отмечает, что «в природе нет действия без противодействия», показывает на ряде примеров, что эффект внешнего воздействия зависит не только от того тела, которое оказывает воздействие на другое, но и от этого последнего, и приходит к выводу о взаимодействии явлений, выводу, приближающему его к диалектико-материалистическому пониманию взаимозависимости явлений.

(См.: Сеченов И.М. Предметная мысль и действительность // Избр. произв. Т. 1. С. 48284).

Так, в последние годы можно было услышать заявления, вовсе отгораживающие «строго объективный павловский метод» от всякого соприкосновения с субъективными психическими явлениями, как-то ощущениями. (См.: Иванов-Смоленский А.Г. Некоторые вопросы в изучении совместной деятельности первой и второй сигнальных систем // Журн. высш. нервн. деятельности. 1952. Т. II. Вып. 6. С. 862-867). В работе «Интерорецепторы и учение о высшей нервной деятельности». М.: Изд-во АН СССР, 1952) Э.Ш. Айрапетьянц, по существу, предлагает исключить понятие чувствительности из учения о высшей

Такая трактовка совершенно отрывает павловское учение о высшей нервной деятельности от линии, намеченной Сеченовым; она по существу противопоставляет павловскую концепцию рефлекторной деятельности головного мозга сеченовской. На самом деле никаких оснований для такого противопоставления нет. Павлов заявлял о невозможности отделить уже «в безусловных сложнейших рефлексах (инстинктах) физиологическое, соматическое от психического, т.е. от переживаний могучих эмоций голода, полового влечения, гнева и т.д.». Он прямо называл ощущения, восприятия и представления «первыми сигналами действительности», делил человеческие типы на художественные и мыслительные и т.д.

В своих исследованиях И.П. Павлов фактически учитывал и психический аспект высшей нервной деятельности.

Для того чтобы убедиться в этом, надо сопоставить, например, павловскую трактовку метода проб и ошибок с бихевиористической, торндайковской. По Торндайку, когда животное, посаженное в клетку, решает задачу достать пищу, находящуюся за решеткой, все сводится к тому, что животное производит различные хаотические движения до тех пор, пока, случайно открыв клетку, не завладеет пищей. Весь процесс решения животным задачи состоит, таким образом, из движений и не заключает в себе ничего, кроме двигательных реакций.

Совсем иначе анализирует этот процесс Павлов. Когда обезьяна, в процессе предшествующих проб, отдифференцировав палку как предмет определенной формы, так что эта форма стала сигнальным признаком для доставания пищи, плода, пытается недостаточно длинной палкой достать далеко расположенный плод, происходящее при этом не сводится, по Павлову, только к движению, не достигающему определенной точки, а заключает также дифференцировку расстояния плода от животного и величины палки: новые признаки при этом дифференцируются, т.е. выступают в ощущении (или восприятии) и приобретают сигнальное значение. В этом суть. Поэтому Павлов и говорит об элементарном или конкретном мышлении животных. В процессе действия у них совершается «познание» действительности, отражение ее в ощущениях и восприятиях. Процесс чувственного отражения действительности включен во все поведение животных. Без этого невозможно поведение животных, их приспособление к условиям жизни, и тем более невозможно поведение человека, его деятельность. Выключить роль чувственного отражения действительности, как это пытаются сделать некоторые толкователи Павлова, слишком ревностные блюстители девственной чистоты его учения, стремящиеся оградить его от греховного соприкосновения с чем-либо психическим, — значит, грубо искажая Павлова, свести его позицию к позиции Торндайка.

Упомянутые выше толкователи Павлова, конечно, не отрицают наличия ощущения не только у людей, но и у животных. Но ощущения, восприятия и т.д. представляются им субъективно переживаемыми явлениями, которые могут служить лишь индикаторами неких объективных физиологических процессов. В научном познании последние, якобы, подставляются на место первых, которые после этого теряют всякое значение. Так, по-видимому, понимается ими павловское «наложение» психического на физиологическое и слитие их. Отношение этих толкователей к подлинному учению Павлова объективно такое же, как отношение некоторых неодарвинистов к Дарвину, которые укладывают теорию своего учителя в прокрустово ложе догмати-нервной деятельности, заменив его понятием сигнализации. Небезинтересно, что тот же автор в сообщениях. посвященных тем же исследованиям, которые он подытоживает в указанной выше книге, прежде говорил об интерорецептивных ощущениях, более или менее отчетливо регистрируемых сознанием. См., напр., его статью «Высшая нервная деятельность и интерорецепция» (Вести. Ленингр.ун-та. 1946. № 4-5). Основной смысл и, так сказать, «пафос» своих исследований он видел в том, что они открывают пути «к пониманию психологии подсознательного» (см.: Быков К..М., Айрамтьянц Э.Ш. Проба приложения учения об интерорецепции к пониманию психологии подсознательного // Тез. докл. на совещании физиологов в Ленинграде, посвященном пятилетию со дня смерти И.П. Павлова. М.; Л.: Изд-во АН СССР, 1941. С. 3-4). » Павлов И.П. Цолн. собр. соч. Т. III. Кн. 2. С. 335.

чески принятой схемы, вытравляя из нее как раз то, что находится на стыке различных областей и таит в себе наибольшие возможности дальнейшего роста науки.

Такое сопоставление с неодарвинизмом — не только внешняя аналогия. Оно касается и самого существа дела. Если не признавать отражения объективных условий в образах, в ощущениях и восприятиях, то приспособленность ответных действий к условиям придется свести к «естественному отбору» адекватных реакций из числа случайно возникающих, отбору, осуществляемому посредством торможения реакций, не подкрепляемых действительностью, подобно тому как неодарвинизм, и отчасти дарвинизм вообще, сводит объяснение приспособленности организма к среде к естественному отбору организмов. Неодарвинизм все сводит к отбору организмов, будучи не в состоянии объяснить их формирование условиями жизни. В результате он вынужден рассматривать этот процесс как находящийся целиком во власти случайности — случайных изменений (мутаций). Подобно этому, в теории, которая отрывает действие от отражения действительности, безраздельной власти случайности неизбежно отдается процесс формирования действия, приспособленного к объективным условиям. Доказательство — теория Торндайка, согласно которой действие, отвечающее условиям, отбирается из числа совершенно случайных реакций, так как нет никакого «механизма», способного в процессе самого формирования действия закономерно приводить его в соответствие с объективными условиями. Эта теория — точный аналог теории, объясняющей приспособленность организмов к условиям их жизни исключительно естественным отбором без всякого учета процессов обмена веществ между организмами и условиями их жизни, обусловливающими их формирование.

Павлов наметил другой путь, принципиально отличный от торндайковского. По Павлову, самый процесс формирования действия, отвечающего объективным условиям, по методу «проб и ошибок» выступает не как слепая игра случайностей, а как закономерный процесс. Достигает этого Павлов как раз тем, что показывает, как в ходе действий животного совершается анализ и синтез, дифференцировка и генерализация раздражителей, отражаемых в ощущении, в конкретном «мышлении» животных.

Если, сосредоточившись на столь блистательно разрешенной задаче физиологического анализа рефлекторной деятельности, Павлов не уделял такого внимания, как Сеченов, ее психологическому анализу, то это не значит, что в противоположность последнему он игнорировал или даже отвергал роль образного отражения действительности в рефлекторной деятельности коры головного мозга. Фундаментальное для павловской концепции положение о том, что ощущение, восприятие, представление суть «первые сигналы действительности», является прямым и непреложным доказательством того, что в этом вопросе у них единая линия; нет ни малейших оснований противопоставлять в этом вопросе Павлова Сеченову или Сеченова Павлову.

Принципиальные установки И.М. Сеченова и И.П. Павлова по вопросу о месте психического отражения в деятельности мозга одни и те же, линия в этом вопросе у них общая.

В это общее дело И.П. Павлов внес вклад, который трудно переоценить: он открыл законы рефлекторной деятельности коры — создал учение о высшей нервной деятельности.

Учение о высшей нервной деятельности — это дисциплина, пограничная между

физиологией и психологией; будучи физиологической дисциплиной по своему методу, она вместе с тем по своим задачам относится к области психологии. Поскольку ее конечная задача -объяснение психических явлений (возникновение ощущений в результате дифференцировки раздражителей и определение посредством сигнальных связей значения предметов и явлений действительности для жизни и деятельности индивида), постольку учение о высшей нервной деятельности переходит в область психологии, но никак не исчерпывает ее. Отношение учения о высшей нервной деятельности к психологии может быть сравнено с отношением биохимии

(а не химии) к биологии. Павловское учение о высшей нервной деятельности принадлежит к числу тех пограничных научных дисциплин, лежащих на стыке двух наук и образующих переход между ними, которые играют ведущую роль в современной системе научного знания. Роль учения о высшей нервной деятельности особенно велика, поскольку здесь идет речь о переходе от материальных физиологических процессов к психическим, между которыми дуалистическое мировоззрение создает разрыв, пропасть.

Свое учение о высшей нервной деятельности, разработанное на животных, И.П. Павлов существенно расширил применительно к человеку своей мыслью о второй сигнальной системе действительности, взаимодействующей с первой и действующей по тем же физиологическим законам, что и она.

Введение в учение о высшей нервной деятельности второй сигнальной системы имеет существенное, можно сказать, принципиальное значение, потому что оно намечает программу физиологического объяснения сознания человека как продукта общественной жизни в его специфических особенностях.

Для второй сигнальной системы решающим является то, что раздражителем в ней является слово — средство общения, носитель абстракции и обобщения, реальность мысли. Вместе с тем вторая сигнальная система, как и первая, — это не система внешних явлений, служащих раздражителями, а система рефлекторных связей в их физиологическом выражении; вторая сигнальная система — это не язык, не речь и не мышление, а принцип корковой деятельности, образующий физиологическую основу для их объяснения. Вторая сигнальная система — это не язык, не слово как таковое, как единица языка, а та система связей и реакций, которые образуются на слово как раздражитель. Конкретное фактическое содержание понятия о второй сигнальной системе заключается прежде всего в экспериментальном доказательстве того, что слово, как произносимое человеком, так и воздействующее на него и им воспринимаемое, прочно «заземлено» во всей органической жизнедеятельности человека. Слово, произносимое человеком, имеет своим «базальным компонентом» речедвигательные кинестезии, условно-рефлекторно связанные со всей деятельностью коры. Слово, видимое и слышимое, воспринимаемое человеком, является для него реальным раздражителем, способным при некоторых условиях стать более сильным, чем раздражитель «первосигнальный». Этот факт, установленный физиологическим исследованием, имеет фундаментальное значение для понимания всей психологии человека

Т р и взаимосвязанные черты характеризуют павловскую физиологию головного мозга.

1. Павлов впервые создал физиологию головного мозга, его высшего отдела. Для понимания психической деятельности это имеет решающее значение. До Павлова физиологическому анализу подвергалось лишь ощущение; допав-ловская физиология была физиологией органов чувств как периферических приборов — рецепторов. Для Павлова сама кора представляет собой грандиозный орган чувствительности, состоящий из центральных корковых концов анализатора.

Как известно, Павлов рассматривает и так называемую двигательную зону коры как двигательный анализатор, т.е. тоже как орган чувствительности, анализирующий сигналы, поступающие от движущегося органа. С другой стороны, так называемые чувствительные зоны коры неизбежно выполняют и двигательные функции; поскольку

Так, опыты К.М. Быкова и А.Т. Пшоника показали, что, если, например, прикладывать к руке тепловой раздражитель-нагретую пластинку и говорить испытуемому «холод», то, при упрочившейся системе соответствующих условных связей, сосудистые реакции испытуемого будут следовать за словесным раздражителем вопреки непосредственному раздражителю (См,: Быков К.М., Пшоник А.Т. О природе условного рефлекса // Физиол. журн. СССР. 1949. Т. XXXV, № 5. С. 509-523. См. также: Пшоник А.Т. Кора головного мозга и рецепторная функция организма. М.. 1952.

деятельность коры рефлекторна, конечным звеном ее являются двигательные эффек-торные реакции. Это положение с необходимостью вытекает из всех работ Павлова и его школы, показывающих, что деятельность коры имеет рефлекторный характер. Представление о коре как органе чувствительности, как совокупности центральных корковых концов анализаторов преодолевает обособление периферического рецептора как органа чувствительности. Этим оно ведет к преодолению идеалистической теории ощущения Мюллера-Гельмгольца и создает предпосылки к ликвидации разрыва между ощущением, с одной стороны, и восприятием и мышлением — с другой. Это же положение преодолевает не только обособление периферического рецептора от центральных корковых приборов, но и обособление центральных корковых приборов коры мозга от воздействий на периферические рецепторы. Тем самым вся деятельность мозга ставится под контроль воздействий внешнего мира и исключает идеалистическое представление о, якобы, чисто «спонтанной» деятельности мозга.

Концепция коры, исходящая из учения об анализаторах, является необходимой предпосылкой для реализации рефлекторного принципа во всей деятельности мозга. Легко, таким образом, понять все принципиальное значение такой концепции коры.

Различие концепций физиологии мозга и периферической физиологии органов чувств принципиальное.

«Ф изиология органов чувст в», ограничивающая свою компетенцию элементарными формами чувствительности, оставляла полную возможность идеалистического истолкования всех «высших» психических процессов. «Ф изиология мозга» эту возможность исключает.

Недаром американские бихевиористы, выступающие против учения Павлова открыто (как, например, Газри), или маскируясь, причисляя себя к «неопавловской» школе (например, Халл и его последователи), направляют свои усилия именно на то, чтобы самые павловские понятия возбуждения, торможения, иррадиации и т.д., означающие у И.П. Павлова центральные и корковые процессы, представить как явления периферические. Они используют ту же периферическую концепцию, которую Мюллер и Гельмгольц проводили в учении о рецепторных функциях органов чувств. Подставляемое на место павловского учения периферическое, механистическое понимание «обусловливания» реакций в своей явной неспособности объяснить сложные формы поведения прямо ведет к тому, чтобы надстраивать над ними все более откровенные идеалистические концепции поведения, основанного, якобы, на «инсайте», и т.п.

2. Физиология мозга отличается от периферической физиологии рецепторов и эффекторов не только тем, г д е, согласно одной и другой теории, осуществляется основная деятельность нервного прибора, но и тем, в чем она заключается. И это главное. Согласно периферической теории, роль мозга сводится к элементарным функциям простой передачи возбуждения с рецептора на эффектор; периферические же приборы — рецепторы и эффекторы — совершенно очевидно, не могут выполнять функции, которые, по Павлову, выполняет мозг, кора.

Исследования Павлова и его школы показали, что мозг производит сложный анализ и синтез, дифференцировку и генерализацию раздражителей. Именно в этом — анализе и синтезе, дифференциации и генерализации — и состоит высшая нервная, или психическая деятельность мозга. Посредством анализа, синтеза и т.д. и осуществляются взаимоотношения организма, индивида с окружающим миром. При этом анализ (высший), осуществляемый корой, — это анализ раздражителей не только по их составу, но и по их значению для организма. Именно поэтому павловская физиология — это физиология поведения-деятельности, посредством которой осуществляются взаимоотношения индивида, организма с окружающей средой, а не только реакция отдельного органа — эффектора (как у американских представителей учения об обусловливании).

3. Объектом изучения Павлова была единая целостная деятельность коры — высшего отдела головного мозга, высшая нервная деятельность, одновременно и физиологическая и психическая. Эту единую высшую нервную деятельность И.П. Павлов подвергает последовательно физиологическому исследованию. Задача его исследований — дать этой высшей нервной, т.е. материалистически понятой психической деятельности, физиологическое объяснение. Для этого он обращается к изучению динамики тех нервных процессов, посредством которых осуществляется рефлекторная деятельность коры — анализ, синтез, дифференцировка и генерализация раздражителей — и строит свою «настоящую» (как сам он ее квалифицирует) физиологию высшего отдела головного мозга.

Возбуждение и торможение — их иррадиация, концентрация и взаимная индукция — это те физиологические процессы, посредством которых осуществляется анализ, синтез и т.д. Функция, которую эти процессы выполняют, отражается в самой физиологической характеристике корковых процессов и их динамике. Смена основных процессов, возбуждения и торможения, подчинена задаче, в разрешение которой они включены, — осуществлять взаимоотношения индивида с условиями его жизни. Это наиболее ярко сказывается в том, что физически один и тот же раздражитель может из возбудителя определенной реакции превратиться в ее тормоз, если эта реакция не получила «подкрепления». Значит, самое свойство раздражителя быть возбудителем или тормозом определенных реакций зависит от поведенческого эффекта реакции на него. Этим совсем отчетливо и заостренно выражается то важнейшее положение, что нельзя понять деятельность мозга вне взаимодействия индивида с окружающим миром, не учитывая как воздействия мира на мозг, так и ответного действия индивида.

Вместе с тем все павловские законы нервных процессов суть внутренние, т.е. специфические физиологические законы. Законы иррадиации, концентрации и взаимной продукции определяют внутренние взаимоотношения нервных процессов друг к другу. Этими внутренними соотношениями нервных процессов друг к другу и внутренними законами, их выражающими, опосредованы все ответы индивида на внешние воздействия. Именно благодаря открытию этих внутренних законов деятельности мозга, опосредствующих эффект всех внешних воздействий, детерминизм пав-ловской рефлекторной теории приобретает не механистический, а диалектико-материалистический характер. Не будь таких внутренних законов, определяющих внутренние взаимоотношения нервных корковых процессов друг к другу, не было бы и физиологии головного мозга как науки.

Анализ учения И.П. Павлова о высшей нервной деятельности позволяет, как и анализ работ И.М. Сеченова, вычленить из их специального естественнонаучного содержания общепринципиальный философский остов рефлекторной теории. Наиболее общее и принципиальное содержание рефлекторной теории, вычленяющееся из работ И.М. Сеченова и И.П. Павлова, может быть кратко сформулировано в следующих положениях.

1. Психические явления возникают в процессе взаимодействия индивида с внешним миром.

2. Психическая деятельность, в процессе которой возникают психические явления,- это рефлекторная деятельность нервной системы, мозга. Рефлекторная теория И.М. Сеченова-И.П. Павлова касается нетолько физиологических основ психической деятельности, но и ее самой.

Психическая деятельность как рефлекторная, отражательная есть деятельность аналитико-синтетическая.

3. В силу рефлекторного характера психической деятельности, психические явления — это отражение воздействующей на мозг реальной действительности.

«Мы… выйдя из физиологии, все время строго придерживаемся физиологической точки зрения и весь предмет исследуем и систематизируем только физиологически» (Павлов И.П. Полн. собр. соч. Т. IV. С. 22).

4. Отражательная деятельность мозга детерминируется внешними условиями, действующими через внутренние.

Таким образом из конкретного естественнонаучного содержания рефлекторной теории вычленяется общее теоретическое ядро, которое по своей внутренней логике, по своему объективному методологическому смыслу (независимо от личных взглядов И.М. Сеченова и И.П. Павлова в их исторической обусловленности) закономерно ведет к теории отражения и детерминизму в их диалектико-материалистическом понимании. Именно в силу этого рефлекторная теория, реализующая эти общие принципы в конкретном естественнонаучном содержании учения о деятельности мозга, приобрела такое фундаментальное значение для советской психологии. Надо, однако, все же различать специальную форму проявления общих философских принципов, в которой они выступают в рефлекторной теории деятельности мозга как физиологическом учении о высшей нервной деятельности, и сами эти философские принципы. Иначе создается возможность подстановки частной формы проявления философских положений на место этих последних. Таким образом на рефлекторную теорию деятельности мозга как теорию естественнонаучную переносится то, что является содержанием собственно философской теории, и роль этой последней маскируется. Так и получается, что принцип детерминизма сейчас сплошь и рядом выступает для психологов как одно из положений рефлекторной теории в учении о высшей нервной деятельности, между тем как в действительности сама рефлекторная теория есть частное выражение принципа детерминизма диалектического материализма.

Опасность и вред такой подстановки на место общего философского принципа специальной формы его проявления в той или иной частной науке, в данном случае в учении о высшей нервной деятельности, заключается в том ложном положении, которое такая подстановка создает для других, смежных наук — в данном случае для психологии. Эта последняя ставится перед ложной альтернативой: либо вовсе не реализовать данного принципа, либо принять его в той специальной форме его проявления, которая специфична для другой науки; между тем как подлинная задача каждой науки, и психологии в том числе, состоит в том, чтобы найти для исходных философских принципов, общих для ряда наук, специфическую для данной науки форму их проявления. Общность принципов, которые, таким образом, по-своему выступили бы в учении о высшей нервной деятельности и психологии, и есть единственно надежная основа для того, чтобы психология «наложилась» на учение о высшей нервной деятельности и сомкнулась с ним без ущерба для специфики каждой из этих наук. Подводя итоги, надо отдать себе ясный отчет в следующем.

1. В реальном построении своего учения о высшей нервной деятельности И.П. Павлов, открыв внутренние физиологические законы нейродинамики, сделал величайшего значения шаг, фактически ведущий к реализации диалектико-материалистического положения, согласно которому внешние причины действуют через внутренние условия.

2. Эта общая методологическая сторона вопроса неразрывно связана с конкретной, фактической. Нельзя думать, что «механизмы», открытые И.П. Павловым и его школой, полностью, безостаточно объясняют деятельность человеческого сознания не только в общих, но и в специфических ее чертах. Думать так — значит методологически стоять на механистических позициях, сводить специфическое к общему. Нередко в последнее время встречавшиеся попытки объяснения всех явлений посредством все одних и тех же схем без всякого их развития, конкретизации, изменения грозят придать оперированию павловским учением или, точнее, павловскими терминами и схемами налет вербальности и формализма. Когда вербализм или формализм бездумно штампует одними и теми же формулами различные явления, не считаясь с их спецификой, он перестает быть только недомыслием или личной беспомощностью того или иного исследователя. Когда он связан с тенденцией абсолютизировать уже достигнутое в науке и превращать ее понятия в универсальные

отмычки, он становится симптомом неблагополучия в науке и угрозой ее дальнейшему развитию. Как бы ни было велико уже достигнутое, оно не должно закрывать пути дальнейшему исследованию, открытию все новых «механизмов» для объяснения новых явлений в их специфических особенностях, в частности, специфических особенностей все более высоких форм психической деятельности. Менее всего при этом речь идет о недооценке общих положений рефлекторной теории; как раз здесь нами обобщение принципа рефлекторности было доведено до своего предела — до его совпадения с общим принципом детерминизма; в этой общей форме он универсален и распространяется на все явления. Речь идет не об отрицании или умалении значения принципов павловской рефлекторной теории, а о том, чтобы формальным использованием результатов, относящихся к исследованным и действительно объясненным явлениям, не закрывать путей для дальнейшего исследования и подлинного, а не вербального объяснения специфических особенностей еще не изученных высших форм. Фетишизация уже достигнутого и застой в науке неразлучны,

Подлинная наука не стоит на месте; она, как мысль человека, находится в постоянном движении. Она знает лишь временные стоянки. Она всегда в пути. Все уже сделанное — этап на этом пути, только ступенька для дальнейшего углубления в сущность явлений и восхождения на новые вершины знания.

Итак, первым сформулировал рефлекторную теорию Сеченов. Основные ее положения следующие:

Рефлекс - это своеобразная универсальная форма взаимодействия организма и среды, опирающаяся на эволюционную биологию. Сеченов выделял два рода рефлексов:

Постоянные, врожденные, которые осуществляются низшими отделами нервной системы ("чистые" рефлексы).

Изменчивые, приобретаемые в индивидуальной жизни, которые он считал одновременно и физиологическими, и психическими явлениями.

Деятельность нервных центров представляется как непрерывная динамика процессов возбуждения и торможения.

Центры головного мозга могут задерживать или усиливать рефлексы спинного мозга.

Сеченов вводит понятие "физиологического состояния нервного центра", которое непосредственно связано с биологическими потребностями. Состояние центра представляет собой нервный субстрат потребности.

Вводится понятие "ассоциации рефлексов", которое лежит в основе обучения человека и животных.

Однако у Сеченова не хватало экспериментальных подтверждений своих "гениальных догадок". Экспериментально подтвердил и дополнил идеи Сеченова Павлов. Он подкрепил идеи Сеченова научной концепцией условного рефлекса, ввел ее в строгие рамки лабораторного опыта. Можно выделить следующие наиболее важные достижения Павловской теории:

Создан лабораторный метод объективного изучения приспособительной деятельности человека и животных (метод условных рефлексов).

Подчеркивается приспособительно-эволюционный смысл условных рефлексов для животного мира.

Предпринята попытка локализовать процесс замыкания временной связи в коре больших полушарий.

Констатировал наличие в коре б.п. процесса торможения.

Четко сформулировано учение об анализаторах (3 блока в строении любой сенсорной системы).

Сформулировал представление о коре как о мозаике из процессов возбуждения и торможения.

В конце своей жизни выдвинул принцип системности работы головного мозга.

Итак, основные принципы рефлекторной теории Павлова-Сеченова следующие:

Принцип детерминизма (причинности). Этот принцип означает, что любая рефлекторная реакция причинно обусловлена, то есть нет действия без причины. Всякая деятельность организма, каждый акт нервной деятельности вызван определенным воздействием из внешней или внутренней среды.

Принцип структурности. Согласно этому принципу каждая рефлекторная реакция осуществляется при помощи определенных структур мозга. В мозге нет процессов, которые не имели бы материальной основы. Каждый физиологический акт нервной деятельности приурочен к какой-либо структуре.

Принцип анализа и синтеза раздражителей. Нервная система постоянно анализирует (различает) с помощью рецепторов все действующие на организм внешние и внутренние раздражители, и на основе этого анализа формирует целостную ответную реакцию - синтез. В мозге эти процессы анализа и синтеза происходят непрерывно и постоянно. В результате организм извлекает из среды нужную для себя информацию, перерабатывает ее, фиксирует в памяти и формирует ответные действия в соответствии с обстоятельствами и потребностями.

Еще одним важным понятием в физиологии ВНД является понятие нервизма - это концепция, признающая ведущую роль нервной системы в регуляции функций всех органов и тканей организма. Большой вклад в развитие концепции нервизма внесли И.М. Сеченов и особенно Боткин С.П. (1832-1889). Боткин рассматривал различные заболевания как следствия нарушений нормальной нервной регуляции (клинический нервизм).

Биологическая концепция рефлекса.

В конце XVIII в. философия французских материалистов завоевала широкое признание и оказывала влияние на многих ученых Европы. Учение чешского анатома и физиолога Йиржи Про-хазки (1749-1820) -важный этап в формировании детерминистических представлений о нервно-психической деятельности.

Сущность своих взглядов на рефлекс И. Прохазка выразил следующим образом: внешние впечатления, возникающие в чувствительных нервах, очень быстро распространяются по всей их длине до самого начала. Там они отражаются по определенному закону, переходят на соответствующие им двигательные нервы и по ним очень быстро направляются к мышцам, посредством которых производят точные и строго ограниченные движения.

Впервые термин «рефлекс» был введен в научный язык И. Прохазкой. Он сделал еще один шаг вперед в физиологическом утверждении стимула, ибо постулировал, что ответная рефлекторная реакция всегда проявляется в размерах соответственно силе приложенного стимула.

Развивая концепцию о рефлекторной природе поведения, И. Прохазка

"Маркс К, Энгельс Ф. Сочинения. Т. 2. С. 145.

пытается преодолеть в начале механистичность, а затем и дуализм картезианства. Общим законом, по которому переключаются чувствительные раздражения на двигательные, является присущее человеку чувство самосохранения. И. Прохазка утверждает монистическое представление о нервной системе, которая в целом относится к композиции «общего чувствилища», телесная часть которого локализуется в спинном мозгу, а душевная - в головном. 11ричем для всех нервно-психических функций характерна одна общая закономерность: обе части «сенсориума» действуют по закону самосохранения. Необходимые для сохранения животного и его потомства способности это душевные функции, а орган, служащий для этого, есть мозг, объему и сложности которого соответствует степень совершенства душевных функций.

ф Учение И. 11рохазки обогатило представление Р. Декарта о рефлекторной структуре поведения понятием о биологическом (а не механическом) назначении самой структуры рефлекса, о зависимости ее усложнения от изменения характера отношений живых существ со средой, о пригодности ее для анализа всех уровней сознательной деятельности, о детерминирующем влиянии чувствования.

Анатомическая концепция рефлекса. Тщательное анатомическое изучение нервной системы явилось сильным толчком к развитию и укреплению рефлек-

торной концепции в XIX в. Английский анатом и врач Ч. Белл (1774-1842) в 1811 г. в трактате «О новой анатомии мозга» писал, что можно произвести перерезку заднего пучка нервов, исходящего из задней части спинного мозга, без конвульсивных сокращений мышц спины. Однако это становилось невозможным даже при одном прикосновении кончиком ножа к переднему корешку.

ф Таким образом, понятие о рефлексе как о закономерном двигательном ответе на раздражение сенсорных нервов было превращено в естественно-научный факт.

Независимо от Ч. Белла к аналогичным выводам пришел французский физиолог Ф. Мажанди (1783-1855). Переход нервного возбуждения по афферентным нервам через спинной мозг на эфферентные нервы получил название закона Белла - Мажанди.

Но сам Ч. Белл пошел дальше: создал теорию о «мышечной чувствительности» и сформулировал физиологическое обоснованир циклической функции нервной системы. Между мозгом и мышцей имеется замкнутый нервный круг: один нерв передает влияние рт мозга к мышце, другой - передает в мозг чувство состояния мышцы. Если круг будет разомкнут перерезкой моторного нерва, то исчезнет движение. Если же он размыкается перерезкой чувствительного нерва, пропадает ощущение самой мышцы, а вместе с этим

исчезает и регуляция ее деятельности. Так, например, у женщины на одной руке была потеряна чувствительность, а на другой -- способность к движениям. Эта женщина могла держать ребенка на руке, потерявшей только чувствительность, до тех пор, пока она на него смотрела. Как только отводила взор от ребенка, сразу же возникала опасность падения его на пол.

ф Таким образом, если ранее детерминантами рефлекторного акта считались лишь внешние стимулы, то Ч. Белл показывает значение внутренней чувствительности самих мышц, которая обеспечивает наиболее точное и тонкое выполнение движения.

Рефлексы спинного мозга широко использовались клиницистами, среди которых наиболее значительной фигурой был английский врач Маршал Холл и немецкий физиолог Иоганнес Мюллер. Именно М. Холлу принадлежит термин «рефлекторная дуга», состоящая из 1) афферентного нерва; 2) спинного мозга и 3) эфферентного нерва.

М. Холл и И. Мюллер настаивали па принципиальном отличии работы спинного мозга от головного. По их мнению, рефлекторный механизм свойствен только спинному мозгу, рефлексами могут именоваться только такие акты, природа которых апсихична. Закономерности протекания любого рефлекторного акта обусловливались изначально заложенными в организме связями нервных субстратов, внешнему же стимулу отводилась роль лишь спускового крючка. Внутренние факторы противопоставлялись внешним. Головной мозг оказывался все дальше и дальше от сферы влияния физиологии. Дистанция между физиологией и психологией становилась все более ощутимой.

ф Вместе с этим нельзя не видеть и прогрессивных тенденций идей Ч. Белла, Ф. Мажанди, М. Холла, И. Мюллера. Эти ученые предприняли попытки вскрыть внутриорганические условия протекания простейшего рефлекторного ответа, стремились к его аналитическому познанию как элементарной единицы нервной деятельности, боролись

против субъективно психологических объяснений структуры рефлекса. Жесткий анатомический характер этих теорий уже в середине XIX в. встретился с серьезными противоречиями, которые возникали в связи со все более широким распространением эволюционных идей, наиболее последовательно воплощенных Ч. Дарвином.

Психофизиологическая концепция рефлекса. Эволюционные идеи встретили в России наиболее благоприятную почву, подготовленную философским учением русских революционеров-демократов, оказавших существенное влияние на формирование мировоззрения И. М. Сеченова (1829-1905). Само понятие о рефлекторном характере нервной деятельности у И. М. Сеченова претерпело существенные изменения.

Рассмотрим следующие основные черты сеченовской теории рефлекса (Ярошевский, 1961).

1. Рефлекс им понимался как универсальная и своеобразная форма взаимодействия организма со средой, опирающаяся на эволюционную биологию. И. М. Сеченов поставил вопрос о существовании двух родов рефлексов. Во-первых, постоянные, врожденные, осуществляемые низшими отделами нервной системы. Он назвал их «чистыми» рефлексами. Во-вторых, рефлексы головного мозга изменчивые, приобретенные в индивидуальной жизни.

Эти рефлексы И. М. Сеченов представлял себе одновременно и физиологическим, и психическим явлением.

Ф Таким образом, была впервые показана неотделимость психических процессов от мозга и одновременно обусловленность психики внешним миром. Важнейшим для И. М. Сеченова было положение о единстве организма и условий внешней среды. Факторы эволюции 1) определяют жизнь как приспособление организмов к условиям существования и 2) доказывают, что внедрение влияния способны видоизменять материальную организацию и характер жизненных отправлений.

И. М. Сеченов был выдающимся пропагандистом дарвиновского учения в России, он внедрил эволюционно-биологический подход в физиологию мозга и ввел понятие об изменчивости и преобразовании рефлексов в целях успешной адаптации, усложнения и развития. Итак, была создана материалистическая платформа для смыкания нервных актов с психическими.

2. Физиологический субстрат рефлекторных актов характеризуется как нейродинамика. отличная от динамики других систем. Открытие центрального торможения И. М. Сеченовым в 1862 г. было первым шагом к созданию им новой физиологии головного мозга. Деятельность нервных центров мыслится теперь как непрерывная динамика процессов возбуждения и торможения.

3. На первый план ставятся межцентральные координационные отношения. Физиологическому анализу начинают подвергаться высшие мозговые центры. Если до И. М. Сеченова усиление или угнетение рефлекторных реакций трактовалось не иначе как усилием воли, сознания, разума, то И. М. Сеченов переводит все это на строгий физиологический язык и показывает, как центры головного мозга могут задерживать или усиливать спи-нальные рефлексы.

4. Функция мозговых центров трактуется в широком плане биологической адаптации. Центры влияют усиливающим или тормозящим образом на движения не потому, что высвобождается

заложенная в них «психическая сила», и не потому, что укорачивается или удлиняется путь прохождения нервного импульса. И. М. Сеченов вводит понятие «физиологическое состояние центра», которое непосредственно связано с биологическими потребностями. Само же состояние центра, отражая характер отношений со средой, представляет собой нервный субстрат потребности.

Ф В учение о рефлексах вносится существенное дополнение. Реакция становится в непосредственную зависимость не только от наличных раздражений, но и от всей суммы прежних воздействий, оставивших длительно сохраняющиеся следы в нервных центрах.

5. Мышечная чувствительность открывает новые перспективы для детерминистического анализа поведения. И. М. Сеченов считает, что мышечное чувство при выполнении одного движения становится в порядке ассоциации рефлексов сигналом для другого движения. Принцип ассоциации рефлексов кладется в основу обучения человека сложным формам трудовой деятельности. Устанавливается общий характер для движений и для психической деятельности - это наличие мышечной чувствительности.

По вопросу о соотношении физиологического и психического И. М. Сеченов занял совершенно определенную позицию, которую выразил следующими словами: «Для нас, как для физиологов, достаточно и того, что мозг есть орган души, т. е. такой живой механизм, который, будучи приведен какими ни на есть причинами в движение, дает в окончательном результате тот же ряд внешних явлений, которыми характеризуется психическая деятельность» 1 .

Не без основания многие считают, что именно И. М. Сеченова имел в виду В. И. Ленин, приведя в качестве примера научный путь мышления «научного психолога», который «...отбросил философские теории о душе и прямо взялся за изучение материального суб-

1 Сеченое И. М. Избранные философские и психологические произведения. М. Л., 1974. С. 112.

страта психических явлений - нервных процессов» 1 .

Ф При всей убедительности аргументов И. М. Сеченова, которые он использовал для утверждения своих взглядов на поведение и психику, ему не хватало самого главного аргумента - лабораторного объективного метода исследования. Поднявшись до распространения рефлекторного принципа на психическую деятельность и рассматривая рефлекс как психофизиологический феномен, И. М. Сеченов не смог изучить конкретные механизмы поведения в связи с отсутствием надлежащего метода. Поэтому ряд его высказываний остался лишь гениаль- ными догадками, взмахом его могучей мысли.

Концепция условного рефлекса. На долю И. П. Павлова выпала чрезвычайно ответственная миссия - блестящие догадки, предвидения и мысли И. М. Сеченова он подкрепил научной концепцией условного рефлекса. И. П. Павлов мобилизовал все свое мастерство талантливого экспериментатора, чтобы его концепция была введена в строгие рамки лабораторного эксперимента.

И. П. Павлов понимал, что он, вслед за Сеченовым, вторгается в область явлений, обычно именуемых психическими. «Вся сложная нервная деятельность,-пишет И. П. Павлов уже в 1913 г.,-которая раньше трактовалась как психическая деятельность, представляется нам в виде двух основных механизмов: механизма образования временной связи между агентами внешнего мира и деятельностями организма, или механизма условного рефлекса, как мы говорим обыкновенно, и механизма анализаторов, т. е. таких приборов, которые имеют своей целью анализировать сложность внешнего мира: разлагать его на отдельные элементы и моменты. По крайней мере до сих пор весь добытый нами материал укладывается в эти рамки. Но этим, конечно, не исключается возможность расшире-

1 Ленин В. И. Собр. соч. М. Л., 1960. Т. 1. С. 142.

ния наших теперешних представлений о деле» 1 .

И. П. Павлов проявил себя как последовательный материалист и детерминист. Недаром И. П. Павлов провозгласил, что исследование условных рефлексов опирается на три принципа рефлекторной теории: детерминизм, анализ и синтез, структурность. И. П. Павлов целиком придерживался рефлекторной схемы Р. Декарта и понимал значение рефлекса как одного из примеров универсального принципа детер-минирования. Уже на заре развития павловского учения становилось ясным, что условный рефлекс представляет собой закономерность более высокого и сложного порядка, чем простые рефлексы. Условный рефлекс обеспечивает изменчивость приспособитель-ного поведения животного в отношении внешнего мира. Условный рефлекс является важнейшим фактором биологической эволюции. Однако И. П. Павлов, будучи упоен полемикой с психологами и разделяя картезианский детерминизм, стал углубленно изучать физиологические закономерности условно-рефлекторной деятельности, биологическую же сторону явления оставил на перспективу. Отсюда и неизбежные противоречия в идее условного рефлекса: с одной стороны, приспосо-бительный акт целого организма, с другой - элементарный процесс работы

1 Павлов И. П. Собр. соч. М. Л., 1952.

нервной системы. Все научное творчество И. П. Павлова было посвящено разрешению этого противоречия и созданию наименее противоречивой идеологии в его теории высшей нервной деятельности.

Далее мы будем неоднократно рассматривать отдельные положения павловской теории, а здесь ограничимся лишь наиболее важными ее элементами применительно к теории рефлекса, которые были отмечены П. К- Анохиным (1979).

1. Прежде всего был создан лабораторный метод объективного изучения приспособительной деятельности человека и животных - метод условных рефлексов.

2. Изучая условные рефлексы на целостном организме, И, П. Павлов подчеркивал их приспособительно-эво-люционный смысл для животного мира.

3. И. П. Павлов предпринял попытку локализовать сам нервный процесс замыкания нервных связей в коре головного мозга у высших животных и человека. При этом он не был категоричным и не исключал специфического участия других отделов мозга в этом процессе. Он писал, что все наши законы всегда более или менее условны и имеют значение только для данного времени, в условиях данной методики, в пределах наличного материала.

4. И. П. Павлов констатировал наличие в коре головного мозга процесса торможения, чем подкрепил сеченовские идеи о тормозящем влиянии головного мозга.

5. Было четко сформулировано учение о физиологии анализаторов, под которыми И. П. Павлов, вслед за И. М. Сеченовым, мыслил триединую конструкцию: периферические рецепторы, проводящие пути и мозговые центры вплоть до коры больших полушарий.

6. Были описаны феномены динамики процессов возбуждения и торможения при условно-рефлекторной деятельности. В результате было сформировано представление о коре головного мозга как о мозаике из возбуждений и торможений.

7. В конце своей творческой жизни

И. П. Павлов выдвинул принцип системности в работе коры головного мозга, способной формировать динамический стереотип деятельности, уже в какой-то мере независимый от каче ства внешних раздражений.

Идеи И. П. Павлова завоевали весь мир и продолжают служить основой для развертывания новых научных исследований в самых разнообразных сферах науки о поведении живых организмов.

Диалектическая концепция рефлекса. А. А. Ухтомскому (1875-1942) принадлежит заслуга теоретико-физиологического плана, состоящая в углубленной дальнейшей разработке принципа детерминизма в рефлекторной теории.

Диалектичность мышления А. А. Ухтомского нашла яркое проявление в понимании им сущности рефлекса. Видя в рефлексе механизм активности, он усматривал в рефлекторном акте единство внутренних, и внешних детерминант, причем внутренние детерминанты, в конечном счете, также заданы и определяются внешними условиями. А. А. Ухтомский подчеркивал, что «... рефлекс это такая реакция, которая мотивируется вполне отчетливо текущей обстановкой или средой. Этим, однако, не уничтожается спонтанное действие субстрата, оно лишь ставится в определенные границы в его противоположении факторам среды, и от этого оно становится более определенным по содержанию и значению. Рефлекс рисуется не чисто пассивным передвижением костного шарика под влиянием полученного им удара со вне; так рефлекс мог изображаться, пока надо было подчеркнуть в особенности его мотивировку из среды. Но в полноте своей он представляется встречею во времени двух условий: с одной стороны, деятельности заготовленной, или сложившейся в самом субстрате (клетке) за предыдущую его историю, и, с другой стороны, внешних импульсов текущего момента» 1 .

^Ухтомский А. А. Собр. соч. Изд-во ЛГУ, 1954. Т. V. С. 72.

Следовательно,

внутренние детерминанты - это накопленная история взаимодействия реагирующего субстрата с фактором среды (принцип историзма).

И по происхождению, и по условиям проявления внутренние детерминанты, в конечном счете, определяются факторами среды, т. е. обладают лишь относительной самостоятельностью. Внешнее выступает как комплекс уело вий существования внутреннего. Значит, среда организма - это не весь окружающий его физический мир, а лишь та небольшая его часть, элементы которого биологически значимы для организма. Но для организма представляет биологический интерес лишь такое внешнее, которое может стать частью жизненного опыта, т. е. частью внутреннего, или способствовать превращению определенных внешних факторов во внутренние.

Современная рефлекторная теория далеко ушла от простых картезианских схем. Введение в рефлекторную теорию принципа историзма позволяет понять биологическую адекватность, т. е. целесообразность реакций организма на воздействие среды. Картезианское мировоззрение базируется на жесткой однозначной причинности (жесткий детерминизм Лапласа), ему чуждо признание реальных противоречий. А. А. Ухтомский же показывает, что реальное поведение требует признания существования противоречий как непрерывного атрибута процесса развития, как движущих сил построения поведения.

ф Исторический подход позволил А. А. Ухтомскому выявить действительную роль и оценить значение условного рефлекса в эволюции животного мира, а также раскрыть одно из кардинальных свойств условного раздражителя его превращение из индифферентного в «обязательный» компонент среды. Такой усвоенный раздражитель начинает вызывать новую для себя реакцию. В результате такого усвоения организм определил и зафиксировал свое отношение к данному раздражителю - определил его биологическую значимость для себя.

Рассматривая систему рефлексов в эволюционном ряду, А. А. Ухтомский пишет: «...простой рефлекс классической физиологии является не исходным и принципиально общим типом рефлекторной активности центров, над которой специализируется особая область рефлексов условных, но наоборот,-частным специальным и поздним продуктом редукции и упрощения рефлекса условного, который становится отныне общим типом деятельности центрального нервного аппарата» 1 .

ф Индивидуальное приспособление особи с помощью условных рефлексов служит своеобразным компасом - ориентиром для решения проблем вида. Естественный отбор закрепляет те мутационные приобретения, которые соответствуют находкам особи. Таким образом, индивидуальное приспособление идет впереди эволюционно-генетиче-ских перестроек. Принципы историзма и соотношения реактивности и активности в целостном поведении как способе разрешения противоречий, привнесенные в физиологию А. А. Ухтомским, существенно обогатили рефлекторную теорию, которая окончательно избавилась от дуализма и механицизма картезианского толка, встав на твердые диалектические позиции.

Ухтомский А. А. Собр. соч. Изд -во ЛГУ, 1954. Т. V. С. 291.