Археологические культуры неолита восточной европы, средней азии, сибири и дальнего востока. Сибирский неолит - сибирский неолит - неолит азии - каталог статей

ВВЕДЕНИЕ 3

ОСНОВНАЯ ЧАСТЬ 4

· Юго-запад Восточной Европы 4

· Юг Восточной Европы 6

· Средняя Азия и Казахстан 7

· Лесная зона Восточной Европы 9

· Сибирь и Дальний Восток 13

ЗАКЛЮЧЕНИЕ 17

ВВЕДЕНИЕ

Неолит – последний период каменного века. Из-за различий в темпах и характере развития, сложившихся еще в мезолите, хронологические рамки неолита в различных климатических зонах определяют по-разному.

· Так, на «землях плодородного полумесяца», куда входят Ближний Восток и Северная Африка, мы можем говорить о начале неолитической эпохи уже в VIII-VII тыс. до н.э.

· В Средней Азии, Южной Европе и в Северном Причерноморье неолит выделяется с начала или середины VII и длится до IV тыс. до н.э.

· В лесной зоне Евразии, начавшись в основном на рубеже VI и V или в V тыс. до н.э., эта эпоха продолжалась до рубежа III-II, а в некоторых районах, особенно на Крайнем Севере, возможно, длилась и дольше.

Расселившись в эпоху мезолита, люди попали в различные климатические условия, видимо, этим объясняется многообразие неолитических культур.

Неолит - эпоха расцвета техники обработки традиционных материалов - камня, кости и дерева, при широком распространении и совершенствовании таких прогрессивных приемов обработки, как

· шлифование,

· сверление,

· пиление.

В неолите произошло становление и широкое распространение производящего хозяйства (земледелия и скотоводства) - одного из важнейших достижений в истории человечества. Возникнув в ранних формах на Ближнем Востоке еще в мезолите, в неолите оно охватило широкие пространства Евразии, вызвав существенные перемены во всех сферах социально-экономической деятельности - материальной культуре, социальном устройстве образе жизни, мировоззренческих представлениях. Это явление в истории человечества называют неолитической революцией.

ОСНОВНАЯ ЧАСТЬ

АРХЕОЛОГИЧЕСКИЕ КУЛЬТУРЫ НЕОЛИТА ВОСТОЧНОЙ ЕВРОПЫ, СРЕДНЕЙ АЗИИ, СИБИРИ И ДАЛЬНЕГО ВОСТОКА

В эпоху неолита природные особенности окружающей среды каждого региона определяли структуру хозяйства и опосредованно влияли на материальную и духовную культуру населения.

Общие хронологические рамки неолита Восточной Европы, Средней Азии, Сибири и Дальнего Востока определяются по-разному: в южных степях и лесостепях - с конца VII-VI по IV тыс. до н.э., в некоторых районах Средней Азии - с VII по IV тыс. до н.э., в лесной зоне - с рубежа VI-V по III тыс. до н.э., а в некоторых районах Крайнего Севера России - с IV до II тыс. до н.э.

Выделяются ранний, развитой и поздний этапы неолита. Материальная культура раннего неолита в целом близка к культуре мезолита, а поздненеолитическая во многом близка к эпохе раннего металла. Часто одни и те же культуры разные исследователи относят то к позднему неолиту, то к энеолиту, а иногда даже к ранней бронзе.

Археологические культуры в неолите выделяются повсеместно и часто объединяются благодаря сходным чертам в культурные общности или области. Некоторые исследователи предполагают развитие автохтонных археологических культур в пределах одного региона на протяжении нескольких эпох - от мезолита до бронзы. Другие ученые при решении вопросов этногенеза в неолите придают большее значение миграционным процессам.

В неолитическую эпоху на рассматриваемой территории сложились две большие хозяйственные зоны: область культур, которые в той или иной степени освоили способы производящего хозяйства, и обширная область культур лесной зоны с исключительно присваивающим хозяйством.

Зона производящей экономики располагалась в Средней Азии, а также в степных, лесостепных и предгорных районах на обширной территории от долины р. Буг до Поволжья и восточнее - до степей Приаралья. Районы, население которых уже в неолите занималось преимущественно земледелием, были очень небольшими - все они относятся к северной периферии центров производящего хозяйства, которые сложились на Ближнем Востоке и в Южной Европе. Наиболее яркими земледельческими культурами являются джейтунская и культура линейно-ленточной керамики. Ареал этих культур приурочен к районам, наиболее пригодным для земледелия по климатическим, гидрологическим и почвенным характеристикам.

Гораздо шире распространены племена, знавшие скотоводство, поскольку обширная зона степей и лесостепей предоставляла для этого широкие возможности. Носители буго-днестровской, горно-крымской, сероглазовской, днепро-донецкой, среднедонской, ракушечноярской, гиссарской, келmтеминарской культур занимались скотоводством в той или иной степени.

Стариков Валентин Константинович (1945-2007). Преподаватель истории(высшей квалификационной категории) Сибирского Кадетского Корпуса.

Неолит в Сибири

Вслед за мезолитом около 6-5 тысяч лет назад начинается неолит (новый каменный век). Предки неолитических людей живших в эпоху мезолита, присутствовали при складывании основных черт современной нам природы. В неолитическое время эта природа приобрела знакомый нам облик. Вдоль берегов Ледовитого океана расстилалась тундры. Южнее лежала полоса лесотундр. Сплошным широтным поясом от Балтики до Тихого океана протянулась лесная зона.

Новое неолитическое время отличается от предыдущего уже тем, что освоение большей части территории Сибири человеком, в основном, заканчивается. Разумеется, население ее было очень редким. Отдельные племена были разделены огромными пространствами, что в полной мере соответствовало хозяйству и образу жизни лесных охотников, для существования которых требуются большие пространства тайги и тундры, способные прокормить их рыбой и мясом. Следы древних поселений человека, умевшего владеть луком, изготовлять глиняную посуду и шлифовать топоры обнаруживаются по всей Сибири. В новых естественно-географических условиях постепенно наступает конец и былому единообразию хозяйственного уклада, образа жизни и всей культуры древнейшего населения Сибири. Если бы мы с вами пролететь 5 тысяч лет назад на машине времени Уэллса над территорией Сибири, то увидели, как внизу, начиная с Урала, одна за другой сменяются, по крайней мере, 6 больших культурно-хозяйственных областей неолитической Сибири. Восточнее Урала до Енисея жили тогда полуоседлые рыболовы и охотники Западной Сибири, причем в долине Оби и к западу от нее роль рыболовства, вероятно, поднималась до уровня ведущего занятия. На Енисее, у Красноярска, они соприкасались с лесными охотниками и рыболовами Прибайкалья, в жизни которых охота имела решающий перевес. В тундре и лесотундре Восточной Сибири, на Таймыре, за Полярным кругом бродили охотники на северного оленя и рыболовы Арктики.

Каждой из этих областей соответствовала и определенная группа племен, имевшая собственное этническое лицо. Так, уже в каменном веке прослеживаются глубокие корни культур некоторых современных народов Сибири.

Вдоль рек, в т.ч. и бассейне р. Оби и по берегам многочисленных озер Западной Сибири издавна обитали различные неолитические племена, имевшие много общего в своей культуре. В неолите жители Приобья жили не столько охотой сколько рыболовством. Оно определяло оседлость этих племен, а также другие черты быта. Так одежду себе эти племена шили из рыбных шкур вплоть до 19 века. Одежда их, - писал в начале 18 века Новицкий о жителях Приобья, хантах, из кожи рыб “ наипаче с налима”. Немногочисленные неолитические стоянки, обнаруженные на территории нашей области: с. Завьялово Искитимского района, на р. Иня в Тогучинском районе, у с. Ордынское, Крохалевка говорят о том, что основным занятием жителей здешних мест была охота. Об этом говорит обилие каменных наконечников стрел, дротиков, копий. Наличие костяных гарпунов, топоров и тесел, с помощью которых изготовлялись лодки, говорит и о занятиях рыболовством. Большим подспорьем являлось собирательство. Жители Барабы, где в изобилии были озера и реки, занимались, в основном рыболовством. Об этом говорит и наборы каменных орудий. Наконечники стрел встречаются редко, но больше найдено глиняных грузил, каменных стерженьков для составных рыболовных крючков. Широкое поле деятельности открывалось и в плане добычи водоплавающей птицы. Ее добывали с помощью сетей и загонов. А птицы еще в начале 20 века было так много, что барабинские татары заготовляли ее впрок на целый год. Из шкурок уток изготовлялась прекрасная водонепроницаемая одежда.

Прекрасный археологический материал для представления о быте, духовном мире неолитических людей дали раскопки могильников в районе г. Томска и с. Самусь Томской области. Судя по захоронениям, обязанности мужчины и женщины в хозяйственной деятельности резко разграничены. В могиле мужчины сохранялись наконечники стрел, копий, несколько тесел, ножи. То есть он занимался охотой, рыболовством. В могиле женщины нашли горшки, нож, топор, что говорит о том, что она занималась домашним хозяйством, изготовляла посуду, собирала съедобные растения.

Глубокие знания мира зверей, и мастерство обнаруживаются в скульптурках медведя, птицы, найденных в могилах, высеченных рисунках на скалах у д. Писаной и на р. Томь. Здесь имеются схематические изображения людей. Но большинство фигур принадлежит животным: выделяются великолепное изображение медведя, многочисленные фигурки лосей, водоплавающих птиц. Несомненно, что рисовались эти рисунки разными мастерами. Томская писаница с большей силой и наглядностью раскрывает мысли и чаянья, связанные с охотничьей жизнью. Нет сомнений, что в основе изображения лежит первобытная охотничья магия, стремления завладеть зверем.

Издавна занимал особое положение в верованиях финно-угорских племен медведь: он находился в ранге божества и пользовался в их религии самыми почетными правами. Видное место в мифологии принадлежало утке. Мир, как рассказывает эпос финских племен, возник из яйца, снесенного уткой в море. Не случайно сосудам придавали яйцевидную форму: что обозначало яйцо, из которого возник мир.

Прочитано 6960 раз

Где сложился и свой собственный животный мир. Однако климат тогда был значительно теплее и мягче старого.

Характерные черты

Социальная организация

У полуоседлых охотников тундры и восточносибирской тайги это были экономически самостоятельные семьи и объединения нескольких семей численностью до 21-25 человек. У рыболовов и земледельцев Дальнего Востока существовали крупные (до 50 и более человек), объединённые совместным добыванием пищи, коллективы. Именно в таких крупных трудовых коллективах сложилась четкая родовая организация. Связанные общим происхождением и экзогамными обычаями, семейно-хозяйственные и родовые коллективы объединялись в племена - высшую социально-территориальную организацию неолита.

Территориальные зоны

Неолит Западной Сибири

Неолит Западной Сибири обнаруживает свои связи с мезолитом Средней Азии и родство с неолитическими культурами Восточной Европы (культура ямочно-гребенчатой керамики) и Средней Азии (кельтеминарская культура).

Наличие в Западной Сибири долговременных поселений с полуземлянками свидетельствует об оседлости неолитического населения. Значительную роль начинает играть рыболовство. Таковы, например, поселения на мысе Чэстый-яг на р. Ляпин , Сортынья и Хулюм-Сунт на Северной Сосьве . Эти поселения расположены на мысах и ярках, в болотистых приозерных местах и потому не имеют следов укреплений. В них нет ни рвов, ни валов. Достаточной защитой им служила окружавшая их дикая природа. Обитатели таких поселений жили зимой в постоянных жилищах типа землянок . Землянки квадратные в плане, очень велики по размерам. Площадь наиболее крупных землянок достигает 600 кв.м. и более, глубина их равна 3-4 м. Они располагались при этом группами, иногда рядами. Подобные постройки должны были сооружаться соединенными усилиями целого коллектива и несомненно служили общинно-родовыми жилищами. Землянки, хотя и значительно меньших размеров, продолжали здесь существовать в качестве основного вида жилища спустя 3-4 тыс. лет.

Для западно-сибирских неолитических культур характерны преимущественно остродонные сосуды, сделанные способом ленточного налепа и украшенные по всей внешней поверхности линейно-накольчатым и гребенчатым орнаментом. На юге Средней Сибири древнейшими являются ранненеолитическая керамика с оттисками плетеной сетки и керамика хайтинского типа - 7800-5500 л. н., керамика посольского типа - 6900-4100 л. н., керамика усть-бельского типа - 6600-4100 л. н., керамика исаковского типа - 5200-4500 л. н., серовская и позднесеровская керамика - 5200-4300 лет назад .

По предположениям лингвистов, носители западно-сибирского неолита говорили на прауральском языке , который распался на самодийскую и финно-угорскую ветвь в VI тыс. до н. э.

Неолит Восточной Сибири

Восточная Сибирь начинается к востоку от Енисея. Она переходит в периферию Байкальского региона. Керамическая посуда на археологических памятниках усть-каренгской культуры в Забайкалье датируется возрастом 12 тыс. лет назад . Сыалахская культура принесла керамику народам Восточной Сибири (V-IV тыс. до н. э.). Наиболее полно исследованы неолитические памятники Прибайкалья. Региональная периодизация прибайкальского неолита, разработанная А. П. Окладниковым , стала опорной для всей Восточной Сибири.

В настоящее время в неолите Прибайкалья выделяют китойский культурно-хронологический этап (ранний неолит, конец VI - середина V тыс. до н. э.) и серово-исаковский (развитой неолит, конец V - середина IV тыс. до н. э.), на смену которым приходит эпоха ранней бронзы. Фофановский могильник в Забайкалье датируется 6460-5220 гг. до н. э. В ранненеолитической китойской культуре ещё ощущаются палеолитические традиции, но шлифованные тесла, двусторонне-обработанные наконечники стрел и глиняная посуда придают китойским комплексам вполне неолитический облик. В эпоху развитого неолита китойская культура сменяется серовской культурой. Сменившие серовцев носители исаковской культуры унаследовали от своих предшественников приемы изготовления и крашения керамики, но несколько переориентировали своё хозяйство, что отразилось и в производственном инвентаре.

Изучение митохондриальной ДНК в палеопопуляциях ранненеолитической китойской культуры (могильник Локомотив в верхнем течении Ангары , в зоне города Иркутск) и сменяющей её исаковской культуры развитого неолита (могильник Усть-Ида I на средней Ангаре) позволило сделать вывод о генетической взаимосвязи населения этих культур . У представителей китойской культуры из могильника Локомотив, живших 8125-6885 лет назад, определены митохондриальные гаплогруппы , , , , G (субклада G2a) , U (субклада U5a) . У серовских образцов определены митохондриальные гаплогруппы C (Хужир-Ольхон), D (Хужир-Ольхон), G2a (Манзурок), (Хужир-Ольхон), F1b (Усть-Анга), у китойца определена митохондриальная гаплогруппа D (Борки-1), у глазковцев определены митохондриальные гаплогруппы D (Обхой, Эдуганка, Макарово), G2a (Обхой), C (Обхой) . У обитателей Глазковского некрополя эпохи неолита (8000-6800 л. н.) определены Y-хромосомные гаплогруппы R1a1-M17 (LOK_1980.006 и LOK_1981.024.01), , С3 и митохондриальные гаплогруппы , , , , U5a , G2a . На стоянке Шаманка II определены только Y-хромосомные гаплогруппы K .

В могильнике Шаманка II, расположенном неподалёку от Слюдянки на юго-западном побережье озера Байкал на западной экспозиции склона второго холма Шаманского мыса зафиксирован культурный слой, содержащий находки раннего неолита - бронзового века.

Постоянные поиски дичи заставляли прибайкальцев вести полукочевой образ жизни. У них не было долговременных поселений и жилищ типа западносибирских полуземлянок. На оставленных ими стоянках археологам удается отыскать лишь многочисленные кострища и следы легких переносных жилищ типа чума . Близкие к прибайкальцам по культуре и образу жизни племена обитали в Якутии . Байкальско-ленский этнокультурный ареал включал археологические культуры Прибайкалья, Якутии и крайнего северо-востока. Всему ареалу присущи бедно орнаментированные круглодонные сосуды с отпечатками сетки-плетёнки или ложнотекстильными оттисками. Керамика изготовлялась с помощью твёрдой формы и сетки, а позднее способом выколачивания. Байкальско-ленская общность связывается с отдалёнными предками палеоазиатских народностей .

Громатухинская культура существовала на реке Громатухе (приток Зеи) и верхнем Амуре 15,5-6,8 тыс. лет назад . Первые сосуды из обожжёной глины там появились в 12-м тысячелетии до н. э. Результаты датирования керамики громатухинской культуры показали, что её возраст - 13300-10400 лет назад .

В 1970-х годах на дальневосточном поселении на утёсе Гася в месте слияния реки Амур и протоки Малышевской неподалёку от Сикачи-Аляна академиком А. Окладниковым и доктором исторических наук В. Медведевым была выделена древнейшая на Нижнем Амуре осиповская культура бродячих охотников . Для поселения на озере Хумми получена радиоуглеродная дата 13260 ± 100 л. н. (АА-13392), для поселения Гася - 12960 ± 120 л. н. (Ле-1781) . Название осиповская культура получила от поселения Осиповка 1, находившегося некогда у железнодорожного моста через Амур у Хабаровска. Самая древняя керамика на территории России относится к осиповской культуре (XI–IX тыс. до н. э.). По результатам радиоуглеродного датирования её памятники существовали в промежуток времени с 13300 по 7700 л. н. В поселениях осиповской культуры XI тысячелетия до н. э. были обнаружены украшения из алевролита , кольцо и диск из нефрита . Непосредственно во времени за древнейшей керамической осиповской культурой следует ранненеолитическая мариинская культура, датируемая VIII–VII тыс. до н. э. (стоянки на острове Сучу (раскопы IX и XII), стоянка Петропавловка-Остров). Малышевская культура относится ко второй половине VII − рубежу IV−III тыс. до н. э. (Малышево-1, Амурский санаторий, Шереметьево) . Неолитические памятники с керамикой и ранними датами есть также на севере Японии (Керамика Дзёмона), в Корее и Китае.

Так называемая «новопетровская» культура, выделявшаяся в бассейне среднего Амура , имела явно композитный характер - в неё искусственно объединили артефакты, относящиеся к различным археологическим культурам возрастом 15,5-8,5 тыс. лет назад. Наиболее исследованы поселения Новопетровка I, Новопетровка II, Новопетровка III и Константиновка. В «новопетровской» культуре не было микролитических орудий, но были шлифованные, позволявшие изготавливать многие деревянные изделия. Керамика «новопетровской» культуры близка по технико-технологическим, морфологическим и орнаментальным признакам к керамике культуры Ананси Северо-Восточного Китая .

Для поздненеолитических поселений Приморья характерны не только тёрочники и зернотерки, но и плечиковые мотыжки для обработки земли, шиферные серпы полулунной формы. Неолитические рыболовы Приамурья имели не только сети и невода , но изобрели и древнейшую в мире блесну в виде вогнутой пластинки из нефрита . Неолитическим культурам Приморья и Приамурья при всем их разнообразии присущ ряд общих черт. Дальний Восток - это мир оседлых людей, живущих деревнями , в прочных постоянных жилищах типа полуземлянок. Экономической основой такого образа жизни было продуктивное рыболовство. Именно в неолите здесь формируется хозяйственно-культурный тип оседлых рыболовов, сохранившийся у многих амурских народностей до этнографической современности. Эффективное амурское рыболовство обеспечивало не только оседлость, но незначительный рост народонаселения. А эти факты (прочная оседлость, значительная плотность населения) при наличии в Приморье и Среднем Приамурье плодородных земель сыграли определенную, если не решающую роль в усвоении местным населением распространявшегося с юга ручного (мотыжного) земледелия. Своеобразное орнаментальное искусство амурского неолита, такие определяющие его элементы, как амурская плетёнка, спираль и меандр , сохранились в этнографическом искусстве современного тунгусо-маньчжурского населения Амура. Это позволяет предполагать их генетическую связь с носителями неолитических культур Дальнего Востока.

Крайние северо-восточные районы Сибири (Чукотка и Камчатка) в эпоху неолита долго оставались областью распространения пережиточных мезолитических традиций. Лишь во II-I тысячелетиях до н. э. северо-восточные неолитические культуры (тарьинская на Камчатке и северочукотская на Чукотке) приобретают вполне развитой вид. Появляются первые глиняные сосуды, шлифованные топоры и разнообразные, тонко обработанные сплошной ретушью каменные ножи, и скребки, наконечники стрел и копий.

Культурные связи

Некоторые виды керамики распространялись как на западе так и на востоке Сибири. Например керамическая традиция усть-бельского типа (6600-4100 л.н.) охватывала широкую территорию от бассейна Среднего Енисея до Ангары и Прибайкалья, хотя её центр формирования ещё точно не установлен. .

Ученые считают, что эта керамическая традиция распространилась и дальше на восток. Так усть-бельская культура отмечена и на Дальнем Востоке в более позднее время (4900-1900 л.н.). Её стоянки находят по Среднему Анадырю , на Колыме и Чукотке.

Стоянка-могильник у посёлка Усть-Белая находится на реке Анадырь в Чукотке. Она была открыта Н.Н. Диковым в 1956 г. Он выделил эту культуру как поздненеолитическую.

Согласно А. Зеленской, Усть-Бельский курган относится к началу I тыс. до н.э. Но археологические соответствия ему находятся и в эскимосских культурах Аляски более позднего времени. Там эти технологические традиции развивались даже до 19-го века.

См. также

Примечания

Неолит в Северной Азии (недоступная ссылка)
Бердников И. М. Ключевые аспекты историко-культурных процессов на юге Средней Сибири в эпоху неолита (по материалам керамических комплексов) // Известия Иркутского государственного университета, № 1 / 2013
Ветров В. М. Древнейшая керамика на Витиме. Некоторые вопросы датирования и периодизации в каменном веке Восточной Азии // Древние культуры Монголии и Байкальской Сибири. Археология и современность: материалы 1-й Международной научной конференции. – Улан-Удэ, 2010.

Где сложился и свой собственный животный мир. Однако климат тогда был значительно теплее и мягче старого.

Характерные черты

Социальная организация

Территориальные зоны

Неолит Западной Сибири

Неолит Западной Сибири обнаруживает свои связи с мезолитом Средней Азии и родство с неолитическими культурами Восточной Европы (Культура ямочно-гребенчатой керамики) и Средней Азии (Кельтеминарская культура).

Для западно-сибирской неолитической характерны преимущественно остродонные сосуды, сделанные способом ленточного налепа и украшенные по всей внешней поверхности линейно-накольчатым и гребенчатым орнаментом.

По предположениям лингвистов носители западно-сибирского неолита говорили на прауральском языке , который распался на самодийскую и финно-угорскую ветвь в VI тыс. до н.э.

Неолит Восточной Сибири

В настоящее время в неолите Прибайкалья выделяют китойский культурно-хронологический этап (ранний неолит, конец VI - середина V тыс. до н. э.) и серово-исаковский (развитой неолит, конец V - середина IV тыс. до н. э.), на смену которым приходит эпоха ранней бронзы. В ранненеолитической китойской культуре ещё ощущаются палеолитические традиции, но шлифованные тесла, двусторонне-обработанные наконечники стрел и глиняная посуда придают китойским комплексам вполне неолитический облик. В эпоху развитого неолита китойская культура сменяется серовской культурой. Сменившие серовцев носители исаковской культуры унаследовали от своих предшественников приемы изготовления и крашения керамики, но несколько переориентировали своё хозяйство, что отразилось и в производственном инвентаре.

Так называемая «новопетровская» культура, выделявшаяся в бассейне среднего Амура , имела явно композитный характер - в неё искусственно объединили артефакты, относящиеся к различным археологическим культурам возрастом 15,5-8,5 тыс. лет назад. Наиболее исследованы поселения Новопетровка I, Новопетровка II, Новопетровка III и Константиновка. В «новопетровской» культуре не было микролитических орудий, но были шлифованные, позволявшие изготавливать многие деревянные изделия. Керамика «новопетровской» культуры близка по технико-технологическим, морфологическим и орнаментальным признакам к керамике и культуры Ананси Северо-Восточного Китая .

Для поздненеолитических поселений Приморья характерны не только тёрочники и зернотерки , но и плечиковые мотыжки для обработки земли, шиферные серпы полулунной формы. Неолитические рыболовы Приамурья имели не только сети и невода , но изобрели и древнейшую в мире блесну в виде вогнутой пластинки из нефрита . Неолитическим культурам Приморья и Приамурья при всем их разнообразии присущ ряд общих черт. Дальний Восток - это мир оседлых людей, живущих деревнями , в прочных постоянных жилищах типа полуземлянок. Экономической основой такого образа жизни было продуктивное рыболовство. Именно в неолите здесь формируется хозяйственно-культурный тип оседлых рыболовов, сохранившийся у многих амурских народностей до этнографической современности. Эффективное амурское рыболовство обеспечивало не только оседлость, но незначительный рост народонаселения. А эти факты (прочная оседлость, значительная плотность населения) при наличии в Приморье и Среднем Приамурье плодородных земель сыграли определенную, если не решающую роль в усвоении местным населением распространявшегося с юга ручного (мотыжного) земледелия. Своеобразное орнаментальное искусство амурского неолита, такие определяющие его элементы, как амурская плетёнка, спираль и меандр , сохранились в этнографическом искусстве современного тунгусо-маньчжурского населения Амура. Это позволяет предполагать их генетическую связь с носителями неолитических культур Дальнего Востока.

Напишите отзыв о статье "Сибирский неолит"

Примечания

Ссылки

Отрывок, характеризующий Сибирский неолит

Соня разрыдалась истерически, отвечала сквозь рыдания, что она сделает все, что она на все готова, но не дала прямого обещания и в душе своей не могла решиться на то, чего от нее требовали. Надо было жертвовать собой для счастья семьи, которая вскормила и воспитала ее. Жертвовать собой для счастья других было привычкой Сони. Ее положение в доме было таково, что только на пути жертвованья она могла выказывать свои достоинства, и она привыкла и любила жертвовать собой. Но прежде во всех действиях самопожертвованья она с радостью сознавала, что она, жертвуя собой, этим самым возвышает себе цену в глазах себя и других и становится более достойною Nicolas, которого она любила больше всего в жизни; но теперь жертва ее должна была состоять в том, чтобы отказаться от того, что для нее составляло всю награду жертвы, весь смысл жизни. И в первый раз в жизни она почувствовала горечь к тем людям, которые облагодетельствовали ее для того, чтобы больнее замучить; почувствовала зависть к Наташе, никогда не испытывавшей ничего подобного, никогда не нуждавшейся в жертвах и заставлявшей других жертвовать себе и все таки всеми любимой. И в первый раз Соня почувствовала, как из ее тихой, чистой любви к Nicolas вдруг начинало вырастать страстное чувство, которое стояло выше и правил, и добродетели, и религии; и под влиянием этого чувства Соня невольно, выученная своею зависимою жизнью скрытности, в общих неопределенных словах ответив графине, избегала с ней разговоров и решилась ждать свидания с Николаем с тем, чтобы в этом свидании не освободить, но, напротив, навсегда связать себя с ним.
Хлопоты и ужас последних дней пребывания Ростовых в Москве заглушили в Соне тяготившие ее мрачные мысли. Она рада была находить спасение от них в практической деятельности. Но когда она узнала о присутствии в их доме князя Андрея, несмотря на всю искреннюю жалость, которую она испытала к нему и к Наташе, радостное и суеверное чувство того, что бог не хочет того, чтобы она была разлучена с Nicolas, охватило ее. Она знала, что Наташа любила одного князя Андрея и не переставала любить его. Она знала, что теперь, сведенные вместе в таких страшных условиях, они снова полюбят друг друга и что тогда Николаю вследствие родства, которое будет между ними, нельзя будет жениться на княжне Марье. Несмотря на весь ужас всего происходившего в последние дни и во время первых дней путешествия, это чувство, это сознание вмешательства провидения в ее личные дела радовало Соню.
В Троицкой лавре Ростовы сделали первую дневку в своем путешествии.
В гостинице лавры Ростовым были отведены три большие комнаты, из которых одну занимал князь Андрей. Раненому было в этот день гораздо лучше. Наташа сидела с ним. В соседней комнате сидели граф и графиня, почтительно беседуя с настоятелем, посетившим своих давнишних знакомых и вкладчиков. Соня сидела тут же, и ее мучило любопытство о том, о чем говорили князь Андрей с Наташей. Она из за двери слушала звуки их голосов. Дверь комнаты князя Андрея отворилась. Наташа с взволнованным лицом вышла оттуда и, не замечая приподнявшегося ей навстречу и взявшегося за широкий рукав правой руки монаха, подошла к Соне и взяла ее за руку.
– Наташа, что ты? Поди сюда, – сказала графиня.
Наташа подошла под благословенье, и настоятель посоветовал обратиться за помощью к богу и его угоднику.
Тотчас после ухода настоятеля Нашата взяла за руку свою подругу и пошла с ней в пустую комнату.
– Соня, да? он будет жив? – сказала она. – Соня, как я счастлива и как я несчастна! Соня, голубчик, – все по старому. Только бы он был жив. Он не может… потому что, потому… что… – И Наташа расплакалась.
– Так! Я знала это! Слава богу, – проговорила Соня. – Он будет жив!
Соня была взволнована не меньше своей подруги – и ее страхом и горем, и своими личными, никому не высказанными мыслями. Она, рыдая, целовала, утешала Наташу. «Только бы он был жив!» – думала она. Поплакав, поговорив и отерев слезы, обе подруги подошли к двери князя Андрея. Наташа, осторожно отворив двери, заглянула в комнату. Соня рядом с ней стояла у полуотворенной двери.
Князь Андрей лежал высоко на трех подушках. Бледное лицо его было покойно, глаза закрыты, и видно было, как он ровно дышал.
– Ах, Наташа! – вдруг почти вскрикнула Соня, хватаясь за руку своей кузины и отступая от двери.
– Что? что? – спросила Наташа.
– Это то, то, вот… – сказала Соня с бледным лицом и дрожащими губами.
Наташа тихо затворила дверь и отошла с Соней к окну, не понимая еще того, что ей говорили.
– Помнишь ты, – с испуганным и торжественным лицом говорила Соня, – помнишь, когда я за тебя в зеркало смотрела… В Отрадном, на святках… Помнишь, что я видела?..
– Да, да! – широко раскрывая глаза, сказала Наташа, смутно вспоминая, что тогда Соня сказала что то о князе Андрее, которого она видела лежащим.
– Помнишь? – продолжала Соня. – Я видела тогда и сказала всем, и тебе, и Дуняше. Я видела, что он лежит на постели, – говорила она, при каждой подробности делая жест рукою с поднятым пальцем, – и что он закрыл глаза, и что он покрыт именно розовым одеялом, и что он сложил руки, – говорила Соня, убеждаясь, по мере того как она описывала виденные ею сейчас подробности, что эти самые подробности она видела тогда. Тогда она ничего не видела, но рассказала, что видела то, что ей пришло в голову; но то, что она придумала тогда, представлялось ей столь же действительным, как и всякое другое воспоминание. То, что она тогда сказала, что он оглянулся на нее и улыбнулся и был покрыт чем то красным, она не только помнила, но твердо была убеждена, что еще тогда она сказала и видела, что он был покрыт розовым, именно розовым одеялом, и что глаза его были закрыты.
– Да, да, именно розовым, – сказала Наташа, которая тоже теперь, казалось, помнила, что было сказано розовым, и в этом самом видела главную необычайность и таинственность предсказания.
– Но что же это значит? – задумчиво сказала Наташа.
– Ах, я не знаю, как все это необычайно! – сказала Соня, хватаясь за голову.
Через несколько минут князь Андрей позвонил, и Наташа вошла к нему; а Соня, испытывая редко испытанное ею волнение и умиление, осталась у окна, обдумывая всю необычайность случившегося.
В этот день был случай отправить письма в армию, и графиня писала письмо сыну.
– Соня, – сказала графиня, поднимая голову от письма, когда племянница проходила мимо нее. – Соня, ты не напишешь Николеньке? – сказала графиня тихим, дрогнувшим голосом, и во взгляде ее усталых, смотревших через очки глаз Соня прочла все, что разумела графиня этими словами. В этом взгляде выражались и мольба, и страх отказа, и стыд за то, что надо было просить, и готовность на непримиримую ненависть в случае отказа.
Соня подошла к графине и, став на колени, поцеловала ее руку.
– Я напишу, maman, – сказала она.
Соня была размягчена, взволнована и умилена всем тем, что происходило в этот день, в особенности тем таинственным совершением гаданья, которое она сейчас видела. Теперь, когда она знала, что по случаю возобновления отношений Наташи с князем Андреем Николай не мог жениться на княжне Марье, она с радостью почувствовала возвращение того настроения самопожертвования, в котором она любила и привыкла жить. И со слезами на глазах и с радостью сознания совершения великодушного поступка она, несколько раз прерываясь от слез, которые отуманивали ее бархатные черные глаза, написала то трогательное письмо, получение которого так поразило Николая.

На гауптвахте, куда был отведен Пьер, офицер и солдаты, взявшие его, обращались с ним враждебно, но вместе с тем и уважительно. Еще чувствовалось в их отношении к нему и сомнение о том, кто он такой (не очень ли важный человек), и враждебность вследствие еще свежей их личной борьбы с ним.
Но когда, в утро другого дня, пришла смена, то Пьер почувствовал, что для нового караула – для офицеров и солдат – он уже не имел того смысла, который имел для тех, которые его взяли. И действительно, в этом большом, толстом человеке в мужицком кафтане караульные другого дня уже не видели того живого человека, который так отчаянно дрался с мародером и с конвойными солдатами и сказал торжественную фразу о спасении ребенка, а видели только семнадцатого из содержащихся зачем то, по приказанию высшего начальства, взятых русских. Ежели и было что нибудь особенное в Пьере, то только его неробкий, сосредоточенно задумчивый вид и французский язык, на котором он, удивительно для французов, хорошо изъяснялся. Несмотря на то, в тот же день Пьера соединили с другими взятыми подозрительными, так как отдельная комната, которую он занимал, понадобилась офицеру.
Все русские, содержавшиеся с Пьером, были люди самого низкого звания. И все они, узнав в Пьере барина, чуждались его, тем более что он говорил по французски. Пьер с грустью слышал над собою насмешки.
На другой день вечером Пьер узнал, что все эти содержащиеся (и, вероятно, он в том же числе) должны были быть судимы за поджигательство. На третий день Пьера водили с другими в какой то дом, где сидели французский генерал с белыми усами, два полковника и другие французы с шарфами на руках. Пьеру, наравне с другими, делали с той, мнимо превышающею человеческие слабости, точностью и определительностью, с которой обыкновенно обращаются с подсудимыми, вопросы о том, кто он? где он был? с какою целью? и т. п.
Вопросы эти, оставляя в стороне сущность жизненного дела и исключая возможность раскрытия этой сущности, как и все вопросы, делаемые на судах, имели целью только подставление того желобка, по которому судящие желали, чтобы потекли ответы подсудимого и привели его к желаемой цели, то есть к обвинению. Как только он начинал говорить что нибудь такое, что не удовлетворяло цели обвинения, так принимали желобок, и вода могла течь куда ей угодно. Кроме того, Пьер испытал то же, что во всех судах испытывает подсудимый: недоумение, для чего делали ему все эти вопросы. Ему чувствовалось, что только из снисходительности или как бы из учтивости употреблялась эта уловка подставляемого желобка. Он знал, что находился во власти этих людей, что только власть привела его сюда, что только власть давала им право требовать ответы на вопросы, что единственная цель этого собрания состояла в том, чтоб обвинить его. И поэтому, так как была власть и было желание обвинить, то не нужно было и уловки вопросов и суда. Очевидно было, что все ответы должны были привести к виновности. На вопрос, что он делал, когда его взяли, Пьер отвечал с некоторою трагичностью, что он нес к родителям ребенка, qu"il avait sauve des flammes [которого он спас из пламени]. – Для чего он дрался с мародером? Пьер отвечал, что он защищал женщину, что защита оскорбляемой женщины есть обязанность каждого человека, что… Его остановили: это не шло к делу. Для чего он был на дворе загоревшегося дома, на котором его видели свидетели? Он отвечал, что шел посмотреть, что делалось в Москве. Его опять остановили: у него не спрашивали, куда он шел, а для чего он находился подле пожара? Кто он? повторили ему первый вопрос, на который он сказал, что не хочет отвечать. Опять он отвечал, что не может сказать этого.
– Запишите, это нехорошо. Очень нехорошо, – строго сказал ему генерал с белыми усами и красным, румяным лицом.
На четвертый день пожары начались на Зубовском валу.
Пьера с тринадцатью другими отвели на Крымский Брод, в каретный сарай купеческого дома. Проходя по улицам, Пьер задыхался от дыма, который, казалось, стоял над всем городом. С разных сторон виднелись пожары. Пьер тогда еще не понимал значения сожженной Москвы и с ужасом смотрел на эти пожары.
В каретном сарае одного дома у Крымского Брода Пьер пробыл еще четыре дня и во время этих дней из разговора французских солдат узнал, что все содержащиеся здесь ожидали с каждым днем решения маршала. Какого маршала, Пьер не мог узнать от солдат. Для солдата, очевидно, маршал представлялся высшим и несколько таинственным звеном власти.
Эти первые дни, до 8 го сентября, – дня, в который пленных повели на вторичный допрос, были самые тяжелые для Пьера.

Х
8 го сентября в сарай к пленным вошел очень важный офицер, судя по почтительности, с которой с ним обращались караульные. Офицер этот, вероятно, штабный, с списком в руках, сделал перекличку всем русским, назвав Пьера: celui qui n"avoue pas son nom [тот, который не говорит своего имени]. И, равнодушно и лениво оглядев всех пленных, он приказал караульному офицеру прилично одеть и прибрать их, прежде чем вести к маршалу. Через час прибыла рота солдат, и Пьера с другими тринадцатью повели на Девичье поле. День был ясный, солнечный после дождя, и воздух был необыкновенно чист. Дым не стлался низом, как в тот день, когда Пьера вывели из гауптвахты Зубовского вала; дым поднимался столбами в чистом воздухе. Огня пожаров нигде не было видно, но со всех сторон поднимались столбы дыма, и вся Москва, все, что только мог видеть Пьер, было одно пожарище. Со всех сторон виднелись пустыри с печами и трубами и изредка обгорелые стены каменных домов. Пьер приглядывался к пожарищам и не узнавал знакомых кварталов города. Кое где виднелись уцелевшие церкви. Кремль, неразрушенный, белел издалека с своими башнями и Иваном Великим. Вблизи весело блестел купол Ново Девичьего монастыря, и особенно звонко слышался оттуда благовест. Благовест этот напомнил Пьеру, что было воскресенье и праздник рождества богородицы. Но казалось, некому было праздновать этот праздник: везде было разоренье пожарища, и из русского народа встречались только изредка оборванные, испуганные люди, которые прятались при виде французов.

Сибирский неолит - период истории Сибири IV-II тыс. до н.э. (на Крайнем Севере и Дальнем Востоке в некоторых проявлениях вплоть до XIX века)

Климатические изменения

Сибирский неолит совпадает с так называемым климатическим оптимумом голоцена. В неолитическое время природа Сибири полностью приобрела современный облик. Вдоль берегов Ледовитого океана расстилались тундры. Южнее лежала полоса лесотундры, которая языками лесов вторгалась вдоль речных долин на север. Сплошным широтным поясом протянулась теперь от Тихого океана и до Балтики лесная зона. Настоящий зеленый сибирский океан шумел на тысячи километров в глубине азиатского материка. На Дальнем Востоке мрачная темнохвойная тайга переходила в пышные леса Амура и Приморья, где сложился и свой собственный животный мир. Однако климат тогда был значительно теплее и мягче современного.

Характерные черты

Как и в случае лесного неолита основным занятием население остается охота, рыболовство и собирательство. Лишь в Приамурье ограниченное распространение получает земледелие. Повсеместное распространение получило эффективное охотничье оружие- лук и стрелы , рыболовы осваивают рыболовные сети, которые позволяют перейти к относительно оседлому образу жизни. Население самых отдаленных сибирских регионов осваивает новые приемы обработки камня: шлифовку и сверление (появляется шлифованный каменный топор). Появляется керамика (глиняная посуда). Осваивается водный транспорт (лодки). Расцветает наскальная живопись. Примером тому стала дошедшая до наших дней Томская писаница.

Социальная организация

У полуоседлых охотников тундры и восточносибирской тайги это были экономически самостоятельные семьи и объединения нескольких семей численностью до 21-25 человек. У рыболовов и земледельцев Дальнего Востока существовали крупные (до 50 и более человек), объединённые совместным добыванием пищи, коллективы. Именно в таких крупных трудовых коллективах сложилась четкая родовая организация. Связанные общим происхождением и экзогамными обычаями, семейно-хозяйственные и родовые коллективы объединялись в племена- высшую социально-территориальную организацию неолита.

Территориальные зоны

Неолит Западной Сибири

Наличие в Западной Сибири долговременных поселений с полуземлянками свидетельствует об оседлости неолитического населения. Значительную роль начинает играть рыболовство. Таковы, например, поселения на мысе Чэстый-яг на р. Ляпине, Сортынья и Хулюм-Сунт на Северной Сосьве. Эти поселения расположены на мысах и ярках, в болотистых приозерных местах и потому не имеют следов укреплений. В них нет ни рвов, ни валов. Достаточной защитой им служила окружавшая их дикая природа. Обитатели таких поселений жили зимой в постоянных жилищах типа землянок. Землянки квадратные в плане, очень велики по размерам. Площадь наиболее крупных землянок достигает 600 кв.м. и более, глубина их равна 3-4 м. Они располагались при этом группами, иногда рядами. Подобные постройки должны были сооружаться соединенными усилиями целого коллектива и несомненно служили общинно-родовыми жилищами. Землянки, хотя и значительно меньших размеров, продолжали здесь существовать в качестве основного вида жилища спустя 3-4 тыс. лет.

По предположениям лингвистов носители западно-сибирского неолита говорили на прауральском языке, который распался на самодийскую и финно-угорскую ветвь в VI тыс. до н.э.

Неолит Восточной Сибири

Восточная Сибирь начинается к востоку от Енисея. Она переходит в периферию Байкальского региона. Сыалахская культура принесла керамику народам Восточной Сибири. Наиболее полно исследованы неолитические памятники Прибайкалья. Региональная периодизация прибайкальского неолита, разработанная А. П. Окладниковым, стала опорной для всей Восточной Сибири. В ранненеолитической исаковской культуре (4 тыс. до н. э.) ещё ощущаются палеолитические традиции, но шлифованные тесла, двусторонне обработанные наконечники стрел и глиняная посуда придают исаковским комплексам вполне неолитический облик. В эпоху развитого неолита исаковская культура сменяется серовской. Сменившие серовцев носители китойской культуры (вторая половина III тысячелетия до н. э.) унаследовали от своих предшественников приемы изготовления и крашения керамики, но несколько переориентировали свое хозяйство, что отразилось и в производственном инвентаре. Постоянные поиски дичи заставляли прибайкальцев вести полукочевой образ жизни. У них не было долговременных поселений и жилищ типа западносибирских полуземлянок. На оставленных ими стоянках археологам удается отыскать лишь многочисленные кострища и следы легких переносных жилищ типа чума. Близкие к прибайкальцам по культуре и образу жизни племена обитали в Якутии. Байкальско-ленский этнокультурный ареал включал археологические культуры Прибайкалья, Якутии и крайнего северо-востока. Всему ареалу присущи бедно орнаментированные круглодонные сосуды с отпечатками сетки-плетенки или ложнотекстильными оттисками. Керамика изготовлялась с помощью твердой формы и сетки, а позднее способом выколачивания. Байкальско-Ленская общность связывается с отдаленными предками палеоазиатских народностей.

Приамурье и Приморье входят в зону влияния дальневосточных цивилизаций. Зачатки земледелия зафиксированы и в Приморье, и в Приамурье, но наиболее полно процесс развития хозяйства неолитических культур исследован в бассейне Среднего Амура. Древнейшая местная культура, названная новопетровской, относится к раннему неолиту и датируется V-IV тысячелетиями до н. э. Аналогичные изменения произошли и в хозяйстве населения Приморья. Для местных поздненеолитических поселений характерны не только тёрочники и зернотерки , но и плечиковые мотыжки для обработки земли, шиферные серпы полулунной формы. Неолитические рыболовы Приамурья имели не только сети и невода, но изобрели и древнейшую в мире блесну в виде вогнутой пластинки из нефрита. Неолитическим культурам Приморья и Приамурья при всем их разнообразии присущ ряд общих черт. Дальний Восток - это мир оседлых людей, живущих деревнями, в прочных постоянных жилищах типа полуземлянок. Экономической основой такого образа жизни было продуктивное рыболовство. Именно в неолите здесь формируется хозяйственно-культурный тип оседлых рыболовов, сохранившийся у многих амурских народностей до этнографической современности. Эффективное амурское рыболовство обеспечивало не только оседлость, но незначительный рост народонаселения. А эти факты (прочная оседлость, значительная плотность населения) при наличии в Приморье и Среднем Приамурье плодородных земель сыграли определенную, если не решающую роль в усвоении местным населением распространявшегося с юга ручного (мотыжного) земледелия. Своеобразное орнаментальное искусство амурского неолита, такие определяющие его элементы, как амурская плетенка, спираль и меандр, сохранились в этнографическом искусстве современного тунгусо-маньчжурского населения Амура. Это позволяет предполагать их генетическую связь с носителями неолитических культур Дальнего Востока.
Крайние северо-восточные районы Сибири (Чукотка и Камчатка) в эпоху неолита долго оставались областью распространения пережиточных мезолитических традиций. Лишь во II-I тысячелетиях дон.э. северо-восточные неолитические культуры (тарьинская на Камчатке и северочукотская на Чукотке) приобретают вполне развитой вид. Появляются первые глиняные сосуды, шлифованные топоры и разнообразные, тонко обработанные сплошной ретушью каменные ножи, и скребки, наконечники стрел и копий.