Д.Н. Узнадзе обнаружил в основании всей классической психологии одну «роковую предпосылку» - «постулат непосредственности». Общетеоретические построения Д.Н. Узнадзе вдохновлялись пафосом противопоставления развиваемого им подхода - классической психологии, опиравшейся на этот постулат. Поэтому для лучшего понимания теории установки стоит вглядеться в методологический облик классической психологии. Это тем более важно, что автор другой психологической школы, которую нам предстоит анализировать в этой главе, А.Н. Леонтьев, также строил свою теорию в контексте напряженного методологического оппонирования той же «традиционной» психологии.

Если попытаться развить идею Д.Н. Узнадзе о «постулате непосредственности» как едином корне традиционной психологии, можно выдвинуть историко-психологическую гипотезу о том, как собственно из этого корня вырастают все основные направления классического психологического мышления.

Выделим в «постулате непосредственности» две части - формально-логическую и содержательно-теоретическую. Формально-логический аспект «постулата непосредственности» фиксирует тип детерминизма, преобладавший в классической парадигме, а именно представление о простой и однозначной причинно-следственной связи как универсальной схеме психологического события.

Соединяя формальный и содержательный аспекты этого постулата, то есть полагая, а) что единицей психологического исследования выступает простое событие, состоящее из двух элементов - «причины» и «следствия», и б) что «причинным» элементом психологического события могут считаться и психические, и физические явления, равно как и «следствием» в составе психологического события могут быть все те же (иного в онтологии просто нет) физические или психические явления; соединяя, повторю, эти а) и б), получаем типологию вариантов «постулата непосредственности».

Таблица 1. Типология вариантов «постулата непосредственности»

ПСИХОЛОГИЧЕСКОЕ СОБЫТИЕ

СЛЕДСТВИЕ

Психическое

Физическое

Психическое

Физическое

Эта типология логически выводит из постулата непосредственности общую картину всей психологии XIX - начала XX века. Отдельные ее направления резко противостояли друг другу, являлись абсолютными антиподами (например, интроспекционизм и бихевиоризм), а между тем на уровне «философского генотипа» были кровными братьями. Каждый из этих вариантов постулата непосредственности послужил методологическим «архетипом» для одного из базовых направлений классической психологии. Перечислим их.

Тип 1. Причина - психическое, следствие - психическое. Первый тип репрезентирует основную проблематику интроспективной психологии, все ее системы, в основе которых лежит убеждение, что причины психических явлений следует «искать не где-нибудь за ними, а в них же самих, полагая, что психические явления обусловливаются психическими же причинами» (Узнадзе, 1966, с. 159).

Тип 2. Причина - физическое, следствие - психическое. Второй тип задает основную схему классической психофизики

Тип 3. Причина - психическое, следствие - физическое. В третьем типе фиксируются классические представления о психомоторике.

Тип 4. Причина - физическое, следствие - физическое. Четвертый тип выражает собой парадигму ортодоксального бихевиоризма и рефлексологии, этих «психологии без психики».

Всякое психическое явление непосредственно и однозначно вызывается другим психическим явлением (тип 1) или явлением физическим (тип 3). Всякий двигательный акт непосредственно и однозначно определяется некоторым психическим явлением (например, желанием) (тип 2) или физическим явлением (внутренним - возбуждением нервных клеток или внешним - стимулом) (тип 4). Таковы четыре варианта «постулата непосредственности».

Во всех этих случаях игнорируется роль субъекта - и в этом главный, с точки зрения Д.Н. Узнадзе, порок традиционной психологии (Прангишвили, 1960). Ее объяснения психики и поведения строились так, будто «…поведение осуществляется помимо существенного соучастия субъекта» (Узнадзе, 1966, с. 328), а психические процессы являются самодостаточными и самодействующими сущностями. Вследствие этого классическая психология оказалась неспособной адекватно поставить и решить проблемы психического отражения и целесообразной деятельности (Узнадзе, 1966).

Д.Н. Узнадзе противопоставил старой психологии новые онтологические представления, в рамках которых эти проблемы могли быть поставлены и решены. В текстах основателя грузинской психологической школы может быть выявлена последовательная система процедур введения понятия установки, каждая из которых направлена против того или иного варианта «постулата непосредственности». Не излагая здесь всю эту систему, коснемся лишь важнейшей из этих процедур, которая осуществляется с помощью понятий «потребность» и «ситуация». Необходимым и действительным условием возникновения установки, повторял Д.Н. Узнадзе, следует считать единство актуальной потребности субъекта и ситуации ее удовлетворения (Узнадзе, 1966, с. 157, 168). Попытаемся реконструировать из этого положения онтологию, лежащую в основе теории установки.

Субъектный полюс онтологии конкретизирован в данном случае понятием «потребность». Но потребность - это всегда потребность в чем-то, она определена не через самое себя, а через объект. Следовательно, в понятии потребности, хотя оно и является представителем субъектного полюса онтологии, уже имплицирована связь субъектного и объектного полюсов, вне которой это понятие бессмысленно. Точно так же обстоит дело и с понятием ситуации. Хотя ситуация удовлетворения потребности - это нечто объективное, существующее независимо от произвола и воображения субъекта, но собственно ситуацией она не может стать вне отношения к живому существу, к субъекту. Ситуация - это не само по себе чисто внешнее объективное обстояние, взятое в себе, безотносительно к жизненному состоянию субъекта, но и не это состояние, взятое само по себе вне отношения к объектам, ситуация - это единство обстояния и состояния. Стало быть, и понятию ситуации внутренне присуща связь субъектного и объектного полюсов.

Но если понятия потребности и ситуации сами лишены односторонности и каждое из них несет идею неразрывной связи субъекта и объекта, то ясно, что понятие установки, возникающей на основе единства потребности и ситуации, выражает эту связь не просто в усиленной степени, а является, по существу, таким понятием, которое указывает уже не на связь между субъектом и объектом, определенными будто бы до и вне этой связи, а на связь, объемлющую субъект и объект, которые только внутри нее и получают определение и выделяются как отдельные моменты. Отсюда следует, что онтологическая суть категории установки состоит не просто в обнаружении опосредующего звена между психическим и физическим мирами, а в создании представления о едином «жизненном мире», сущностно предшествующем своим моментам - субъекту, объекту и их взаимодействию. Таково, на наш взгляд, наиболее абстрактное значение категории установки, конституирующее главную онтологическую идею психологической теории Узнадзе (Не случайно «предшественниками» понятия установки при развитии взглядов Д.Н. Узнадзе были понятия «биосфера» и «жизнедеятельность» (Сарджвеладзе, 1985)).

Как же определяет эта психология свой предмет? В противоположность традиционной психологии Д.Н. Узнадзе полагает, что к познанию психики можно подойти не прямо, а опосредованно - через изучение человеческой деятельности. Это и есть предмет психологии как науки.

«…Наша наука, - писал Д.Н. Узнадзе, - призвана поставить вопрос о психологическом анализе и изучении закономерностей человеческой деятельности» (Цит. по: Прангишвили, 1960, с. 128).

В силу того, что главный порок классической психологии Д.Н. Узнадзе видел, как уже говорилось, в том, что она отвлекалась от самого действующего индивида, от целостного субъекта, основным объектом изучения в рамках общего предмета психологии он избирает субъекта деятельности.

Что же является «единицей» анализа субъекта деятельности и соответственно центральным предметом конкретных исследований? «Установка, понимаемая как модификация целостного субъекта» (Узнадзе, 1966), отражающая в себе конкретное состояние «жизненного мира», возникшее в результате «встречи» потребности и ситуации. Всякий психический и поведенческий акт должен быть объяснен, согласно теории установки, по преимуществу из субъекта, как реализация определенного его состояния или «модуса» - установки, но само это состояние понимается не как внутри самого субъекта и только из него вызревшее субъективное состояние, а как объективное субъектное состояние, детерминированное единством потребности и предмета, ее удовлетворяющего (Узнадзе, 1966, с. 322).

Таким образом, онтология, которую Д.Н. Узнадзе противопоставил онтологии классической психологии, может быть названа «онтологией жизненного мира» (см. Василюк, 1984). Предметом психологии становится человеческая деятельность, а основным объектом изучения в рамках этого предмета выступает субъект деятельности. Единица анализа субъекта деятельности и, соответственно, центральный предмет конкретных исследований - это определенная «модификация целостного субъекта», или установка.

Теория деятельности А.Н. Леонтьева

По мысли А.Н. Леонтьева, исходное онтологическое различение классической психологии есть различение явлений внутренних, психических, данных в непосредственном переживании, и явлений внешних, материальных (Леонтьев, 1972, с. 337). Психология, начинающаяся с такого различения, «не может стать действительно содержательной и реальной наукой» (там же, с. 338). Марксистская, материалистическая психология, считает А.Н. Леонтьев, должна исходить из совершенно другой онтологии - включающей «действительного индивида», материальный мир и процесс жизни индивида, практически связывающий его с миром.

Формируя предмет психологической науки в пределах своей онтологии, классическая психология объявляла им либо саму психику, отождествляемую с сознанием и понимаемую как самостоятельная субстанция, либо - в бихевиоральных системах, считавших психику эпифеноменом, - «поведение», мыслившееся механистически. В противоположность этому представлению психология, по определению А.Н. Леонтьева, есть наука «о порождении, функционировании и строении психического отражения реальности, которое опосредствует жизнь индивидов» (Леонтьев, 1975, с. 12). Иначе говоря, психика входит в предмет психологии, но не исчерпывает его, ибо она предстает как неотъемлемый элемент некой системы (жизни), не существующий вне ее. Следовательно, изучать психику невозможно в отрыве от изучения процессов жизни, и психология должна включать их в свой предмет. «Точка зрения психологии, - говорил А.Н. Леонтьев, - есть точка зрения жизни, и психология не смеет ее покидать» (Леонтьев, 1983, с. 38). Но процессы жизни - это процессы деятельности. Значит, в соответствии с исходной онтологией в предмет психологии должна быть включена триада «субъект - деятельность - предмет», где субъект предстает как «единица» «действительного индивида», деятельность - как «единица» процесса жизни, а предмет - как «единица» мира. Каким образом деятельность - центральное звено этой триады - входит в предмет психологии? Она входит «не особой своей «частью» или «элементом», а своей особой функцией. Это функция полагания субъекта в предметной действительности и ее преобразования в форму субъективности» (Леонтьев, 1975, с. 92).

На уровне формирования «единиц» анализа абстрагирование от этой реальности приводило в классической психологии к тому, что деятельность, которую она изучала (а «психология, - замечает А.Н. Леонтьев, - всегда, конечно, изучала деятельность…» - там же, с. 89), выступала либо в форме фетишизированных, самодействующих психических процессов, когда мышление мыслило, память запоминала и т. д., либо в форме «слепых» реакций, изнутри не просветленных отражением и извне не детерминированных предметами. Соответственно этому субъект представал либо как «самосознание» - в интроспекционизме, либо как «реактивная машина» (Леонтьев, 1975, с. 23) - в бихевиоризме и рефлексологии. И, наконец, предмет выступал в старой психологии либо как «стимул» (Асмолов, 1983), либо вообще изгонялся за пределы психологии, считаясь вещью «протяженной», материальной и потому не имеющей прямого отношения к изучению «непосредственного опыта». («Если я хочу познать ощущение сладости, зачем мне изучать сахар?» - восклицал психолог-интроспекционист.)

Последняя из этих проблем, не нашедшая своего решения в классической психологии, - проблема предметности стала в концепции А.Н. Леонтьева решающей (Асмолов, 1983; Давыдов, 1983) при выработке представлений об «отдельной» деятельности как психологической «единице» анализа и центральном предмете конкретных исследований. А.Н. Леонтьев совершил чудовищный с точки зрения классической психологии акт: он ввел в психологию реальную вещь, которая получила психологическое гражданство, представ как предмет деятельности субъекта, более того, обретая порой достоинство главной детерминанты «отдельной» деятельности, ее мотива.

Итак, противопоставляясь классической буржуазной психологии, концепция А.Н. Леонтьева в качестве исходной онтологии использовала схему «жизнь-индивида-в мире», своим предметом она объявила предметную деятельность субъекта, порождающую психическое отражение и опосредствуемую им, в качестве «единицы» анализа и центрального предмета исследований она сформировала представление о структуре «отдельной» деятельности (деятельность - действие - операция; мотив - цель - условия).

Даже такого поневоле краткого и упрощенного анализа перехода от классической психологии к трем ведущим направлениям советской психологии достаточно, чтобы выбрать «масштаб» и структуру сопоставления теорий и категорий деятельности, установки и отношения.

Эти теории делали одно общее дело перестройки психологии на марксистской основе. Каждой из них руководило убеждение, что психология и психолог должны включиться в реальную жизнь общества, в практику производственную, воспитательную, медицинскую и т. д. Такое понимание задач заставило эти психологии повернуться лицом к жизни и рассматривать психику не как над и вне жизни существующую субстанцию, а как реальный момент самой жизни. Старая психология стремилась познать жизнь души, новая - одушевленную жизнь.

На уровне полагания исходной онтологии три разбираемые концепции при всех терминологических различиях, которые мы здесь не учитываем, едины в убеждении, что психология человека должна исходить из действительных предпосылок, «от которых можно отвлечься только в воображении. Это действительные индивиды, их деятельность и материальные условия их жизни» (Маркс. Т. 3, с. 18). Преодолевая классическую онтологию «изолированного индивида», все концепции противопоставили ей марксистское учение о деятельностной и социальной сущности человека. Однако в рамках конкретно-научных разработок это преодоление в теории В.Н. Мясищева шло преимущественно по линии критики «робинзонады», то есть изолированности индивида от мира людей, а в теориях А.Н. Леонтьева и Д.Н. Узнадзе - преимущественно по линии критики изолированности индивида от предметного мира .

Далее, на уровне формирования предмета психологической науки и В.Н. Мясищев, и Д.Н. Узнадзе, и А.Н. Леонтьев критиковали старую психологию за то, что она рассматривала психику в отрыве от системы «человек - жизнь - мир». Но и в этом пункте была различная акцентировка: В.Н. Мясищев и Д.Н. Узнадзе фокусировали свое внимание на том, что психика рассматривалась классической психологией в отрыве от своего «носителя» - личности, «целостного субъекта», от живущего человека, а А.Н. Леонтьев преимущественно направлял свои усилия на преодоление абстракции психики от человеческой жизни, которая ее порождает, и от мира, который она отражает. Теории отношений и установки пронизаны пафосом возвращения (введения) человека в психологию, теория деятельности - пафосом возвращения (введения) жизни в психологию.

Поэтому основным объектом изучения в психологической системе В.Н. Мясищева стала личность, в психологической системе Д.Н. Узнадзе - субъект деятельности, а в психологической системе А.Н. Леонтьева - деятельность субъекта.

На уровне выбора «единиц» анализа эти различия основного объекта изучения выразились в том, что В.Н. Мясищев и Д.Н. Узнадзе выделили структурные «единицы» (отношение как единица структуры личности, установка как единица структуры целостного субъекта ), а А.Н. Леонтьев - «процессуальные» («отдельная» деятельность, действие, операция как единицы процесса деятельности). Другими словами, понятия установки и отношения фиксировали нечто потенциальное («динамическое»), что может реализовываться в процессах жизнедеятельности, а понятие деятельности - нечто актуальное, сам процесс такой реализации.

Эти сходства и различия между теориями и категориями деятельности, установки и отношения позволяют построить следующую категориальную типологию психологических единиц человеческой жизни.

Таблица 2. Типология психологических «единиц» человеческой жизни

ЖИЗНЬ ЧЕЛОВЕКА В МИРЕ

ЖИЗНЬ ЧЕЛОВЕКА

Человек (как динамическая структура)

Жизнь (как актуальный процесс)

Предметный мир

1. УСТАНОВКА

2. ДЕЯТЕЛЬНОСТЬ

Мир людей

3. ОТНОШЕНИЕ

Исходным предметом типологического анализа является «жизнь человека в мире». В нем выделяются два аспекта - «жизнь человека» и «мир». Каждый из них, в свою очередь, делится на два аспекта: «мир» - на «предметный мир» и «мир людей», а «жизнь человека» - на «человека», рассматриваемого как некая потенциально активная, то есть «динамическая» структура, и «жизнь», рассматриваемую как «актуальный процесс». Пересечение этих оппозиций дифференцирует исходное целое на четыре «состояния». Правило чтения типологии: например, деятельность (тип 2) - это психологическая единица анализа актуального процесса жизни человека, взятого в его отношении к предметному миру.

Из предшествующего обсуждения ясно, почему типы 1-й, 2-й и 3-й обозначены соответственно как установка, деятельность и отношение. Однако остается еще одна свободная клетка этой категориальной типологии. По логике схемы она должна быть заполнена категорией, выражающей форму осуществления процесса жизни, который реализует отношение человека к другим людям. Вполне очевидно, что в качестве этой категории может выступать лишь одно - категория общения.

В процессе преодоления классической психологии в нашей науке были созданы три общепсихологические теории, центральными категориями которых являются категории установки, отношения и деятельности. Мы обнаружили, что эти теории едины в своем понимании онтологии, из которой должна исходить психологическая наука. В то же время при определении предмета науки, выборе основного объекта изучения и формировании «единицы» его анализа обсуждаемые концепции расходятся, что в итоге выражается в разнице их центральных категорий. Однако это расхождение мало напоминает ситуацию «лебедя, рака и щуки», а скорее ситуацию планомерного разделения труда, поскольку анализ обнаруживает, что данные категории связаны в стройную логическую систему, в которой они хотя и противопоставлены друг другу, но - не как взаимоисключающие, а как взаимодополняющие.

В этой категориальной системе есть еще один неотъемлемый элемент - категория общения. Следовательно, по логике истории в отечественной психологической науке должна быть создана и соответствующая теория. Такую задачу нужно было бы поставить, если бы она не была уже поставлена в исследованиях А.А. Леонтьева (Леонтьев, 1974), придавшего проблеме общения общепсихологический статус, и особенно - Б.Ф. Ломова (1975), который пошел дальше, наделив категорию общения статусом «нового методологического принципа» (см. Абульханова-Славская, 1980, с, 90) .

Думается, что указанную задачу можно было поставить и более остро, как задачу построения особой общепсихологической теории общения, в которой общение выступило бы не просто как важная среди равных категорий и не просто как один из методологических принципов, а как центральная категория и главный объяснительный принцип . Подобную «острую» постановку проблемы следовало бы мотивировать не тем, что общение будто бы не может быть рассмотрено с точки зрения схемы предметной деятельности, разработанной А.Н. Леонтьевым, как полагает Б.Ф. Ломов (1975; 1979) , а стремлением детально проработать саму категорию общения, чтобы проследить до конца все ее потенциальные возможности, стремлением, вытекающим из понимания огромного (хотя, естественно, не безграничного) значения этой категории для общей теории психологии.

Итак, мы убеждены в том, что создание общепсихологической теории (равноранговой теориям отношения, установки и деятельности), которая сделала бы общение центральной категорией и последовательно свела бы к ней все психологические реалии, принципиально возможно и даже желательно.

Но одно дело принципиальная возможность и желательность и совсем другое - фактическая возможность. То реальное историко-научное обстоятельство, что эта теория, во-первых, начала развиваться в ситуации наличия уже вполне развитых общепсихологических концепций и, во-вторых, что она объективно является завершающей сложившуюся парадигму, противодействует ее оформлению в чистом виде. Это противодействие «самой истории» на поверхности научной жизни проявилось в интенсивной дискуссии о месте и значении категории общения в системе психологического знания (Абульханова-Славская, 1980; Гусев, 1980; Леонтьев, 1975; Ломов, 1975, 1979, 1981; Радзиховский, 1982 и др.). Нам кажется, что за разноголосицей взглядов и формулировок, прозвучавших в дискуссии, начинают вырисовываться контуры общей, единой для всех онтологической схемы, которая соответствует приведенной выше типологии психологических единиц жизни.

Рис. 1. Объединенная схема «психологических единиц»

На схеме одна из вершин треугольника символизирует индивида (И), вторая - вещь (В), третья - другого индивида (также И, чтобы не обозначать как «Ид», во избежание очевидных ассоциаций). Каждого индивида и вещь связывает деятельность (Д), в рамках которой индивид выступает как субъект (С), а вещь - как предмет (П) или объект (О). Вектор внутри тела деятельности, направленный от субъекта к предмету, символизирует установку (У). Двух индивидов связывает между собой общение (Об), в рамках которого они выступают друг по отношению к другу как Ты и Я. Вектор внутри общения, направленный от Я к Ты, означает отношение (От).

Эта схема изображает целостную «единицу» жизненного мира человека в дифференцированном виде. Изначально в жизненном мире ребенка все ее элементы слиты в одно нерасчлененное единство. Младенец, кормящийся у груди матери, не отличает себя от акта сосания, от молока, от матери. Но и затем, в жизненном мире взрослого, хотя и происходит реальная дифференциация всех указанных моментов, сохраняется их генетическое и функциональное единство. Поэтому психолог, делая предметом своего исследования индивидуальную ли деятельность субъекта, совместную ли его деятельность с другим человеком (на схеме - связка С - П/В/0-С) или любой другой фрагмент целостности, должен осознавать, какую именно он при этом производит абстракцию.

Возьмем для примера самый «непсихологический» пункт схемы - полюс вещи. Разумеется, вещь сама по себе не может интересовать психологию, поэтому-то классическая психология, отвлекаясь от всей системы связей, вводящих вещь в человеческое бытие, отказывалась включать ее в психологическую онтологию. Вещь, как она предстает перед психологическим взглядом на реальность, должна браться и как предмет, то есть в своем отношении к деятельности субъекта, и как объект, то есть нечто произведенное или хотя бы выделенное из мировой связи для субъекта другим человеком (людьми), словом, как объективация деятельности другого, и как точка схождения совместного действия, и даже как отношение человека к человеку (Зинченко, Смирнов, 1983). «Предмет как бытие для человека, как предметное бытие человека есть в то же время наличное бытие человека для другого человека, его человеческое отношение к другому человеку, общественное отношение человека к человеку» (Маркс, т. 2, с. 47). Эта философская формула имеет отношение к самой обыденной реальности. Скажем, плохо сшитый костюм - это не просто некий вещный продукт работы портного, это «наличное бытие» портного «для другого человека», в котором в предметной форме выражается его «человеческое (или нечеловеческое) отношение к другому».

Таким образом, любой фрагмент «жизненного мира», становясь предметом психологического исследования, должен рассматриваться во всей сложной системе опосредствований, в результате которой он в действительности выделяется как некая отдельность из целостного «жизненного мира». Любое конкретное экспериментальное исследование должно задавать совокупность условий отвлечения своего предмета от этой целостности, только тогда оно может рассчитывать на сознательное и последовательное выявление реальных закономерностей.

Что касается теоретико-методологических исследований, то целый ряд категорий, представленных в схеме, уже достаточно хорошо проработан в отечественной психологии - это категории субъекта, индивидуальной предметной деятельности, отношения, установки. Теперь же на первый план должна выйти разработка категорий совместной деятельности, «совокупного действия» (Зинченко, Смирнов, 1983; Рубцов, 1987), и особенно категорий «другого» и «общения».

Подведем итоги. Было показано историческое и логическое единство категорий деятельности, общения, установки и отношения. Эти категории являются производными от единой онтологии «жизни человека в мире», содержащей в себе два аспекта - «жизнь человека» и «мир». Преимущественная заслуга разработки этих онтологических категорий, образующих фундамент единой общей психологии, принадлежит С.Л. Рубинштейну (1946; 1976). В этом его исторический вклад в систему советской психологии.

Разумеется, предложенная типологическая схема - не более чем историко-психологическая гипотеза. В рамках одной главы невозможно доказать эту гипотезу. Но главный смысл проведенного анализа даже не в таком доказательстве, а в демонстрации того, что поставленная Л.С. Выготским проблема единой общей психологии к 1980-м годам превратилась в конкретную теоретическую задачу создания единой категориальной системы, синтезирующей основные идейные достижения отечественной психологической мысли. Социальные перемены 1980- 1990-х годов вывели такого рода задачу из круга актуальных, но логика истории не терпит пустоты - в том или ином виде эта задача должна быть решена.

Задачу данного исследования составляет методологический анализ развития проблемы поведения от теории условных рефлексов, созданной И.П. Павловым, до физиологии активности, разработанной Н.А. Бернштейном. Мы попытаемся выявить тот коренной сдвиг в физиологическом мышлении, который произошел, когда науки о поведении шагнули на очередную ступень, именуемую физиологией активности. Естественно, что только имея перед собой сам этот шаг в развитии физиологического понимания поведения, мы обретаем возможность рефлексивно оглянуться назад на исходную точку, от которой он был сделан, - теорию условных рефлексов - и выявить тот методологический каркас, который поддерживал, но, понятно, и сдерживал традиционное физиологическое мышление. Опираясь на гениальную2 теорию Н.А. Бернштейна, не так уж трудно методологически препарировать учение об условных рефлексах и развенчивать его претензии на универсальное объяснение поведения. Но при этом автору меньше всего хотелось бы, чтобы при чтении этого текста складывалось впечатление о том, что роль и значение научных трудов И. П. Павлова недооцениваются, - они не нуждаются в аттестации. Просто для того, чтобы по достоинству оценить вклад И.П. Павлова в развитие физиологических знаний, необходимо было бы осуществить исследование обратного, ретроспективного порядка, подобное, например, тому, которое выполнено в книге П.К. Анохина «От Декарта до Павлова» (1945). Структура и план исследования таковы.

Сначала мы осуществим первичный методологический анализ теории условных рефлексов И.П. Павлова. Анализ будет вестись по таким выделяемым в современной методологии науки звеньям научной теории, как онтология, объект, предмет, идеальный объект и метод исследования. Затем по подобной схеме будет проанализирована теория Н.А. Бернштейна, названная им «физиологией активности». Наконец, в завершающей части будет дано сопоставление методологий обеих концепций.

Несмотря на симметрию теорий И.П. Павлова и Н.А. Бернштейна в намеченном плане изложения, по отношению к задачам нашего методологического изыскания они занимают различное положение. Теория условных рефлексов и стоящая за нею философия являются главным предметом методологической критики. «Физиология активности» предстает как «плацдарм», с которого эта критика ведется, как образец физиологической теории, блестяще воплотившей совсем иные, необыкновенно плодотворные для исследования поведения методологические принципы. И хотя философско-методологические симпатии автора явно на стороне «физиологии активности», авторская позиция не совмещается полностью с голосом этого «положительного героя». Такой позицией, точкой зрения, с которой ведется исследование, является психологическая теория деятельности (Леонтьев, 1972). Хотя сама она почти не будет выходить на сцену, именно ее общетеоретическими потребностями и задачами, ее интересами к проблеме поведения и к тому, как ее решают смежные науки, ее собственными методологическими поисками мотивировано все исследование.

Название главы можно было бы стилизовать под логическую формулу «(Павлов & Скиннер) V Бернштейн?», пытаясь так выразить, во-первых, утверждение, что истинно одно из двух - либо теория Н.А. Бернштейна, либо концепции И.П. Павлова и Б.Ф. Скиннера вместе взятые, а во-вторых, вопрос - что же все-таки истинно? Однако от подобного заголовка пришлось отказаться потому, что о теории И.П. Павлова речь пойдет только в самом конце главы, а фамилия Н.А. Бернштейна и его конкретные теоретические идеи почти вовсе не будут фигурировать на последующих страницах; но, главное, потому, что для автора эта дизъюнкция уже потеряла свой вопросительный знак, она решена в пользу Н.А. Бернштейна. Авторская точка зрения совмещена в рамках данной работы с той методологической и теоретической позицией, которую символизирует имя Н.А. Бернштейна, и анализ оперантного бихевиоризма Б.Ф. Скиннера ведется с опорой именно на это основание, само по себе остающееся вне обсуждения, как бы вынесенным за скобку. Что касается знака конъюнкции между Павловым и Скиннером, то он использован здесь скорее в психологическом, чем в логическом смысле и выражает сложившееся у автора убеждение, что концепции этих ученых вырастают из одного и того же методологического корня, имеют один и тот же философский и методологический «генотип», черты которого, несмотря на все «фенотипические» различия, явно проступят, если поставить эти две теории рядом.

«Поставить теории рядом» - значит придать им сопоставимую форму, чтобы можно было сравнивать не по их самопредъявлению, не по поверхностным признакам, а по внутренней сути. Для этого нам понадобится методологически препарировать концепцию радикального бихевиоризма так же, как это было сделано в предыдущей главе по отношению к теории условных рефлексов и с помощью того же, уже знакомого читателю методологического аппарата (онтология - основной идеальный объект - предмет - объект - метод).

Радикальный бихевиоризм Б.Ф. Сканера

В такого рода контекстах хорошо видно, как слова «марксистская», «материалистическая» используются не столько как точные философские термины, сколько как идеологические замены слов «подлинная», «истинная», «реальная», «содержательная». - Прим.1998 г.

Марксизму как официальной идеологии присягали все три теории, это была непреложная идеологическая константа. Проблема действительных отношений той или иной концепции с действительной философией Маркса в советское время не могла быть поставлена, ибо сам факт такой проблематизации, независимо от личной искренности вопрошающего, социально-идеологическим контекстом превратился бы в донос Сейчас же выяснение отношений той или иной теории с марксизмом - историко-психологическая задача вполне правомочная, хотя, впрочем, столь же не актуальная. Ограничиваясь первыми впечатлениями, можно отметить, что теория установки внутренне была совершенно независима от марксизма, теория деятельности, напротив, сознательно развивалась А. Н. Леонтьевым именно как конкретно-научная психологическая реализация марксовой философии. Что касается теории отношений, хотя она и «припала» к небольшому набору подходящих цитат из сочинений Маркса, трактующих проблему человеческих отношений, но сам В.Н. Мясищев, обладая, нужно думать, многими талантами, в том числе и глубокой теоретической интуицией, был, кажется, лишен дара точной категориальной проработки своей теоретико-философской позиции. И, тем не менее, у всех трех концепций была, в самом деле, глубинная философско-методологическая общность, которая роднила их между собой и роднила с философией Маркса, но кроме нее и со множеством других направлений мысли, и которая в самом деле отличала их от психологической классики XIX века. Это общее - представление о том, что человеческая психика определяется реальным процессом жизни человека - приписывалось марксизму как единственному легальному (и по советской логике - «единственно истинному») философскому источнику, независимо от того, как дело обстояло на самом деле. Образно говоря, научный товар у всех трех теорий был вполне качественным и по принципиальным характеристикам сходным, но кроме того у всех имелся сертификат «марксистского», независимо от того, «производился ли он на Малой Арнаутской улице в Одессе» или был по происхождению настоящим «марксистским». - Прим.1998 г.

Нужно настойчиво подчеркнуть, что речь идет только об акцентах развития теорий и соответственно о доминантах кристал-лизирующихся в них категорий. Признание и научно-психологическое раскрытие социальной сущности человека, его психики и деятельности является существенным и неотторжимым свойством теорий деятельности и установки. Это утверждение не требует специального доказательства. Достаточно вспомнить, что, по А.Н. Леонтьеву, деятельность человека всегда включена в систему отношений общества (Леонтьев, 1975, с. 82), что предмет ее - всегда человеческий, общественный предмет (Леонгьев, 1972, с. 364–366), что, по формулировке Д.Н. Узнадзе, «человек живет и действует, то есть существует, не только для себя, но и для другого; особенно следует остерегаться того, чтобы опять противопоставить «общество», как «абстракцию», «индивиду»» (Узнадзе, 1966, с. 275). Равным образом В.Н. Мясищев, считая главным «…изучение человека прежде всего в его связях с людьми» (Мясищев, 1960, с. 230), конечно же, не абстрагировался и от его связей с предметной действительностью, не зря ведь в исследованиях 1930-х годов основное внимание он уделял отношению человека к труду. Все говорили обо всем, но логические ударения делали разные

В.Н. Мясищев (1970, с. 12) писал, что установка и отношение не представляют собой «в конкретном плане процесса, хотя и могут изменяться».

Такая концепция позволила бы (а) ассимилировать огромный пласт исторических и онтогенетических фактов, где вещь выступает в действии и отношении к ней человека как «другой» (которого можно любить и ненавидеть, поклоняться и презирать) (Зинченко, Смирнов, 1983, с. 24), и (б) теоретически освоить в общепсихологическом контексте достаточно подробно проработанные вне этого контекста (в частности, в психоанализе и аналитической психологии, в трансакци-онном анализе и теории ролей, в философии и филологии) представления о личности как внутреннем общении, как «полифонии», а не «монолите» или механической структуре (Рубинштейн, 1976, с. 334; Цапкин, 1994).

Такое рассмотрение и возможно, и продуктивно, как показывает прекрасная (но почти незамеченная из-за малого тиража) работа Г.В. Гусева (1980).

Эта «связка» - одна из множества возможных частных модификаций исходной схемы (ср. с предложенной Б.Ф. Ломовым схемой «субъект - субъект», где средний элемент опущен, а также с выдвинутой Л.А. Радзиховским схемой «субъект - объект - субъект» (Радзиховский, 1982), в которой средний элемент присутствует, но в нерасчлененном виде). Упомянутое множество возможных модификаций создается, во-первых, тем, что в каждом конкретном случае могут рассматриваться не все компоненты исходной схемы, а во-вторых, тем, что структурные места схемы не связаны жестко с наполняющим их содержанием. Скажем, структурное место «вещи» может занять деятельность другого человека или «мое» отношение к другому человеку и т. д. Анализ этого множества - задача особого исследования.

Перед осуществлением деятельности человек психологически готовится к ее осуществлению. Процесс подготовки может не осознаваться. Этот факт подготовки Д.Н. Узнадзе и назвал установкой .

Установка является первичным свойством организма, т.е. это самая примитивная реакция на внешние раздражения.

Установка понимается как всеобщее явление в жизни людей, играющее в ней основную определяющую роль. Исходный пункт психологии, согласно Узнадзе, составляют не психические явления, а сами личности. Фундаментальную роль при изучении жизнедеятельности личности играют, по Узнадзе, потребности.

Для удовлетворения потребности необходима соответствующая ситуация. В окружающей среде должно быть средство, позволяющее удовлетворять имеющуюся потребность. При наличии потребности и средства ее удовлетворения у субъекта возникает особое состояние, которое можно характеризовать как склонность, направленность, готовность совершить акт, ведущий к удовлетворению потребности. Это и есть установка – готовность к совершению определенного действия.

Установка, таким образом, является необходимым определяющим звеном между действием внешней среды и психической деятельностью человека. По мнению Узнадзе, установка не отражается в сознании субъекта в виде какого-либо самостоятельного переживания, не является отдельным актом сознания и вообще феноменом сознания.

В субъекте перед каждым актом его поведения возникает своеобразное динамическое состояние – установка, которая, оставаясь бессознательной, целесообразно, в соответствии и со структурой, и с предметным содержанием данной ситуации, направляет развертывание процессов сознания и актов практического поведения. После своей реализации в поведении и удовлетворения потребности данная установка перестает существовать, уступая место иной установке.

Узнадзе охарактеризовал психические особенности человека в зависимости от скорости возникновения установки, ее сохранности во времени, силы воздействия и скорости смены. На основании этого он выделил три основных типа личности:

– динамический, к которому относятся уравновешенные, гармоничные люди, легко приспосабливающиеся к окружающим;

– статичный, к нему можно отнести тех людей, чье поведение не импульсивно, а опирается на объективацию, для них характерно проявление неуверенности;

– вариабельный, к которому относятся люди дела, люди сильных стремлений, но с конфликтной структурой характера.

«Не существует почти ни одной более или менее значительной сферы отношения субъекта к действительности, в которой участие установки было бы вовсе исключено. Установка, касаясь материала, получаемого объектом при помощи всех его реципирующих органов, должна быть понимаема не как их специальная функция, а как общее состояние индивида... Она должна представлять собой скорее некоторое общее состояние, которое касается не отдельных каких-нибудь органов субъекта, а деятельности его как целого». Установка лежит вне сферы сознания. Можем утверждать, что наши сознательные переживания могут находиться под определенным влиянием наших установок, которые со своей стороны вовсе не являются содержаниями нашего сознания...

Мы можем заключить, что деятельность человека может быть активирована помимо участия его отдельных, сознательных психических функций, помимо его познавательных, эмоциональных и волевых актов, – может быть активирована на базе его установки, выражающей не какие-нибудь из отдельных психических функций, а состояние всего субъекта, как такового... Факту выступления активности непосредственно предшествует установка действующей личности, как целостное ее состояние, и вся деятельность ее в дальнейшем протекает под знаком направляющего влияния этой установки. Активность личности, ее деятельность для разрешения данной задачи представляет собой, по существу, ни что иное, как процесс реализации ее установки.

Без такой направляющей установки индивид был бы растерян и сбит с толку. Никакая деятельность не может актуализироваться без готовности к определенной форме реагирования, побуждающей его действовать именно таким образом, а не каким-то иным. Индивид постольку является субъектом деятельности, поскольку он организуется не в самый момент деятельности, а предуготовлен к ней.

Вся сознательная активность субъекта направлена не на выработку в себе соответствующей установки, а на разрешение возникшей перед ним задачи. Точно так же и в случаях волевого поведения – волевое усилие субъекта сознательно направлено не на актуализацию в себе той или иной установки, а на выполнение поставленной перед собой цели. Конечно, согласно Узнадзе, в этих случаях установка актуализируется вследствие активности самого субъекта. Путем активных познавательных процессов он анализирует ситуацию, в которой должны найти свою реализацию сложившиеся в течение всей его жизни высшие осознанные им познавательные или моральные потребности, которым он должен подчинить имеющиеся у него в данных конкретных условиях актуальные потребности. Следовательно, необходимые для возникновения установки условия в случаях волевого поведения создаются в результате активности самого субъекта. Однако указанная активность вовсе не заключается в том, что субъект сам непосредственно вызывает в себе установку – «этого он и не может и не старается делать». Таким образом, и в случаях мышления, и в случаях волевого поведения, т.е. на высшем уровне психической активности субъекта, факторами установки, обеспечивающей адекватное течение указанных процессов, становятся вполне осознанные психические содержания. Однако из признака осознанности последних вовсе не следует осознанность возникшей на их основе установки.

В соответствии с основными структурными единицами деятельности (деятельность, действие, операция) выделяются уровни смысловых, целевых и операционных установок, а также уровень психофизиологических механизмов установки. «Общая функция установок любого уровня в регуляции деятельности характеризуется тремя следующими моментами:

а) установка определяет устойчивый целенаправленный характер протекания деятельности и выступает как механизм стабилизации деятельности личности, позволяющий сохранить ее направленность в непрерывно изменяющихся ситуациях;

б) установка освобождает субъекта от необходимости принимать решения и произвольно контролировать протекание деятельности в стандартных, ранее встречавшихся ситуациях;

в) (фиксированная) установка может выступать в качестве фактора, обусловливающего инерционность, косность динамики деятельности и затрудняющего приспособление к новым ситуациям.»

Концепция личности Узнадзе строится на понятии "установки", которую он считал гл. психол. образованием. Установка считается осн. регулятивным механизмом поведения чел., определяя его направленность и избирательную активность.

Однако сущность личности. Не сводится к функционированию установки, а определяется наличием таких основополагающих проявлений, как сознание и способность к объективации. Характерной особенностью личн. явл. осуществление далекой мотивации, совершение действий и поступков, цель которых в удовлетворении потребностей, предназначенных для будущей жизни. Высшие потребности – интеллект., моральные и эстетические – соответствуют Я-концепции чел. Установка же проявляется в настоящем времени, хотя и явл. определ. формой антиципации.

Поведение личности может протекать на двух уровнях – как импульсивное и регулируемое сознанием. В первом случае направленность поведения определяется установкой, возникающей при взаимодействии потребностей чел. и ситуации, в которой они актуализируются. На более высоком уровне поведения человек не подчиняется импульсу, а находит такой вид поведения, за который может взять на себя ответственность. Это происходит благодаря механизму объективации, согласно которому чел. противопоставляет себя внеш. среде, начинает сознавать действительность такой, какая она есть, и объективировать свое поведение.

В зависимости от способности чел. к объективации Узнадзе описывает три типа личностей: 1) динамический – личн., имеющая развитую способность к объективации и обладающая готовностью легко переключаться в направлении объективированных целей; 2) статичный – личн., проявляющая гиперобъективацию, которая состоит в постоянной задержке импульсов своих установок и выборе целесообразных видов деятельности лишь на основе значит, волевых усилий; 3) вариабельный – личн., обладающая достаточной легкостью объективации, но не имеющая достаточных волевых способностей для ее реализации.

Одной из важнейших характеристик личн. в ТЕОРИИ УСТАНОВКИ явл. ответственность, благодаря которой человек может становиться выше своих потребностей, выступая как субъект воли. Смысл мотивации состоит в нахождении деятельности, соответствующей осн., закрепленной в процессе жизни установке личн. Период подготовки цели делится на две ступени: 1) выбор, который признается интеллект, актом и осуществляется на основе личност. ценности поведения для данного субъекта; 2) мотивация, признаваемая волютивным процессом. Волевое поведение – это способность личн. подчинить свою активность не только личност. ценности, но и объективной необходимости.

ЕЩЕ ВАРИАНТ – ТЕОРИЯ УСТАНОВКИ (Д.Н.Узнадзе)

Концепция личн. Узнадзе строится на понятии «установки», к-рую он считал гл.

Психол. образованием. Установка считается осн. регулятивным механизмом поведения чел., определяя его направленность и избирательную активность. Однако сущность личн. не сводится к функционированию установки, а определя­ется наличием таких основополагающих проявлений, как сознание и способность к объективации. Характерной особенностью личн. явл. осуществление далекой мотивации, совершение действий и поступков, цель к-рых в удовлетворении потребностей, предназначенных для будущей жизни. Высшие потребности - интеллект., моральные и эстетические - соответствуютЯ-концепции чел. Уста­новка же проявляется в настоящем времени, хотя и явл. определ. формой.антици­пации.

Поведение личн. может протекать на двух уровнях - как импульсивное и регулируемое сознанием. В первом случае направленность поведения определя­ется установкой, возникающей при взаимодействии потребностей чел. и ситуа­ции, в к-рой они актуализируются. На более высоком уровне поведения человек не подчиняется импульсу, а находит такой вид поведения, за к-рый может взять на себя ответственность. Это происходит благодаря механизму объективации, со­гласно к-рому чел. противопоставляет себя внеш. среде, начинает сознавать дей­ствительность такой, какая она есть, и объективировать свое поведение.

В зависимости от способности чел. к объективации Узнадзе описывает три типа личностей: 1) динамический - личн., имеющая развитую способность к объективации и обладающая готовностью легко переключаться в направлении объективированных целей; 2) статичный - личн., проявляющая гиперобъекти­вацию, к-рая состоит в постоянной задержке импульсов своих установок и выбо­ре целесообразных видов деятельности лишь на основе значит, волевых усилий; 3) вариабельный - личн., обладающая достаточной легкостью объективации, но не имеющая достаточных волевых способностей для ее реализации.

Одной из важнейших характеристик личн. в Т. у. явл. ответственность, благода­ря к-рой человек может становиться выше своих потребностей, выступая как субъект воли. Смысл мотивации состоит в нахождении деятельности, соответ­ствующей осн., закрепленной в процессе жизни установке личн. Период подго­товки цели делится на две ступени: 1) выбор, к-рый признается интеллект, актом и осуществляется на основе личност. ценности поведения для данного субъекта; 2) мотивация, признаваемая волютивным процессом. Волевое поведение - это способность личн. подчинить свою активность не только личност. ценности, но и объективной необходимости.

Изучением личн. с позиций Т. у. занимались многие ученики школы Узнадзе: Ш. А. Надирашвили, В. Г. Норакидзе, А. С. Прангишвили, Н. И. Сарджвеладзе, Г. И. Цинцадзе, Ш. Н. Чхартишвили, А. Е. Шерозия и др.

Еще по теме Понятие установки и объективации в теории Д.Н. Узнадзе.:

  1. ОСНОВНЫЕ ПОНЯТИЯ ТЕОРИИ ВЕРОЯТНОСТЕЙ, ВАЖНЫЕ ДЛЯ ТЕОРИИ ДИАГНОЗА И ПАТОМЕТРИЧЕСКИХ РАСЧЕТОВ
  2. 40.Понятие социальной установки в отечественной и зарубежной социальной психологии.
  3. Общее представление о мотивации. Различение понятий «мотив» и «потребность» в теории деятельности. Мотив как единица личностной структуры.

Важным направлением в советской психологии явилась «теория установки», основанная грузинским психологом Дмитрием Николаевичем Узнадзе (1886-1950).

Д. Н. Узнадзе рассматривал психологию как науку о целостной личности, мотивы и поступки которой могут быть неосознаваемы (его подход к бессознательному долгое время определял отечественные разработки в этом направлении). Всякое поведение, по Узнадзе, есть реализация конкретной подготовленности, ни одно действие не возникает на «пустом месте»; центральным объяснительным понятием в теории Д. Н. Узнадзе стало понятие установки, означающее неосознаваемую готовность субъекта к восприятию будущих событий и действию в определенном направлении; эта неосознаваемая готовность - основа целесообразной избирательной активности человека.

Концепция Д. Н. Узнадзе в теоретическом плане была противопоставлена так называемому «постулату непосредственности», наиболее ярко выраженному в классической психологии сознания (явления сознания непосредственно определяют друг друга) и в бихевиоризме - (внешние раздражители непосредственно определяют поведение).

Явление установки было изучено в многочисленных экспериментальных исследованиях.

Основная методика строилась примерно следующим образом: испытуемому предъявлялась экспериментальная задача - например, его просили с закрытыми глазами оценить наощупь, какой из двух предъявленных шаров больше (при этом в одну руку вкладывался больший шар, в другую меньший). Такая задача предъявлялась 10-15 раз (и каждый раз больший шар оказывался в той же руке, что и прежде), с тем, чтобы установка - готовность оценивать шары как больший и меньший - зафиксировалась.

Затем в очередном предъявлении шары заменялись равновеликими; испытуемый же - в силу сформировавшейся готовности - оценивал один из шаров как больший или меньший относительно другого.

В таких, на первый взгляд, простых опытах было выявлено несколько принципиальных характеристик установки. Так, оказалось, что установка - не частный психический процесс, но нечто целостное, носящее центральный характер. Это проявляется, в частности, в том, что она переходит, будучи сформирована в одной сфере, на другие: так, установка, созданная в гаптической («наощупь») сфере при оценке величин шаров, проявляется в области зрительного восприятия, влияя на оценку сравнительной величины кругов.

Установка возникает при взаимодействии индивида со средой, при «встрече» потребности с ситуацией ее удовлетворения; на базе установки, выражающей состояние всего субъекта как такового, деятельность может быть активизирована помимо участия его эмоциональных и волевых актов. Но, полагал Узнадзе, деятельность в плане «импульсивной» установки человеку хотя и свойственна, но не отражает его сути: специфически человеческим является явление объективации, то есть акт выделения действия из единства с субъектом, переживание действительности как существующей независимо от субъекта. Объективация возникает тогда, когда установка не обеспечивает адекватного действия; тогда возникает план осознания, в результате чего опять–таки вырабатывается новая готовность к деятельности, то есть установка.

Итак, мы завершаем краткий обзор основных психологических теорий; в него вошли некоторые психологические направления, определившие проблематику и главные подходы к психике, способам ее познания и работы с этой реальностью. Мы зафиксировали основные этапы формирования предмета психологии и варианты представлений о нем.

Вы наверняка обратили внимание на разнообразие - и в ряде случаев принципиальную несовместимость - некоторых основных принципов понимания сути психологии в различных школах, например, в бихевиоризме и гуманистической психологии, - и, соответственно, разнообразие в понимании предмета психологии, начиная с периода психологического кризиса.

Вспомните, что выступало в разных школах в качестве основного предмета изучения: закономерности строения сознания (структурализм); его функции (функционализм); закономерности взаимоотношений бессознательного и сознания (психоанализ); поведения (бихевиоризм); формирования и функционирования целостных психических структур (гештальтпсихология и связанные с ней направления); формирования высших психических функций (культурно–историческая теория), деятельности (деятельностный подход), установки (теория установки), отношений (теория отношений), самоактуализации (гуманистическая психология), особых состояний сознания (трансперсональная психология).

Быть может, вы уже обратили внимание на то, что представление о душе только как о внутреннем мире субъекта оказывается недостаточным; в ряде подходов психическое как бы выносится и во внешний план, план взаимодействия субъекта с миром (в том числе с другими людьми), за пределы индивидуальности. Поэтому «психика» понимается сейчас содержательно иначе, чем «душа» в традиционном смысле; определение же психологии как науки о душе обычно сопровождается существенными оговорками.

Далее, вы обратили внимание, что в ходе обзора оказался затронут ряд проблем; большинство из них остаются актуальными до настоящего времени и определяют главные линии психологических поисков - как теоретических, так и практических.

Вспомним некоторые из них: что такое психика? Как определить критерий психического? Каково строение психики? Каковы ее функции? Виды? Уровни развития? Каковы закономерности развития психики в филогенезе? В онтогенезе? В каком соотношении оказываются врожденное и приобретенное? Биологическое и социальное? Индивидуальное и социальное? Обучение и развитие? Как связаны человек и мир? Как человек познает мир? Каковы основные психологические уровни и формы познания? Как соотносятся чувственное познание и мышление? Какую роль играют эмоции и воля? Как соотносятся сознательное и бессознательное? Произвольное и непроизвольное? Что такое личность? Какова ее структура, критерии и уровни развития? Как строятся взаимоотношения личности и общества? Какую роль в жизни личности играет потребностно–мотивационная сфера? Как она строится? Что такое нормальное и аномальное в психическом? Каковы механизмы появления и развития психических отклонений? На каких принципах, какими методами возможно строить психологическую помощь?

Мы видели и разнообразие подходов к проблеме метода (методов) психологической науки. Эту проблему мы обсудим в соответствующем разделе несколько позже.

Мы отметили лишь некоторые важнейшие вопросы. Ответы на большинство из них спорны, и разобраться в этих проблемах более детально вам предстоит при изучении более специальных - сравнительно с «Введением в профессию» - курсов.

4. Место психологии в системе науки ее структура Психология и другие науки

Мы очень кратко рассмотрели основные психологические теории. Повторим еще раз: говорить о психологии как единой науке на современном этапе достаточно трудно: каждое направление предлагает свое понимание душевной жизни, выдвигает свои объяснительные принципы и соответственно концентрирует усилия на анализе определенных аспектов того, что понимает под психической реальностью. Вместе с тем в последнее время наблюдается сближение ряда направлений - или хотя бы тенденция к большей терпимости их по отношению друг к другу, что означает возможность диалога и взаимообогащения.

Теперь мы можем вернуться к вопросу о месте психологии в системе наук и попытаться оценить ее связь с другими научными дисциплинами.

Итак, к каким же наукам относится психология - к естественным или гуманитарным?

Вероятно, вы уже поняли, что психологию нельзя однозначно отнести к тем либо другим. Исторически она складывалась как «многоголосье» религиозных, философских, физиологических, биологических, медицинских и иных представлений о человеке (прежде всего о человеке).

Связь психологии с естественными науками вполне очевидна. Наиболее явная связь - с биологическими науками. Вы помните, что уже в античности душа понималась как некое жизненное начало или сущность живого, и Аристотель соотносил виды души с разрядами живых существ. Если рассматривать формирование собственно научной психологии, то здесь необходимо отметить несколько аспектов в отношениях психологии с биологическими дисциплинами.

Заимствование некоторых общебиологических теоретических положений для обоснования закономерностей развития психики - ряд психологических теорий апеллировали к ним совершенно непосредственно.

Значительную роль в этом плане сыграла эволюционная теория Ч. Дарвина (который, как мы говорили, и сам разрабатывал некоторые психологические проблемы). В первую очередь это касается идеи приспособления к меняющимся условиям среды, что дает ключ к пониманию эволюции форм психической жизни и их адаптивной роли. Идеи Дарвина оказали влияние на многих психологов - специалистов как в области психологии животных, так и психологии человека. Одна из принципиальных проблем психологии - проблема развития психики в филогенезе - обсуждается, как правило, с апелляцией к Дарвину. Эта проблема разрабатывается одной из психологических дисциплин - эволюционной биопсихологией. Его идеи во многом определили целую эпоху в представлениях об индивидуальном развитии человека (так, были многочисленные попытки рассмотреть индивидуальное развитие - онтогенез - как повторение этапов филогенетического развития (так называемый биогенетический принцип, сформировавшийся первоначально в эмбриологии под влиянием эволюционных идей Дарвина).

Так, на биогенетическом принципе З. Фрейд основывал обозначение этапов индивидуального развития, находя их аналоги на различных уровнях животного мира.

Основатель детской психологии американец Стенли Холл (1846-1924), по–своему его трактуя, выдвинул принцип рекапитуляции (в психическом развитии ребенок, согласно Холлу, повторяет этапы развития общества). Биогенетический закон неоднократно подвергался сомнению, но нас в данном случае интересует не его истинность, а факт влияния на психологию.

Ряд психологов строит свои концепции на основе принципов, почерпнутых из эмбриологии. Так, американский психолог Арнольд Гезелл (1880-1961) распространял принципы эмбрионального развития на развитие ребенка после рождения, находя сходство определенных выделенных им «циклов» и этапов нейромоторных и психических изменений.

Известный в эмбриологии принцип эпигенетизма (согласно которому в развитии эмбриона есть этапы появления качественных новообразований - в противовес принципу преформизма, утверждающему, что организм изначально дан как таковой и изменяется лишь количественно) был использован Эриком Эриксоном в анализе психического развития человека.

Одним из авторитетных направлений современной биологии является этология - наука о поведении животных, рассматривающая соотношение врожденного инстинктивного поведения и влияния среды; эта наука распространяет свои принципы и на человека в поисках биологических истоков его социального поведения, в частности агрессивности (один из основателей этологии - австрийский ученый Конрад Лоренц (1903-1989). Исследования этологов представляют непосредственный интерес для зоопсихологии: иногда этология даже рассматривается как вариант зоопсихологии.

Проблема соотношения врожденного и приобретенного - одна из центральных в психологии, в связи с чем для нее важны и данные генетики, предоставляющие материал относительно механизмов наследования определенных задатков, предрасположенности к психическим заболеваниям и др. Пограничная с генетикой область психологии - психогенетика, выявляющая роль генотипа и среды в формировании индивидуальных особенностей человека.

«Биологическая аналогия» иногда заходит в психологию очень глубоко, претендуя на объяснение сложнейших социальных явлений (например, «социобиология» американского ученого Э. Уилсона) и, как правило, в этих случаях вызывает критику со стороны психологов, хотя в некоторых отношениях и в определенных пределах ее правомерность признается.

Особенно выделим связь психологии с физиологией, в частности с физиологией высшей нервной деятельности. Мы уже говорили о том, что экспериментальная психология формировалась во многом на основе экспериментальной физиологии, о значении для психологии работ И. М. Сеченова, И. П. Павлова, В. М. Бехтерева.

Отметим также выдающуюся роль работ А. А. Ухтомского (1875-1942), разрабатывавшего идею доминанты (временно господствующей рефлекторной системы, придающей направленность поведению) и выдвинувшего представление о формировании «функционального органа» (некоего единого физиологического аппарата, объединяющего отдельные функции для реализации определенной активности).

Выдающуюся роль в становлении психологии сыграли работы Николая Александровича Бернштейна (1896-1966), разрабатывавшего принципы физиологии активности - направления, трактовавшего поведение с точки зрения его регуляции со стороны ожидаемого результата, «модели потребного будущего» (что противостояло идеям реактивности).

Во многих отношениях с идеями Н. А. Бернштейна перекликаются работы Петра Кузьмича Анохина (1898-1974), в центре которых - представление об «опережающем отражении действительности» и о том, что в основе поведения лежат специфические системные явления - функциональные системы.

Идеи Н. А. Бернштейна и П. К. Анохина, имея и самостоятельное психологическое значение, повлияли, в частности, на взгляды А. Н. Леонтьева и А. Р. Лурия.

Непосредственно с физиологией высшей нервной деятельности соотносится такая отрасль психологии, как психофизиология, изучающая психику в единстве с ее материальным субстратом - мозгом.

Среди биологических дисциплин прикладного плана выделим медицину, прежде всего невропатологию и психиатрию. Характерно, что многие выдающиеся психологи были и клиницистами (В. М. Бехтерев, В. Н. Мясищев, П. Я. Гальперин, значительное число психоаналитиков; Л. С. Выготский и А. Р. Лурия, уже будучи известными психологами, обучались медицине как студенты).

На стыке медицины и психологии возникла медицинская психология, разрабатывающая психологические проблемы диагностики, лечения, профилактики, реабилитации больных.

Особо выделим основанную Александром Романовичем Лурия (1902-1977) нейропсихологию, существующую на стыке психологии, физиологии и медицины науку, изучающую мозговые механизмы высших психических функций на основе локальных поражений мозга (по изначальной мысли Л. С. Выготского, сотрудником которого был А. Р. Лурия, психические функции, становясь системными, связаны с соответствующими перестройками в организации мозговых механизмов).

Тесно связана с медициной так называемая специальная психология, изучающая различные варианты патологии психического развития.

Таким образом, связь психологии с биологическими науками несомненна.

Казалось бы, сложнее усмотреть связь психологии с физикой; это так в целом - связь менее непосредственная, - но тем не менее она существует. Психология, развиваясь во многом вместе с естествознанием, отражала (разумеется, в определенных отношениях и направлениях) то мировоззрение, которое определялось основными открытиями - или господствующими принципами - в области физической картины мира. Так, представления об атомарном строении мира привели к «переносу принципа» - представлению об атомарном строении души; физические принципы экспериментирования во многом определили требования объективного подхода к психике; в ряд психологических теорий на правах основных вошли такие понятия, как «энергия», «поле». Это - связи вполне явные; есть и более опосредованные, например, через физические принципы объяснения физиологических явлений.

Связь психологии и химии во многом аналогична, однако в ряде случаев более определений. Так, существуют области, относительно которых выдвигаются и химические, и физиологические, и психологические теории (например, механизмы памяти); химические процессы рассматриваются при анализе важных для психологии биологических явлений; наконец, существует психофармакология - научно–практическая дисциплина, изучающая закономерности воздействия на психику лекарственных препаратов.

Мы очень кратко очертили связь психологии с естественными науками. Означает ли это, что и психологию следует считать наукой естественной?

Во многих отношениях такое представление обоснованно, и ряд психологических направлений (вспомните классический бихевиоризм) ориентирован именно на такое понимание.

Однако не менее сильна связь психологии с науками гуманитарными. Преимущественно это соотносится с теми отраслями психологического знания, которые связаны с человеческой личностью.

С историей психологию сближает интерес к особенностям душевного облика человека в различные исторические эпохи и в различных культурах (особенности личности, мировосприятия, мышления, формирования эталонов поведения, взаимоотношений, особенности складывающихся групп и т. д) - они выступают предметом исторической психологии.

С социологией - наукой о социальных системах и процессах-психология связана через изучение закономерностей взаимодействия личности и ее социального окружения, внутригрупповых и межгрупповых отношений. Одна из ведущих отраслей психологии - социальная психология, изучающая психологические особенности человека, обусловленные его существованием в группе, и характеристики самих групп.

Этнопсихология изучает особенности психики людей различных народов и культур, разрабатывая проблемы национального характера, самосознания, национальных особенностей мировосприятия, взаимоотношений, формирования сообществ и др.

Политическая психология изучает особенности человека и групп, обусловленную их включенностью в политическую жизнь (политическое самосознание, ценности, особенности поведения и деятельности и др.) как на уровне индивида, так и на уровне малых и больших групп различного плана.

Названные междисциплинарные области психологии тесно связаны между собой, и многие проблемы являются для них общими (например, особенности взаимоотношений внутри политических групп, образованных на национальной основе).

Проблемами связи личности и социума, культурных, национальных психологических особенностей человека, его взаимодействий с ближайшим окружением и с более широкими социальными структурами, отношений между группами занимались многие выдающиеся психологи - либо непосредственно, либо включая их в иную проблематику. Не случайно при обсуждении связи психологии с гуманитарными дисциплинами мы не называли имен - так или иначе с названными вопросами связывали свои размышления практически все крупнейшие отечественные и зарубежные авторы, выходящие в исследованиях за рамки ориентации на индивидуальные процессы как таковые (последнее - в условной и не вполне корректной изоляции человека от окружения и культуры). Такие традиционно выделяемые гуманитарные дисциплины, как языковедение и искусствоведение, также связаны с психологией самым непосредственным образом. С первым психологию сближает проблема формирования речи на основе усвоения языковых структур, анализ языка в связи с мышлением, интерес к содержательным и экспрессивным сторонам языкового общения, особенностям порождения высказывания, восприятия, речи в зависимости от языковых структур, наконец, роли языка в контексте анализа культуры и многое другое. На стыке психологии и языкознания возникла психолингвистика.

Искусствоведение и психология находят область соприкосновения в подходах к проблемам художественного творчества и личности художника, восприятия художественных произведений, особенностей структуры самих произведений (психология искусства).

Кроме названных, на стыке психологии и других гуманитарных дисциплин существуют психология религии, юридическая психология и др.

Обратите внимание: если в отношении фундаментальных естественных наук психология в основном заимствует у них некоторые объяснительные принципы, то в отношении гуманитарных дело обстоит иначе: психология не только «берет», но и предлагает этим наукам свои способы понимания явлений; более того, существуют «психологические школы» в рамках истории, социологии, языковедения.

До сих пор мы не коснулись связи психологии и философии, хотя связь эта чрезвычайно важна. Философия обычно определяется как наука о наиболее общих законах природы, общества и мышления, но за этим часто следуют оговорки в том смысле, что философия - некая метанаука, «сверхнаука».

Психология, как вы помните, долгое время развивалась в рамках философии, и выделение ее в самостоятельную науку не могло означать полной автономии. Проблемы душевной жизни человека не могут разрабатываться вне представлений об отношениях материального и идеального, духовного и телесного, биологического и социального, субъективного и объективного, а это проблемы философского плана, как и многие другие из тех, что мы рассматривали при обсуждении становления предмета психологии. Правда, психологи не всегда формулируют свои позиции по этим проблемам, однако - независимо от желания того или иного исследователя - их взгляды, хотя бы скрыто, несут более общие, чем это изложено в работах, представления о мире и человеке. Во многих случаях, впрочем, психологи непосредственно основываются на тех или иных философских системах, а иногда предлагают собственные. Так, советские психологи основывались на философии марксизма; влияние марксизма признавали А. Адлер, В. Райх, Э. Фромм; У. Джеймс выступал открытым противником материализма; гуманистическая психология основывается на принципах экзистенциализма и т. д. Для психологии определенные философские концепции выступают как методологическая основа, то есть система принципиальных общих теоретических положений, определяющих подход к проблемам и способ их анализа.

Кроме того, в ряде случаев психологические теории перерастали в философские направления (или претендовали на это) либо оказывали влияние на возникновение и развитие «философских теорий. Так, философы часто рассматривают психоанализ как философское течение; психологические взгляды У. Джеймса отразились в основанном им философском направлении («прагматизм» или «психологический прагматизм»); работы С. Л. Рубинштейна («Бытие и сознание», «Человек и мир» и др.) являются философскими не в меньшей мере, чем психологическими. Примеры можно продолжать.

Укажем и на то, что в ряде случаев психологическое и философское знание сближаются непосредственно через конкретный объект анализа: гносеология (теория познания) и психология познавательной деятельности; логика и психология мышления; эстетика и психология искусства и т. д.

Так, для швейцарского психолога Жана Пиаже (1896-1980) разработанная им логическая система позволяла описывать развитие психики ребенка как совершенствование структуры действий; в центре его внимания - формирование логико–математического строя человеческого познания.

Подведем краткие итоги. Мы обсудили связь психологии с рядом фундаментальных наук, задавшись вопросами о ее месте в системе наук и принадлежности к естественнонаучному либо гуманитарному знанию. Постараемся найти ответ.

Как наука, пытающаяся интегрировать различные подходы к человеку, психология оказывается в особом положении относительно других. Так, Б. М. Кедров помещал психологию в центр разработанного им «треугольника наук»; в центр системы наук помещал ее и Жан Пиаже.

Ответ на второй вопрос не может быть столь же однозначен. В психологии - не являющейся, напомним, единым знанием, подчиненным одной теоретической схеме, - представлены направления как естественнонаучной, так и гуманитарной ориентации. Можно, однако, говорить о возрастающем «удельном весе» гуманитарного подхода - в связи с тем, что в центр психологии помещается человеческая личность, а это означает невозможность строго объективного (в естественнонаучном понимании этого слова) подхода к человеку без обсуждения проблем человеческих ценностей, смыслов, переживаний и т. д., то есть подход к человеку просто как к «явлению природы» недостаточен; в то же время обсуждение природы человеческих ценностей неизбежно предполагает некую точку отсчета, каковой часто оказывается система ценностей самого психолога (что также характерно для гуманитарного знания: личность исследователя здесь часто оказывается тем, от чего невозможно - а часто и не нужно - абстрагироваться).

В отношении же тех научных областей, которые ориентированы прежде всего на практику, отметим в первую очередь связь психологии с педагогикой и медициной, - теми дисциплинами, для которых основной является проблема взаимодействия людей.

Связь психологии с педагогикой непосредственна. Нельзя эффективно работать с ребенком или взрослым, не представляя тех закономерностей, по которым развивается его психика, тех принципов, по которым должно строиться общение, и не владея методами его организации, не умея усмотреть индивидуальные особенности личности и т. д.

Психология старается выявить психологические механизмы, лежащие в основе педагогических взаимодействий, изучить закономерности педагогического процесса, определить условия оптимальной организации (педагогическая психология).

Педагогика - в соответствии со своими принципами - ориентирована на то же, поэтому взаимодействие наук вполне закономерно. Не случайно имена выдающихся теоретиков и практиков педагогики вошли и в историю психологии (Ж. - Ж Руссо, И. - Г. Песталоцци, К. Д. Ушинский, Я. Корчак, А. С. Макаренко, В. А. Сухомлинский и др.), а многие выдающиеся ученые были деятелями как психологии, так и педагогики (Л. С. Выготский, П. П. Блонский, Л. В. Занков и др.) Не случайным было и появление на рубеже XIX-XX вв. комплексного направления, пытавшегося охватить и психологические, и педагогические аспекты отношения к ребенку - педологии, то есть науки о ребенке (судьба этого направления в нашей стране была печальна: в 1936 г. его существование было прекращено постановлением - кстати, до сей поры не отмененным - ЦК ВКП(б), что резко ослабило отечественную педагогическую психологию и привело к тому, что на долгие годы из практики советских психологов было исключено тестирование - один из основных методов педологического исследования).

Связь психологии и медицины достаточно многообразна. Она обусловлена необходимостью определить специфику отношений между врачом и больным (принцип «лечить не болезнь, а больного»), психологически обосновать процедуры диагностики, лечения, профилактики, реабилитации больных. Это входит в компетенцию медицинской психологии. Ряд отраслей медицины непосредственно соотносится с психологией через общие проблемы, в частности, проблемы нарушений психической деятельности: прежде всего это касается невропатологии и психиатрии.

Мы уже говорили, что многие выдающиеся психологи были и клиницистами. Данные о нарушениях психических функций при различных заболеваниях дают неоценимый материал для психологии, в том числе общей психологии, для выработки представлений об общих закономерностях психической деятельности (так, материалы относительно различного типа амнезий, то есть нарушений памяти, проявляющихся в забывании, составляют важный источник построения общей теории памяти).

Русский психиатр Сергей Сергеевич Корсаков (1854-1900) был одним из организаторов первой в Москве экспериментально–психологической лаборатории (1886 г.). В исследованиях его ученика П. Б. Ганнушкина (1875-1933) была разработана типология характеров, значение которой выходит за пределы патологии. Примеры такого типа многочисленны. Многие методики психологического обследования также пришли из клиники, о них речь ниже.

Вспомним вновь основанную А. Р. Лурия нейропсихологию, существующую на стыке психологии, физиологии и медицины науку, научающую мозговые механизмы высших психических функций на материале локальных поражений мозга.

Тесно связана с медициной упоминавшаяся специальная психология, изучающая различные варианты патологии психического развития.

Выраженная ориентация психологии не только на познание, но и на практику позволяет ответить и еще на один вопрос - относительно того, является ли она фундаментальной наукой или прикладной.

Основные задачи психологии - это, с одной стороны, познание психической реальности как таковой и, с другой стороны, на основании этого знания выработка средств практической помощи людям в самых разнообразных областях - в организации оптимальных условий труда, воспитании, облегчении тягостных личных переживаний, лечении неврозов и т. п. Иными словами, в психологии существуют свои фундаментальные и прикладные разделы. Мы рассмотрим их при анализе структуры психологии.

Основные отрасли психологии

При обсуждении связи психологии с другими науками мы очертили - хотя и далеко не полностью - круг различных психологических дисциплин, то есть отраслей психологии, затронув тем самым вопрос о структуре современной психологии. Постараемся сделать это более система–тизированно, хотя это не всегда легко: отрасли психологии возникают и развиваются не по воле единого методолога, предписывающего науке логику развития, но прежде всего исходя из требований жизни, практики. В связи с этим любая схема будет условной, и сложные процессы дифференциации и интеграции психологических дисциплин останутся за ее пределами.

Поскольку в настоящее время нет единой общепринятой классификации отраслей психологии (или так называемых «психологических наук»), сначала рассмотрим их в некотором соответствии и с теми учебными дисциплинами, которые предусмотрены в учебном процессе при подготовке психолога.

Фундаментальная часть психологии представлена общей психологией - дисциплиной, пытающейся найти ответы на принципиальные вопросы, встающие перед психологической наукой в целом, выработать теоретические принципы, обосновать методы психологического познания, сформулировать основные закономерности существования и развития психической реальности. Наиболее глобальные из интересующих ее вопросов (мы имели возможность отчасти их проследить при рассмотрении становления предмета психологии): что такое психика? Каковы ее структура и функции? По каким законам она развивается в филогенезе и онтогенезе? Каковы уровни ее развития и по каким критериям их можно выделить? Как соотносятся психика и мозг? Какую роль в психическом развитии играют врожденное и приобретенное? биологическое и социальное? Каковы критерии различения нормального и аномального развития психики?

Помимо проблем, относящихся к психике в целом, общая психология рассматривает более частные, относящиеся к конкретным психическим процессам, состояниям и свойствам. Поскольку основной интерес для психологии представляет человек, общая психология обсуждает в первую очередь вопросы, связанные с личностью, деятельностью, общением, познавательными процессами человека, изучая их как в теоретическом плане, так и экспериментально. (Иногда как об отдельных дисциплинах в рамках общей психологии говорят о психологии личности, психологии деятельности, психологии познавательных процессов.)

Основные вопросы, поднимаемые общей психологией, стоят в центре более частных отраслей психологической науки, являющихся относительно самостоятельными областями знания (частично мы рассматривали их в предыдущем разделе). Так, проблемы развития психики в филогенезе специально рассматриваются в сравнительной психологии и зоопсихологии (сравнительная психология делает акцент на сопоставлении психики животных и человека, зоопсихология - наука о психике животных; иногда их объединяют под приводившимся названием «эволюционная биопсихология»); закономерности онтогенетического развития психики в связи с возрастом - в психологии развития; соотношение мозга и психики - в психофизиологии и нейропсихологии; проблемы аномального развития психики - в специальной психологии; закономерности взаимодействия личности и социума, формирования и развития групп - в социальной психологии; закономерности трудовой деятельности - в психологии труда; индивидуально–психологические особенности человека - в дифференциальной психологии; закономерности обучения и воспитания, а также особенности педагогической деятельности - в педагогической психологии.

Каждая из этих отраслей вырабатывает свои относительно автономные теоретические представления и, в свою очередь, включает ряд более частных дисциплин, соотносимых с отдельными аспектами проблематики. Так, в психологии развития (возрастной психологии) выделяются: детская психология (со своим подразделением по возрастам), психология подростка, психология юности, психология взрослости, психология пожилого возраста и старости (геронтопсихология). Специальная психология включает патопсихологию, изучающую закономерности распада психической деятельности при заболеваниях; олигофренопсихологию, изучающую особенности умственно отсталых; тифлопсихологию (психология слепых), сурдопсихологию (психология глухих).

Социальная психология в качестве основных разделов включает психологию общения и взаимодействия людей, психологию групп, социальную психологию личности.

Чрезвычайно разветвленной является психология труда, дающая основу для развития областей психологического знания, соотносимых с конкретными видами человеческой деятельности. К ним относятся инженерная психология, изучающая деятельность человека в системе «человек - машина», авиационная психология, психология управления и др.

Такое «членение» психологии не означает отсутствия связи между названными областями. Напротив, целый ряд психологических дисциплин оказывается возможным только благодаря их взаимодействию, апеллируя к наработанным в них теоретическим схемам, экспериментальным данным, методам работы. Проследим это на примере педагогической психологии - дисциплины, изучающей, как вы помните, психологические проблемы обучения и воспитания. Общая психология «отдает» ей знания об общих закономерностях развития личности и познавательных процессов; дифференциальная психология - принципы и способы выявления индивидуальных особенностей - основы индивидуального подхода; возрастная психология - знания о закономерностях развития психики на различных возрастных этапах и методах контроля хода развития, без чего невозможен выбор содержания и методов обучения и воспитания; социальная психология - знания об особенностях общения (а обучение и воспитание - это специфически организованный процесс общения), закономерностях развития и взаимодействия групп (класса, школы, педагогического коллектива), взаимодействия личности и группы (ученик - класс, учитель - класс, учитель - педагогический коллектив); специальная психология дает основы для отбора учащихся в специальные учебные заведения и построения там учебно–воспитательного процесса; психология труда учителя входит составной частью в педагогическую психологию.

Как видите, в нашем разговоре оказалось невозможным обсуждать только фундаментально–научные аспекты психологии: мы затрагивали и прикладные ее аспекты, что естественно. Этих последних, однако, мы специально коснемся в соответствующем разделе.

Дмитрий Николаевич Узнадзе (1886-1950) - выдающийся грузинский психолог и философ, создатель теории установки , позволившей по-новому взглянуть на глубинные механизмы человеческого поведения, языковую и познавательную деятельность.

Автор, которого мы рассмотрим в данной статье, стал одним из самых выдающихся представителей психологии, создав теорию установки. Дмитрия Николаевича Узнадзе прежде всего интересовала роль неосознанного в жизнедеятельности индивида. Все же он критиковал других авторов, предлагающих понятие бессознательного в том числе и Фрейда, за теоретическую и, что еще чаще, эмпирическую необоснованность их идей. Но он не остановился на критике, взамен предложив свое понимание бессознательного. Определяющие качество, которого, он обозначил, как установка.

Установка - целостное недифференцированным состояние, которое не только предвосхищает сознательную деятельность, но также и предопределяет ее. Как писал, сам Д.М. Узнадзе, психическая деятельность вторична по отношению к установке.

Установка возникает в момент контакта организма и среды. В этом случае происходит взаимодействие потребности и ситуации ее удовлетворения.

Из сказанного ясно, что установка возникает при двух условиях:

  1. Присутствие актуальной потребности.
  2. Присутствие ситуации реализации потребности.

Что такое когнитивная терапия и как она работает?

Гипноз - магия, искусство, лекарство? Краткий ликбез по гипнозу и гипнотерапии.

Установка и ее экспериментальное обоснование

Чтобы проиллюстрировать суть рассматриваемого понятия, мы рассмотрим с вами эксперименты, в которых было обнаружено явление установки. Большинство экспериментов были довольно типичны для психологии того времени и сводились к созданию иллюзий при сравнении различных предметов в разных модальностях.

Так, например, испытуемому предлагалось взвесить два шара и определить какой из них легче. Испытуемый делал это без проблем. Однако, если до контрольного взвешивания предложить испытуемому оценить определенное количество пар шаров, различающихся по весу, то при контрольном взвешивании практически всегда проявлялись два типа иллюзий. Один из них – это иллюзия контраста, когда легкий шар на фоне тяжелого кажется еще легче. Другой - ассимилятивный эффект, наоборот, проявляется, когда легкий шар кажется тяжелее.

Точно также можно предложить взвесить шары одинаковые по объему, но разные по весу. И тогда испытуемый может заявить, что более легкий шар меньше и объемом. Даже ребенка можно обмануть подобной загадкой, спросив, что легче килограмм пуха или килограмм железа.

Было проведено огромное количество модификаций данных опытов. Сравнивались иллюзии в разных модальностях, например, испытуемые определяли разницу не только по весу, но и визуально, иногда на слух. Д. М. Узнадзе с учениками, также смотрел, распространиться ли иллюзия с одного органа чувств на другой. И это действительно происходило.

Вывод из экспериментов

Экспериментатор заключил, что главное значение в создании иллюзий имели измерения, предваряющие контрольные. Таким образом, если не было предварительных измерений, то и иллюзии нельзя было наблюдать.

Отсюда вывод: в процессе контрольного замера у индивида формируется определенное внутреннее состояние, которое и изменяет его восприятие при дальнейших замерах в заданном направлении. Данное состояние, которое, хотя его и нельзя назвать сознательным, выступает определяющим фактором поведения и содержания сознания.

Виды установки

Экспериментаторами были обнаружены различные разновидности установки. Можно было отметить, что установка в начале опыта носит иной характер нежели при контрольном измерении. Отсюда появилось описание двух типов установок.

  1. Диффузная установка. Возникает при первом контакте с ситуацией. Она характеризуется расплывчатостью и не способна направлять активность индивида.
  2. Фиксированная (дифференцированная) установка. При неоднократной встрече со сходными ситуациями, установка начинает дифференцироваться и принимать более конкретные формы. Такая установка уже способна напрямую определять деятельность.

Процесс затухания установки

Д. М. Узнадзе в своих опытах пытался не только сформировать установку, но и устранить ее. В этом плане он обнаружил ряд закономерностей и описал стадии затухания установки

  1. Фаза контрастных иллюзий . На ней можно наблюдать наличия установки и проявление соответствующих иллюзий.
  2. Фаза ассимилятивных иллюзий . На этой фазе начинается процесс затухания установки. Это можно видеть в том факте, что наряду с контрастными начинают появляться и ассимилятивные иллюзии.
  3. Фаза констатации реальности . Наконец, мы наблюдаем фазу констатации реальности, когда испытуемый констатирует реальное соотношение объектов при контрольном замере.

Хотя схема довольна проста, она позволила выделить определенные разновидности установок характерных для разных типов людей.

Установка в зависимости от разнообразных личностных особенностей

В зависимости от особенностей процесса угасания установки, был выделен ряд возможных явлений и типов установки.

  1. Статичная установка (грубая и пластичная) . Статичность подразумевает, что раз сформированная установка индивида больше не меняется. В грубом варианте, она не меняется в принципе. В пластичном, индивид все-таки подгоняет установку под реальность, но не достигает ее значений.
  2. Динамичная установка характеризует возможность индивида все же перестроить свое мировоззрение в соответствии с реальностью. В пластичном варианте перестройка происходит постепенно, проходя все этапы. В грубом происходит сразу.
  3. Нефиксируемая установка . В ходе экспериментов также выяснилось, что есть ряд индивидов, которые не способны к формированию какой-либо установки.

Характеристики индивидуальной установки

Мы уже отметили, что в ходе экспериментов с установкой, обнаружился факт индивидуальных различий. Представители рассматриваемой теории решили изучить и классифицировать возможные отличия установок и их параметры у разных личностей. Данная работа помогла поставить новые вопросы в рамках дифференциальной психологии. Итак, установка может обладать нижеперечисленными свойствами.

  1. Дифференцированность . Дифференцированность складывается из опыта индивида и означает точность, определенность, с которой установка переопределяет будущее поведение.
  2. Возбудимость . Это свойство предполагает, что разным людям может понадобиться разное количество повторений ситуации опыта до момента формирования установки.
  3. Прочность . Это, обратная предыдущей, характеристика. Она определяет сколько опытов необходимо для ликвидации установки.
  4. Динамичность , определяет принципиальную возможность изменить установку.
  5. Инертность и пластичность , определяет степень, с которой реальная ситуация и внешние факторы могут повлиять на текущее состояние установки.
  6. Иррадиированность и генерализованность . Иррадиированность предполагает распространение установки на другие области психической деятельности, помимо, той, в которой она была изначально сформирована.
  7. Константность и вариабельность фиксированной установки . Параметр обозначает характерность для данного индивида одного определенного типа установки. Например, вариабельная установка предполагает, что в одной ситуации индивид может демонстрировать динамическую установку, а в другой, статическую.
  8. Стабильность и лабильность фиксированной установки . Данный параметр характеризует способность установки сохраняться с течением времени (в отличии от прочности, которая определяется количеством контрольных измерений).
  9. Интермодальность установки . Это сохранение параметров формирования установки с использованием разных органов чувств.

Значение установки в психология индивида

Особое значение для Д. М. Узнадзе имело свойство генерализации установки. Исходя из него, ученый стал рассматривать установку, как общепсихологическое явление. Любое поведение – это реализация заранее сформированной готовности. Установка же выступает, как подготовленность индивида к соответствующему восприятию событий и реализации заранее определенных действий.

Рассматриваемый феномен, также представляется как опосредствующее звено между средовым воздействием и психикой, которое объясняет поведение индивида, его эмоциональные и волевые проявления, таким образом, составляя определяющий фактор любой активности.

Два типа поведения организма

Хотя Д. М. Узнадзе отводил серьезное значение в поведении индивида именно установке, он не утверждал, что она полностью определяет его. Отсюда, он вывел два типа поведения.

  1. Импульсивное , свойственное как животным, так и человеческим существам. Здесь направление поведения полностью предопределено установкой.
  2. Волевое, регулируемое сознанием поведение свойственно только человеку. Оно реализуется за счет, так называемой объективации. Данный механизм проявляется, когда индивид входит в конфронтацию с внешней средой, когда он начинает видеть реальность такой, какая она есть на самом деле, и, соответственно, объективировать свое поведение.

Объективация как механизм волевого поведения

Мышление, также, как и прочие функции, отделяющие человеческий род от животных, возникает в случае, когда существуют препятствия для поведения, детерминированного установкой. Когда индивид попадает в положение, где установка не позволяет ему реализовать адаптивный, по отношению к внешнему воздействию, ответ, тогда и возникает человеческое сознание, что приводит, однако, к повторной выработке готовности к действию (установке).

Акт активации сознания был назван ученым объективацией.

Объективации - акт отделения действия от организма, переживание действительности вне зависимости от организма.

Характерная особенность человеческой личности – это осуществление отложенной мотивации, т.е. реализация таких действий, которые принесут выгоду лишь в будущем. Установка показывает себя только в текущем моменте, хотя сама и является своеобразной формой предвосхищения.

Изучив способности разных людей к объективации, ученый, также выделил ряд возможных вариантов типов личности.

  1. Динамическая. Личность, имеющая хорошую способность к объективации и обладающая способностью к легкому переключению в отношении объективированных целей.
  2. Статичная. Личность, проявляющая чрезмерную объективацию, что выражается в постоянном торможении своих установок и отборе способов деятельности лишь основываясь на волевых усилиях.
  3. Вариабельная . Личность, имеющая легкость объективации, но не обладающая необходимым волевым потенциалом для ее реализации.

Установка в гипнозе

Понимание теории установки имеет большое значение и в процессе гипнотерапии. Установкой на внушаемость определяется эффективность процесса гипнотерапии. Пока положительная установка на процесс гипнотерапии не выключит мотивы поведения пациента, выступающие против акта внушения, не будет наблюдаться и результатов терапии.

Положительная установка исключает мотив контроля своего поведения, приводя к гипнотическому состоянию, подразумевающему некритическое восприятие речи гипнотизера.

Интересно, что установка на процесс гипноза является, как бы высшим иерархическим уровнем установки, т.е. она реорганизует другие установки индивида.

Рассмотрим с вами составляющие установки на принятие внушения. Как мы с вами поняли установка формируется на основе прошлого опыта (также как в опытах Д.М. Узнадзе, на основе ряда измерений). Таким образом, у человека, для эффективности терапевтической сессии, либо уже должны иметься представления о взаимодействии с гипнотизером и его фигуре, либо их создает непосредственно сам гипнотизер. Именно для этого, например, в гипнотерапии проводится предварительная беседа. Она позволяет сформировать установку у индивида, которая и поможет в процессе сеанса.

Заключение

Таким образом, стоит сказать, что в независимости от лавины критики, которая в свое время хлынула в сторону Д.М. Узнадзе, он совершил прорыв психологии. Он ввел в учение о бессознательным экспериментальную и эмпирическую основу, и продемонстрировал наличие неосознаваемых процессов в реальных опытах, в отличии от того же Фрейда и других представителей теории бессознательного, чьи заявления так и остались необоснованными. Теория установки поражает и своим масштабам. Введя рассматриваемое понятие, Д.М. Узнадзе, по сути предвосхитил понятие схем из когнитивной психологии.

Кратко суммируя написанное, установка - это весь наш опыт, которым мы не оперируем целенаправленно, а используем автоматически. Если вы увидели своего друга где-то на улице, это уже запускает в вас тот или иной стереотип поведения и восприятия просто потому что у вас есть предыдущий опыт общения с этим человеком. Если врач говорит вам принять те или иные лекарства вы принимаете их, потому что доверяете ему, поскольку, в соответствии с вашими убеждениями, врач – это человек знающий и умеющий вылечить. А у кого-то таким человеком выступает цыганская гадалка, что и определяет его дальнейшее поведение.

Отзыв о лечении гипнозом от IT-специалиста: запрос иррациональные эмоции в общении