Конец XI - начало XII в. характеризуются необычайным ростом ростовщичества в Киевской Руси. В тяжелое кабальное положение попали не только неимущие слои города и деревни, но даже те купцы, которые были вынуждены прибегать к займам. Деньги всегда идут к деньгам. Богатый купец, ссудивший деньгами и товарами менее состоятельного купца, фактически становился полновластным хозяином своего должника и в случае неплатежеспособности последнего мог распоряжаться его имуществом и им самим независимо от того, чем вызвана эта неплатежеспособность: злым ли умыслом несостоятельного должника или бедственным положением, в котором он очутился по не зависящим от него обстоятельствам.
Процент на взятую ссуду был чудовищно высок, и нередко должник ежегодно выплачивал своему кредитору в виде процента половину взятой в долг суммы (50% годовых). Причем, видимо, проценты взимались и тогда, когда должник внесенными в виде процентов деньгами давно уже погасил сумму, данную ему в долг. Еще хуже было положение закупов, среди которых особо выделялись так называемые ролейные закупы, т. е. закупы, работавшие на пашне ("ролье") своего заимодавца. Закупы (по сути "полурабы") фактически навечно теряли независимость, так как, не имея права зарабатывать на стороне ("искать кун"), все время работали во дворе, в доме или на запашке ("ролейные" закупы) господина, отрабатывая этим только проценты по ссуде.
Господин мог и продать закупа (в холопы), и бить его "без вины", и всячески "переобидеть", в частности мог увеличить произвольно "купу" (сумму, взятую в долг) под видом материальной ответственности закупа за испорченный или пропавший, хотя бы и не по его вине, инвентарь. Жадный, корыстолюбивый, жестокий киевский князь Святополк отнимал землю, прибегал к пыткам для того, чтобы выведать о спрятанных ценностях, поощрял спекулянтов солью и хлебом, наживавшихся во время войн и голодовок, сам принимал участие в ростовщических сделках. Имя князя Святополка стало ненавистным простым людям. Ссылка на http://historic.ru/books/item/f00/s00/z0000084/st005.shtml
Пока "кияне" бушевали на улицах и площадях Киева (по нынешнему "майданили"), "большие и нарочитии мужи", перепуганные народным восстанием и беспорядками, сейчас же после смерти Святополка собрались на совет и решили пригласить в Киев на княжеский престол переяславльского князя Владимира Всеволодовича, будущего Мономаха. Киевская знать сделала свой выбор именно на Владимире Мономахе, учитывая качества этого князя как политического деятеля и его популярностью в народе и среди киевлян. Только он своим авторитетом смог бы утихомирить народную стихию. Мономах был известен среди народа как князь, пытавшийся на Любечеком съезде князей положить конец разорительной княжой усобице. Он был популярен и как организатор успешной борьбы со страшным "ворогом" - половцами и как князь, который не давал "пакости деяти отрокам ни своим, ни чюжим, ни в селах, ни в житех". Позднее в народных сказаниях Владимира Мономаха даже путали с его великим прадедом Владимиром Красное Солнышко.
Владимир родился в 1053 году, за год до смерти своего деда Ярослава Мудрого(1054), который не мудро поделил Киевскую Русь на пять частей, заложив основу княжеским междуусобицам, губившим государство. Владимир - любимый сын Всеволода, Великого Киевского князя. Мать - Анна, последняя жена Всеволода. Дочь византийского императора Константина Мономаха, Византийская царевна. У Владимира было три имени: Владимир - княжеское, Василий – крестное, Мономах – дедовское (со стороны матери).
Владимир II Всеволодович Мономах
Великий Князь Киевский
Годы жизни: 1053-1125
Годы правления: 1113-1125)
Но в то бурное время Владимир Мономах не принял предложения "больших и нарочитых мужей" занять Киевский стол. Ибо это противоречило установленному по его инициативе закону наследования с целью прекращения княжеских усобиц. В 1097 г. в Любече был им созван съезд князей, согласно решению которого каждый из князей должен был владеть тем княжеством, в котором княжил отец, и не претендовать на чужие владения вопреки установленному поряку. Тем временем восстание в Киеве разрасталось. Восставшие киевляне разгромили двор тысяцкого Путяты, двинулись дальше и разграбили дворы сотских (бояр) и евреев-ростовщиков. Тогда киевские "большие и нарочитые мужи" вторично послали гонцов к Мономаху.
В Киеве полыхало пламя уже грандиозного антифеодального восстания "простой чади". Это обстоятельство побудило Мономаха согласиться принять киевский княжеский престол. Он явился в Киев и, как говорит летопись, "прекратил мятеж и смятение в людях". Согласно "Уставу" Владимира Мономаха ограничивалось ростовщичество. Грабительские проценты были отменены. Кто давал деньги из 50 процентов и уже три раза получал проценты ("рез"), тот уже не имел права требовать сумму, данную им должнику. Впредь такой процент считался незаконным.
Устанавливался новый порядок, по которому законным считался процент в размере не выше 10 кун на гривну (примерно 20% годовых). А закупы получили право уходить (очевидно, в свободное от работы на господина время) на сторону с целью заработка, который дал бы ему возможность выплатить господину долг ("купу") и вновь вернуться в прежнее состояние, в котором он был до того, как стал закупом. Закупу также давалось право обращаться к князю и его "мужам" с жалобой на господина. Вот так жили люди на Руси девять веков назад. Тогда, естественно, не было никаких украинцев и в помине, но были евреи. А они были всегда. От Адама и Евы. Восстание в Киеве вначале приняло антиеврейский характер: "кияни же разъграбиша дворъ Путятинъ, тысячького, идоша на жиды и разграбиша я". По словам Татищева когда в городе начался погром, евреи заперлись в синагоге и заняли круговую оборону в надежде, что власти наконец вмешаются и восстановят порядок в городе.
Продолжение следует.
Крестьянские и городские восстания 1068-1071 гг. охватили значительную часть Киевской Руси. Их неудача была вполне естественной в условиях средневековья и привела к дальнейшему росту феодальной эксплуатации.
Феодальная эксплуатация смердов особенно усиливается на Руси в конце XI и начале XII в. Типичной фигурой крупного феодала этого времени был князь Святополк Изяславич. Источники рисуют перед нами образ корыстолюбца, занятого поисками новых средств для пополнения своей казны. О жадности и жестокости этого киевского князя и его сыновей ходили рассказы. Святополк сажал людей в темницу без суда и следствия, «не справив, но послуша облыгающих» .
Летопись и Печерский Патерик противопоставляют Святополку фигуру милостивого и мудрого Владимира Мономаха, и это традиционное сопоставление до известной степени вошло в нашу литературу. Нельзя, конечно, отрицать того, что Владимир Мономах был крупной политической фигурой на рубеже XI-XII вв., знаменитым полководцем, заслужившим благодарность современников за свои победы над ордами половцев, но это не мешает нам видеть во Владимире Мономахе вовсе не идеальную фигуру народолюбца, а типичного феодала своего времени. В этом отношении для нас особый интерес имеет послание митрополита Никифора к Владимиру Мономаху, следовательно, документ, непосредственно к нему обращенный.
Никифор, грек по происхождению, как и подавляющее большинство русских митрополитов того времени, пишет по всем правилам византийской образованности. Он рассуждает о душе, которая действует с помощью пяти своих слуг, или чувств, - зрения, слуха, обоняния, вкуса и осязания. С чисто византийской ловкостью Никифор льстит своему князю, прославляя его за любовь к простому образу жизни, за простоту в одежде и воздержанность: «что надо говорить к такому князю, который больше спит на земле и избегает домов и отказывается от ношения светлых одежд и, ходя по лесам, носит сиротскую одежду, и по нужде входя в город, ради власти, одевается в одежду властителя» .
За этими льстивыми словами едва можно различить действительные факты из жизни Владимира Мономаха: его необыкновенную любовь к охотничьим подвигам и разъездам по лесам, когда приходилось спать и на голой земле и по нужде носить «сиротскую» одежду - простое и удобное охотничье одеяние.
Однако даже Никифор не может скрыть, что в деятельности прославляемого им князя не все окрашено розовым цветом. Поэтому вежливо, но упорно Никифор указывает своему князю на злоупотребления, которые делаются от его имени. Конечно, князь не может за всем присмотреть лично («не мога сам вся творити очима своима»), злоупотребления идут от княжеских людей («от служащих орудием твоим»), но и князь несет за них ответственность. Никифор обращается к князю с предложением подумать о людях, потерпевших от него наказание: «Вспомни о изгнанных тобой, о осужденных тобой для наказания, о забытых; вспоили о всех, что на кого сказал и кто кого оклеветал». Никифор, впрочем, обеспокоенный тем, что князь может подумать, будто к нему кто-то пришел с жалобой, уверяет, что послание им написано «просто так» .
В другом своем послании к Владимиру Мономаху тот же митрополит еще резче говорит о его пороках, упрекая князя в лихоимстве и ростовщичестве: «Если постишься и берешь проценты с брата, никакой для тебя нет пользы». Нет пользы в том, что человек постится, а сам берет с людей высокие ростовщические проценты и убивает людей «злым ножем - лихоиманием неправедным» . Так даже устами митрополита-царедворца выставлено грозное обвинение против Владимира Мономаха.
Поэтому хвастливое заявление Владимира Мономаха о том, что он «худаго смерда и убогые вдовице не дал... силным обидети», может быть подвергнуто значительным сомнениям. Ведь сам же Владимир Мономах хвалится тем, что при взятии Минска он вместе с черниговцами и половцами не оставил «ни челядина, ни скотины». Таким образом, он приравнивает раба к скоту, как, впрочем, это делали и другие феодалы его времени.
Но Владимир Мономах был все-таки одним из лучших представителей феодальных верхов своего времени, чего нельзя сказать о некоторых его современниках. У нас сохранился памятник, рисующий безудержную феодальную эксплуатацию на рубеже XI-XII вв. - предисловие к Софийскому Временнику.
Автор предисловия противопоставляет прежних князей его современникам. Первые князья боролись за Русскую землю и покоряли иные страны, они не собирали много имущества, не придумывали вир и продаж, но брали только справедливые виры и давали их своей дружине на оружие. А дружина кормилась, воюя с другими странами, и не говорила: «Мало нам, княже, двухсот гривен». Старые князья не накладывали на своих жен золотых обручей, но жены их ходили в серебряных обручах . Так автор предисловия к Софийскому Временнику дает представление об изменении форм эксплуатации сельского населения Киевской Руси. Старая дружина кормилась за счет войны и дани, новая дружина кормится за счет эксплуатации коренного населения. Теперь приходится придумывать «творимые» - вымышленные, искусственно созданные «виры и продажи». Изменился и образ жизни дружины. Ныне дружинники уже не довольствуются серебряными обручами для своих жен, им мало и двухсот гривен; теперь им нужны для своих жен золотые обручи.
Для нас приведенное указание автора предисловия имеет важное значение. Оно показывает, как изменились формы эксплуатации населения. Время обогащения дружины за счет внешних войн отошло в прошлое. Развивающиеся феодальные отношения и рост крупного землевладения в Киевской Руси привели к усилению феодальной эксплуатации закрепощенных крестьян - смердов. В этой обстановке и возникло в 1113 г. новое большое народное движение, центром которого был Киев.
О киевском восстании 1113 г. мы имеем лишь краткие заметки в Ипатьевской летописи. На следующий же день после смерти Святополка Изяславича, происшедшей 16 апреля 1113 г., киевляне обратились к Владимиру Мономаху с призывом занять киевский стол. Владимир отказался. «Киевляне же разграбили двор Путятин тысяцкого, пошли на евреев и разграбили их; и снова киевляне послали к Владимиру, говоря: пойди, князь, в Киев; если же не пойдешь, то знай, что великое зло воздвигнется, это тебе не Путятин двор, ни сотских, но и евреев грабить, и еще из-за тебя пойдут на твою невестку и на бояр и на монастыри, и будешь ответ иметь, если из-за тебя разграбят монастыри. Слышав об этом, Владимир пошел в Киев. Владимир Мономах сел в Киеве в воскресенье, встретили же его митрополит Никифор с епископами и со всеми киевлянами с честью великою, сел на столе отца своего и дедов своих, и все люди рады были, и мятеж прекратился» . Лаврентьевская летопись добавляет, что Владимир вошел в Киев 20 апреля.
Нам приходилось уже дважды писать об этом событии , причем оба раза отмечать то обстоятельство, что киевское восстание 1113 г. не являлось чисто городским движением, что оно связано было с крестьянским восстанием в Киевской земле. Доказательству данного положения и будет посвящена значительная часть этой главы. Однако, как и в 1068 г., наиболее заметным для современников было именно городское восстание, непосредственно угрожавшее киевским феодалам. Поэтому оно и нашло свое отражение в летописях, тогда как о крестьянском восстании мы узнаем только из анализа «Русской Правды».
Восстание киевских горожан в 1113 г. было подготовлено всей политикой Святополка Изяславича. Печерский Патерик так характеризует княжение Святополка: «В дни княжения своего в Киеве Святополк Изяславич сотворил много насилия и домы сильных искоренил без вины, имущество у многих отнял. Из-за этого бог попустил половцам силу иметь на него. И были рати многие от половцев, к тому же и усобица, и был в то время большой голод и великая скудость в Русской земле во всем» .
Ревностно защищая интересы господствующего класса, Печерский Патерик порицает Святополка за то, что он «домы сильных искоренил», т. е. нередко действовал против враждебных ему бояр. Но тот же Патерик рассказывает о жестокой эксплуатации киевских горожан. Во время войны с Галицкими князьями прекратился подвоз соли из Галича и Перемышля, «и можно было видеть тогда людей в великой беде, изнемогали от войны, голода, без хлеба и без соли» . Были сделаны попытки заменить соль каким-нибудь суррогатом. Один из монахов Печерского монастыря, Прохор, собрал из монастырских келий пепел и стал его раздавать вместо соли. За пеплом в монастырь стали приходить нуждающиеся: «и бе видети торг упражняем, монастырь же полн приходящих на взятие соли» . Это вызвало недовольство продавцов соли, так как ее цена снизилась в пять раз. Узнав об этом, Святополк распорядился вывезти соль из монастыря, которая тотчас же оказалась не чем иным, как пеплом. Когда же монастырская соль была высыпана как ненужный пепел, она тотчас же опять превратилась в соль и была разграблена горожанами: «уведевше же гражане разграбиша соль».
За сказочной оболочкой рассказ о превращении соли в пепел, за повествованием о благодеяниях монастыря, который в голодный год бесплатно, «туне», раздавал соль нуждающимся, можно различить настоящий ход событий. Голод и недостаток соли вызвали повышение цены на соль, чем воспользовались купцы. Монастырь попытался заменить соль пеплом, вероятно смесью соли с пеплом, также спекулируя на общественном бедствии. В дело вмешался князь, увидевший в продаже соли средство для собственного обогащения . Княжеские «точники», по другому списку - «советники», начали спекуляцию солью. Так феодальные хищники - сам великий князь, его советники, крупнейший киевский монастырь - одинаково стремятся нажиться на народном бедствии. Упоминание о гражданах, разграбивших соль, вероятно, отражает наличие общего недовольства в Киеве спекуляцией князя и его советников, надеявшихся нажиться на дороговизне соли. Как видим, рассказ Патерика указывает, почему верхи киевского общества боялись, что во время восстания 1113 г. дело не обойдется только грабежом двора тысяцких и еврейского квартала, но события затронут и монастыри, как один из центров ростовщичества и феодальной эксплуатации .
В летописи восстание 1113 г. представлено как внезапное народное возмущение, которое нашло свой выход тотчас после смерти Святополка Изяславича. Однако и по данным летописи волнения в Киеве начались задолго до смерти Святополка. Рассказав о знамении на солнце, которое бывает «не на добро», летописец говорит, что это знамение предвещало близкую смерть Святополка. Знамение, или затмение, солнца произошло, по летописи, 19 марта, а Святополк умер 16 апреля где-то вне Киева, «за Вышегородом». Характерно, что Святополка хоронили только его бояре и дружина, тогда как в рассказах о смерти других киевских князей обычно сообщается, что их оплакивали все киевляне. Подчеркивается также, что вдова Святополка раздала монастырям, попам и нищим большую милостыню.
Во всех этих летописных известиях чувствуется недоговоренность, желание летописца скрыть какие-то факты, неприятные для господствующего класса. Сам отъезд Святополка из Киева, возможно, был вызван волнениями среди киевлян, нарастанием их недовольства, которое так резко проявилось тотчас же после смерти этого князя.
Вместе с тем совершенно ясно, против кого было направлено восстание в Киеве. От него пострадали дворы тысяцкого Путяты, сотских, а также еврейский квартал. Только приезд Владимира Мономаха остановил дальнейшее расширение восстания, которое должно было направиться против вдовы Святополка, против бояр и монастырей. Следовательно, восстание 1113 г., носившее ярко выраженный антифеодальный характер, было направлено против господствующей феодальной верхушки - против князя, бояр и монашества, против княжеской администрации во главе с тысяцким, руководившим городским ополчением и производившим суд и расправу. Здесь невольно припоминается предисловие к Софийскому Временнику, в котором говорится о «творимых» вирах и продажах, которыми стали облагать население князья в конце XI и начале XII в.
Народная ненависть не ограничилась только ближайшим княжеским окружением. Она была направлена против феодальной эксплуатации во всех ее проявлениях. Ярким проявлением ее были ростовщичество и закабаление разорившихся и опутанных долгами людей. Взимание громадных процентов с должников было постоянным средством для обогащения бояр, купцов и духовенства. Хотя церковные памятники настаивали на том, что «резоимание» (ростовщичество) является греховным делом, все церковные постановления по этому поводу имели чисто декларативный характер. Во второй половине XII в. новгородский архиерей Илья вынужден был угрожать строгим наказанием новгородскому духовенству, занимавшемуся раздачей денег под проценты . Что касается участия монастырей в ростовщичестве, то это явление было самым распространенным и проводилось под разными благовидными предлогами. Недаром в одном древнерусском поучении говорилось о том, что не спасут черные ризы, что можно делать добрые дела и не будучи монахом.
Злоупотребления княжеской администрации и закабаление свободных людей путем взимания громадных процентов и были теми побудительными причинами, которые вызвали восстание киевлян в 1113 г. Возмущение направилось не только против Путяты, но и против сотских и евреев. О близости сотских к ремесленным и торговым кругам в городах говорилось уже ранее. Известно также, что евреи были банкирами средневековья, через руки которых проходили большие денежные суммы. В таком большом и торговом городе, каким был Киев начала XII в., участие евреев в экономической жизни было несомненно деятельным. Евреи должны были принимать участие в ростовщических операциях Святополка и его тысяцкого Путяты. Этим объясняется нападение киевлян на еврейский квартал. Подобные же нападения на евреев делались в Западной Европе в том же XII в. под явным влиянием некоторых кругов католического духовенства.
В церковных русских кругах XII-XIII вв. также появляются сочинения, направленные против евреев и их религии. В этом отношении характерно произведение, озаглавленное в рукописи «Словеса святых пророк», которое уже существовало на Руси в 1234 г., но появилось значительно раньше. Это произведение вскрывает подвластное положение евреев, потерявших свое государство («вам уже работающе в нас»). Это не мешает церковному проповеднику ополчиться против своего князя - возможно, за его покровительство евреям. Князь этот «унець ярок и лют», т. е. бык ярый и лютый. У него «волостителеве злии и бояре лютии опалчивии». Составитель говорит о том, что прошло уже более тысячи лет со времени взятия Иерусалима римлянами. По древнерусским сочинениям это событие произошло после 5575 г. от сотворения мира. Следовательно, прибавив тысячу лет, получим 6575, или 1067, год, после которого были написаны «Словеса». Возможно, что речь в них идет именно о Святополке Изяславиче, «быке яром и лютом» .
Указание летописи на разграбление еврейского квартала характеризует восстание 1113 г. как движение городского люда, направленное не только против феодалов, но и против купцов-менял, занимавшихся ростовщичеством. Действительно, летопись говорит, что Владимиру Мономаху «вси люди ради быша». Слово «люди» в данном случае может обозначать киевлян вообще, но еще чаще мы встречаемся с термином «люди» для обозначения горожан.
До сих пор мы говорили о восстании в самом Киеве. Теперь нам предстоит разрешить другой важный и трудный вопрос - о связи восстания киевских горожан с крестьянскими восстаниями в Киевской земле. В другой нашей работе уже указывалось на существование прямого свидетельства о связи восстания в Киеве с крестьянским движением. В сказании о построении церкви Бориса и Глеба в Вышгороде так рассказывается о восстании 1113 г: «Когда Святополк умер, на второе лето после создания той церкви, были многий мятеж и крамола и молва немалая в людях, и тогда собрались люди, больше же всего большии и нарочитые мужи, пошли собранием всех людей и умоляли Владимира, чтобы он пришел прекратить крамолу в людях. И придя он прекратил мятеж и смятение в людях» .
Таким образом, мы имеем прямое свидетельство о широте восстания и «многой крамоле», которая возникла «в людях», а также о смятении среди «лучших и нарочитых людей», т. е. верхушки феодального общества.
Мы имеем и прямое указание на то, что восстание в Киеве происходило одновременно с восстанием в деревне, причем указание, исходящее от самого Владимира Мономаха. В Пространной «Русской Правде» особым заголовком выделен «Устав Володимерь Всеволодовича». В первой же статье устава говорится о причинах его появления: «Володимер Всеволодовичь по Святополце созва дружину свою на Берестовемь: Ратибора Киевского тысяческого, Прокопью Белгородьского тысячьского, Станислава Переяславльского тысячьского, Нажира, Мирослава, Иванка Чюдиновича, Олгова мужа». Указанные лица и «уставили» следующие вслед за этим текстом статьи.
По нашему мнению, устав заканчивался словами: «а в мале тяже по нужи възложити на закупа» . Однако в литературе имеется и другое представление о размерах устава Владимира Мономаха. Так, С.В. Юшков думает, что устав «первоначально представлял собой отдельный юридический памятник, но затем при переписке был механически присоединен к сборнику, носившему название «Суд Ярославль Владимировича» .
Такое представление о «механическом» соединении разных частей краткой и пространной редакций «Русской Правды» не раз выдвигалось и до С.В. Юшкова. Оно кажется наиболее простым и в то же время при ближайшем рассмотрении оказывается самым недостоверным. Отвергая наше мнение о размерах устава Владимира Мономаха, С.В. Юшков совершенно игнорирует то обстоятельство, что во второй части Пространной Правды, озаглавленной уставом Владимира Мономаха, мы находим ряд статей, заимствованных из Краткой Правды и не помещенных в первой части Пространной .
А это значит, что для того чтобы принять мнение С.В. Юшкова об отдельном существовании устава Владимира Мономаха как второй части Пространной «Русской Правды», надо объяснить причины, по которым статьи краткой редакции «Русской Правды» вошли и в первую часть пространной редакции и в ее вторую часть, причем речь идет об одновременном использовании составителями Пространной Правды статей, помещенных в краткой редакции.
Во второй части пространной редакции, которую С.В. Юшков считает особым памятником, уставом Владимира Мономаха, находим те статьи краткой редакции, которые не были использованы в первой части Пространной Правды . Объяснить это обстоятельство мы можем только тем, что составители Пространной Правды пользовались краткой редакцией Правды как одним из своих источников.
Первая статья устава Владимира Мономаха, судя по ее содержанию, была составлена на совещании Владимира Мономаха с тысяцкими и боярами. Время совещания можно установить почти точно. Совещание должно было состояться еще до въезда Владимира Мономаха в Киев, так как устав Владимира Мономаха носит все черты законодательства, направленного в сторону уступок некоторым требованиям восставших.
Об этом в несколько неясной форме говорит и рассмотренное ранее сказание о «чудесах» Бориса и Глеба. По сказанию, Владимир Мономах, войдя («вшед») в Киев, прекратил «мятеж и шум в людях». Да и в самом уставе Владимира Мономаха имеются прямые указания на то, что совещание князя и тысяцких произошло вне Киева, «на Берестовемь», т. е. в княжеском селе Берестове под Киевом. Это указание покажется нам непонятным, если мы представим себе, что устав был принят уже после вокняжения Владимира Мономаха в Киеве. Ведь тогда возникает вопрос: зачем и какая необходимость заставила Мономаха собрать совещание в окрестностях Киева, а не в самом городе? Поэтому более обоснованно предположить, что Владимир созвал совещание в Берестове тогда, когда он находился еще под Киевом, не решаясь в него вступить.
Местом для созыва совещания было выбрано село Берестово как пункт, расположенный в непосредственном соседстве с Киевом и являвшийся загородной княжеской резиденцией. Приняв это положение, мы можем совершенно точно определить время появления устава Владимира Мономаха. Устав был составлен в Берестове в промежуток времени между смертью Святополка и въездом Владимира Мономаха в Киев, т. е. между 16 и 20 апреля 1113 г.
Такая датировка устава Владимира Мономаха находит подтверждение в самом составе участников совещания, собравшегося в Берестове. В их числе находим трех тысяцких, двух бояр («княжеских мужей»), без обозначения их сана, одного представителя от Олега Святославича, черниговского князя, причем этот представитель назван «Ольговым мужем». Участие в совещании белгородского тысяцкого вполне понятно, так как Белгород был пригородом Киева. Появление на совещании переяславского тысяцкого может быть объяснено тем, что Владимир Мономах был князем Переяславля Русского (ныне Переяслав-Хмельницкий). Сделавшись киевским князем, Владимир Мономах посадил в Переяславле своего сына Ярополка. Ипатьевская летопись относит это событие к тому же 1113 г., когда Владимир Мономах стал княжить в Киеве.
Обратимся теперь к рассмотрению вопроса о том, что же представлял собой состав участников совещания в Берестове. У нас для этого имеется тем большее основание, что издатели комментария к «Русской Правде» не рассмотрели список участников данного совещания .
Как мы знаем, в уставе Владимира Мономаха всего перечислено 6 участников совещания. Из них известен Ратибор, являвшийся в 1079-1081 гг. посадником в Тьмутаракани. Он был посажен в Тьмутаракани киевским князем Всеволодом Ярославичем, отцом Владимира Мономаха, находился там три года и был взят в плен двумя князьями-изгоями . Имя Прокопия, белгородского тысяцкого, неизвестно по другим источникам. Переяславский тысяцкий Станислав может быть отожествлен со Станиславом Добрым Тудковичем, который был убит в 1136 г. в числе других переяславцев во время распри Ольгови-чей с потомками Владимира Мономаха. По-видимому, и Нажир принадлежал к переяславцам, во всяком случае такое имя мы находим под 1162 г. с прозвищем «Нажир Переяславяч» . Что касается Мирослава, то, видимо, именно о нем идет речь в известии летописи 1134 г. о «доске оконечной от гроба господня», которую принес некий Дионисий, «послал бо бе Мирослав» . Это известие не оставляет никакого сомнения в том, что Мирослав принадлежал к верхушке киевского общества, вернее, был одним из знатнейших бояр, так как путешествие в Иерусалим или в Царьград требовало затраты больших средств. Возможно, по имени названного Мирослава получило свое наименование село Мирославское в Киевской земле, находившееся у Витичева . Во всяком случае совпадение имени знатного боярина с названием села в Киевской земле очень знаменательно.
Последним участником совещания в Берестове указан Иванко Чудинович, «Ольгов муж». В нем мы можем видеть сына того Чудина, который участвовал в составлении «Правды Ярославичей» и «держал» в 1072 г. Вышгород. Упоминание о том, что Иванко Чудинович был Ольговым мужем, содержит определенное датирующее указание, так как черниговский князь Олег Святославич умер в 1115 г. Следовательно, устав Владимира Мономаха при всех условиях возник до 1115 г.
Итак, в совещании в Берестове, накануне въезда Владимира Мономаха в Киев, приняли участие киевские бояре в лице Ратибора и Мирослава, переяславские бояре в лице Станислава и Нажира, белгородский тысяцкий и представитель Олега Святославича как крупнейшего из русских князей после Владимира Мономаха. Таким образом, целиком подтверждаются слова сказания о «чудесах» Бориса и Глеба о том, что «большие и нарочитые люди упрашивали Мономаха войти в Киев, чтобы подавить крамолу сущюю в людех». Результатом совещания «больших и нарочитых людей» было появление устава Владимира Мономаха.
Б.Д. Греков первый обратил внимание на то, что законодательные нормы устава Владимира Мономаха отражают необходимость для правящих кругов идти на некоторые уступки. «Следы происхождения законодательства о должниках, закупах и холопах, появившегося в условиях обострения классовых противоречий, очень заметны» , - пишет Б.Д. Греков. Эта мысль полностью подтверждается анализом самого устава. Поэтому можно только пожалеть, что классовая сторона законодательства Владимира Мономаха, так хорошо вскрытая в исследованиях Б.Д. Грекова, совершенно была игнорирована комментаторами академического издания «Русской Правды».
В поле внимания составителей устава Мономаха были два главных вопроса: 1) вопрос о купцах и ремесленниках, порабощаемых непомерными ростовщическими процентами, 2) вопрос о положении сельского населения - закупов.
Первые же статьи устава говорят об ограничении ростовщических процентов. Участники совещания «уставили» брать проценты «до третьяго реза» . Как бы ни рассматривать эту статью: видеть ли в ней указание на уплату процентов по третям, или, как полагает В.О. Ключевский, слова «в треть» надо понимать как на два третий, т. е. 50%, - во всех случаях рассматриваемая статья является попыткой некоторого ограничения ростовщических процентов. Впрочем ограничение было очень условным. Это показывает следующее за тем добавление: «аже кто емлеть по 10 кун от лета на гривну, то того не от-метати» . Будем ли мы считать, что речь идет о гривне в 50 кун или о гривне в 25 кун, и в том и в другом случае перед нами будет указание на высокий ростовщический процент: в первом случае 20%, во втором случае - 40%.
Обе следующие за этим статьи устава имеют в виду борьбу с порабощением «неповинных», о чем постоянно говорится в поучениях XI-XII вв. Статья «аже который купець истопиться» ограничивает право взыскания долгов с купца, пострадавшего от нападения ратных людей («рать возметь»), от пожара («огнь»), от несчастного случая на воде («истопиться»). Такой купец должен платить свой долг «како начнеть от лета платити», потому что он «не виноват есть». Правом немедленного взыскания долга заимодавец пользуется лишь в том случае, если купец «в безумьи чюжь товар испортить», пропьет его или проиграет, поставив в заклад. Таким образом, и эта статья создает некоторые гарантии от разорения для купца, пострадавшего от стихийных бедствий или от войны, следовательно, несколько ограничивает произвол заимодавца.
Подобный же характер имеет статья «о долзе». В ней говорится о недобросовестном купце, который «многим должен будет», но все-таки снова берет в долг. Устав предоставляет право в первую очередь получить княжеские деньги, а вслед за тем деньги, принадлежащие купцам-гостям «из иного города» или чужеземцам .
Рассматривая статьи о резах, о купце и о долге, мы заметим, что их основной лейтмотив - это вопрос о ростовщичестве. Законодательство Владимира Мономаха делает как бы попытку несколько ограничить произвол заимодавцев. В нем проявляется некоторое стремление участников совещания в Берестове удовлетворить интересы торгового населения Киева - купцов, страдавших от неумолимого взыскания процентов, которые взимались даже после стихийных бедствий.
Совсем по-иному законодательство Владимира Мономаха относится к крестьянам. Главную опасность феодалы видели в широком крестьянском движении, возникшем в Киевской земле. Отголоски борьбы феодалов с крестьянским движением мы и найдем в уставе Владимира Мономаха, в известных статьях о закупах. По-видимому, вопрос о закупах был одним из самых тревожных для участников совещания в Берестове, так как затрагивал обширные круги населения Киевской и прилегающих к ней земель.
Выше мы уже видели, каким шатким было положение смердов. Устав Владимира Мономаха как будто делает некоторые попытки в сторону облегчения положения смердов, сделавшихся закупами. Закупу следует дать «правду», т. е. позволить доказать, что он ушел в поисках управы на своего господина («обиды деля своего господина»), а не тайно. Закуп не платит за «войского» коня. Возможно, здесь имеется в виду случай, когда закуп ходил с ополчением на войну вместе со своим господином. Закупа нельзя сделать холопом, в этом случае он получает полную свободу. Таким образом, перед нами как будто стремление положить границы злоупотреблениям господ по отношению к закупам.
Устав Владимира Мономаха касается и холопов. В статье «а се, аже холоп ударить» мы читаем постановление о холопе со ссылкой на Ярослава и его сыновей. По этому случаю Б.Д. Греков вполне правильно замечает, что «это служит доказательством, что в движении 1113 г. принимали участие и холопы» .
Б.Д. Греков отмечает и декларативность постановления о закупах в уставе Владимира Мономаха. Действительно, возникший в условиях больших классовых потрясений, непосредственно под впечатлением событий в Киеве и необходимости «утолить мятеж и голку», устав Владимира Мономаха вовсе не ставил своей задачей полностью удовлетворить требования горожан и закупов.
Регламентация отношений между закупами и феодалами ни в какой мере не могла улучшить положение закупа. В конечном итоге, кто мог доказать, избил господин своего закупа «про дело» или просто в озлоблении? Какие судьи XI-XII вв. могли защитить закупа от порабощения его господином, когда знатные дворяне и в XIX столетии ухитрялись обращать в своих крепостных поповичей и однодворцев, не говоря уже о крестьянах?
Фактически устав еще более ухудшал положение Закупов и холопов. Так, устав узаконил превращение закупа в полного, или обельного, холопа в том случае, если закуп бежал от господина или был обвинен в краже какого-либо господского имущества. К «послушеству», свидетельству, закупа можно было прибегать только «в мале тяже по нужи», когда рассматривалось какое-либо маловажное дело, в случае крайней необходимости . Закуп фактически приравнивался к холопу, который вообще не мог выступать свидетелем. В постановлениях устава ясно видна не только фиксация старого, но и новое - стремление еще более ограничить права закупов и холопов.
Таким образом, устав Владимира Мономаха, возникший под непосредственным влиянием событий в Киеве 1113 г., как и более ранняя «Правда Ярославичей», фактически охранял интересы господствующего феодального класса. Вот почему мы не можем согласиться с мнением Б.Д. Грекова, который пишет: «Совершенно очевидно, что законодатель здесь пошел на компромисс и частично удовлетворил требования деревенского простого люда, страдавшего от произвола богатых землевладельцев» .
Законодательство Владимира Мономаха ставило, на наш взгляд, совсем иные цели. Давая некоторые внешние, чисто декларативные льготы зависимым крестьянам-смердам, это законодательство защищало интересы господствующего класса феодалов. Тут невольно приходят на память замечательные слова Энгельса о расправах феодалов с неугодными крестьянами в средневековой Германии: «И кто бы мог оказать крестьянину защиту? В судах сидели бароны, попы, патриции или юристы, которые хорошо знали, за что они получают деньги» .
Устав Владимира Мономаха показывает широкое распространение крестьянских движений. Крестьянские восстания, видимо, происходили не только в Киевской, но и в соседних - Переяславской и Черниговской землях. Поэтому и понадобилось участие в совещании переяславского тысяцкого и представителя черниговского князя.
Некоторые участники событий 1113 г. оставили по себе прочную память в народном русском эпосе в былинах о богатом боярине Путяте и его дочери Запаве, или Забаве Путятишне, - «княженецкой племянницы». В былине о Соловье Будимировиче «славный», богатый гость приезжает на своем корабле торговать «из-за моря, моря синего, из глухоморья зеленого, от славного города Леденца» в город Киев со своими заморскими товарами. Для нашей цели нет необходимости входить в рассмотрение вопроса о происхождении былины о Соловье Будимировиче. Отметим только, что мнение о северном происхождении этого произведения, выдвинутое некоторыми исследователями, едва ли вытекает из текста былины
«Первым еврейским погромом» так называемые либеральные журналисты любят называть восстание 1113 года, произошедшее в городе Киеве. Таким способом они пытаются обосновать понятие о неком «вековом животном антисемитизме» русских в противовес «культурным» европейцам. Об отношении к евреям в Европе большинство из нас знает по книге Вальтера Скота «Айвенго». Существуют и официальные документы – менее поэтичные, зато куда более жесткие. Поэтому оставим вопрос о том, где к евреям относились лучше за рамками этой статьи и попытаемся разобраться в том, что и почему произошло в далеком 1113 году в Киеве.
Причиной неутихающих смут и братоубийственных войн на Руси, до укрепления на престоле рода Романовых», являлось наследственное право, оставленное стране Ярославом Мудрым. По этим правилам, главным считался киевский престол, остальные же города распределялись по значимости. Наследование престолов осуществлялось не по прямой линии – от отца к сыну, а по старшинству в роду. Таким образом, Великое Киевское Княжение переходило от князя не к его старшему сыну, а к следующему по возрасту его брату. Сам Ярослав имел шесть сыновей, и уже тогда эта система была крайне сложной – князья, после смерти одного из них, начинали в полном составе менять свои владения в соответствии со старшинством. Именно отсюда и происходили постоянные стычки между боярами за места на царском совете, продолжавшиеся до Петра I - потомки древних родов спорили о закрепленном законом старшинстве. Семьи князей были многочисленными, и с увеличением числа княжеских родов начались, с одной стороны, неразбериха, а с другой - горькие обиды. При данной системе, многоопытный и отличившийся в боях сын старшего сына князя, обязан был уступить старшинство своему, иногда малолетнему,
дяде. Естественно, это положение вызывало многочисленные междоусобицы. Именно этими сложностями и решило воспользоваться Киевское Вече, пожелавшее пригласить, после смерти Святополка Изяславовича, на Великое Киевское Княжение Владимира Мономаха - в обход прав наследников старшей родовой семьи. Великий князь Святополк любовью киевлян не пользовался. В начале своей карьеры он часто был бит половцами, причем во многом по глупости, так как не слушал советов более опытных военачальников. Он утратил влияние на Новгород – горожане не только отказались принять на княжение его сына, но и пообещали лишить его головы, в случае приезда.
По характеру князь был мрачен и не улыбался даже на пирах. Зато отличался неимоверной жадностью. «К войне не был охотник и хоть на кого скоро сердился, скоро и запамятовал. Притом был весьма сребролюбив и скуп» - так охарактеризовал князя историк Татищев по результатам работы с древними летописями. Именно сребролюбием князя объясняли киевляне введенный им соляной налог, который серьезным бременем лег не только на простой народ, но и на зарождавшихся промышленников. Без соли нечего делать ни на рыбных промыслах, ни в переработке мяса и кож. Кроме того, князь водил большую дружбу с киевскими жидами – именно так в те времена официально именовался этот народ. Лишь в 1787 году императрица Екатерина II повелела использовать в официальных бумагах слово «еврей».
Евреи Руси происходят из принявшей иудаизм правящей верхушки Хазарского Каганата. После разгрома этого государства князем Святославом Игоревичем, они через Тьмутаракань и Чернигов распространились по большей части русских городов. где занимались в основном торговлей и ростовщичеством. Сами понятия ссуда (исто) и ссудный процент (реза) были введены еще Ярославом Мудрым в «Русской правде», однако среди православных это занятие почетом не пользовалось и осуждалось русской церковью. Вера же евреев прямо предписывает им давать деньги в рост инородцам. Таким образом, они заняли в русском обществе пустующую нишу «банковского обслуживания». Благодаря богатству и корпоративности они достаточно быстро стали влиять на князей, которые за оказанные услуги предоставляли им различные льготы. Евреи при Святополке Изяславовиче, отстроившие в Киеве собственный квартал, имели больше прав, чем православные. В результате этих преимуществ евреи не только сильно теснили русских купцов, но и активно становились владельцами русских рабов, обращая за долги свободных граждан в холопов и закупов.
Все это вызывало растущее недовольство в народе Киева. Выплеснулось оно после смерти 16 апреля 1113 года Святополка Изяславовича. Большая часть боярства под руководством тысяцкого Путяты Вышатича – героя походов против половцев, желала восхождения на киевский престол князя из старшей ветви Ярославовичей. Еврейский квартал активно поддерживал и, выражаясь современным языком, спонсировал мероприятия, к этому ведущие. В правлении князей этой ветви они видели гарантию сохранения своего положения и привилегий. Однако народу Киева такие перспективы по нраву не пришлись. После бурного вече произошло восстание. Горожане двинулись на разгром дворов ненавистных представителей «администрации» князя Святополка Изяславовича. Были полностью разграблены дворы тысяцкого Путяты Вышатича, а также дворы администраторов рангом пониже – сотских. Кроме того, был разграблен и «жидовский квартал». Ужасы этих событий летописи не описывают, ограничиваясь кратким «многия побиши». Кровь, однако, должна была литься рекой. С другой стороны, не меньший кошмар творился на дворах русских сотских и тысячника. В те времена под двором влиятельного человека понимался целый комплекс, окруженных высокой крепостной стеной, а также сооружений, в которых проживали члены его многочисленной семьи и многочисленная прислуга со своими семьями. Под прямой угрозой оказалась и семья самого Святополка Изяславовича.
В этих условиях уцелевшие бояре позвали на княжение Владимира Мономаха. Князь Владимир успокоил киевлян, издав «Устав», которым старые долги подлежали списанию, максимальный ссудный процент был ограничен, а закабаление должников регламентировано и усложнено. Таким образом, говорить о национальной направленности произошедшего 900 лет назад восстания не приходится. Восстание имело социально – политическую направленность, и в данных условиях термин «Первая русская революция» гораздо ближе к реальности, чем «первый еврейский погром».
Подпишитесь на нас
Киевское восстание 1113 года - вечевое выступление в столице Киевской Руси против княжеской администрации и ростовщиков после смерти великого князя Святополка Изяславича. В результате восстания по приглашению
киевского боярства престол занял Владимир Мономах, который издал «Устав Володимерь Всеволодовича», облегчивший положение низов.
Основной причиной восстания была финансовая политика администрации Святополка, в частности, введённый им соляной налог. Были разграблены дворы тысяцкого Путяты Вышатича и дворы сотских. Опасаясь за судьбу семьи покойного Святополка, а также разграбления своих дворов и монастырей, собравшиеся в Софийском соборе бояре призвали на княжение популярного своими победами над половцами переяславского князя Владимира Мономаха, сына третьего Ярославича Всеволода в нарушение прав сыновей второго Ярославича Святослава: Давыда Черниговского, Олега Новгород-Северского и Ярослава Муромского.
Согласно изданному новым князем «Уставу...», устанавливалась предельная общая сумма процентных платежей по долгам (в зависимости от суммы основного долга). Фактически это избавляло бедноту от угрозы длительной или вечной кабалы.
Таким образом, мы получаем вывод о том, что киевский мятеж 1113-го года не был мятежом в полном смысле этого слова, но был ответом на внутреннюю политику князя, на его экономический террор против собственного населения. При этом жители Киева вели себя изначально полностью в соответствии с древними традициями, почему собственно бунт и произошел после смерти Святополка, так как если бы к тому моменту уже завершился процесс классового разделения, то народ, недовольный правлением собственного князя, поднялся бы на полноценное восстание, и поднялся бы много раньше.
Того же вопроса о главенстве "дедовских" традиций касается и рассказ о том, как вдова Святополка раздавала народу наследство собственного мужа. В то же время повествование о грабежах, имевших место в Киеве, предстают перед нами ни чем иным, как использованием политических технологий, предназначенных для нейтрализации конкурирующей политической группировки в целях воплощения в жизнь собственных целей.
Вывод: В результате же получаем, что 1113-й год - это время очень важных событий в истории Руси, так как именно в свете данных событий вполне можно сделать вывод о том, что в начале XII-го столетия на Руси практически завершается процесс классового размежевания (классообразования) общества, которое уже начинает ощущаться и осознаваться народом, но над ним, всё ещё довлеют древние традиции, что приводит именно к такому развитию событий, которые мы и можем видеть, изучая летописи. Как кажется, 1113-й год - это момент начала консолидации действительной политической власти в Киевской Руси в руках вече, то есть народа. Причем в подтверждение данной точки зрения можно привести пример киевских событий 1146-го года, которые показывают, что процесс перехода всей полноты власти от князя к народу (вече) продолжался, то есть результат победы народных масс в 1113-м году не был утрачен, не был сиюминутным, но наоборот способствовал дальнейшему развитию городского самоуправления на Руси.
Вы также можете найти интересующую информацию в научном поисковике Otvety.Online. Воспользуйтесь формой поиска:
Еще по теме Киевское восстание 1113 года:
- 56.Причины, ход и историческое значение национально-освободительного восстания 1916 года.
- 7. Причины, ход и итоги восстания 18 марта 1871 года в Париже. Выборы в Совет Парижской Коммуны, ее социальный и политический состав.
- 1. История становления и развития адвокатуры в России с 18 века до 1917 года: Устав 1864 года, контрреформы 1874 года, присяжные и частные поверенные.
Народные восстания в Древней Руси XI-XIII вв Мавродин Владимир Васильевич
Глава четвертая. Киевское восстание 1113 года
Классовые противоречия нарастали. Дань, поборы во время полюдья, судебные штрафы, служившие одним из важнейших источников обогащения феодалов, все больше и больше уступали место барщине и оброку, кабале, феодальной эксплуатации.
Со слов Яна Вышатича, составитель "Начального летописного свода" 1093-1095 гг. монах Киево-Печерского монастыря Иван записал о том, как изменилось под конец жизни поведение князя Всеволода Ярославича, который окружил себя младшими дружинниками, слугами ("юными"), помогавшими ему в управлении не только княжеством, но в первую очередь его княжеским феодальным хозяйством. С ними он советовался, к их голосу прислушивался. Эти же дружинники начали "грабить и продавать людей", "и люди не могли добиться суда княжего" ("Повесть временных лет", ч. 1, стр. 142, 343).
В Новгородской I летописи, использовавшей Начальный Свод монаха Ивана, мы читаем обращение к русским людям, "стаду Христову". Обращение противопоставляет старых ("древних") князей и их дружинников новым князьям, новым дружинникам, и сравнение это не в пользу последних. "Древние" князья и их "мужи" не были жадны. Они защищали Русскую землю и подчиняли себе другие Земли, жили за счет дани с населения покоренных земель и военной добычи. Не было тогда несправедливых поборов, а то, что князья собирали по справедливости, они давали своим дружинникам на оружие. Жены прежних князей не требовали для себя золотых украшений, а довольствовались серебряными.
Дело другое - новые князья и их дружинники. Они обогащаются за счет населения уже не чужих, покоренных земель, а самой Руси. Дружинники требовательны, жадны. Жены их ходят в золоте. На Руси царит неправда, народ страдает от тяжелых, несправедливых поборов.
Летописец, конечно, идеализирует "древних князей" и их якобы бескорыстную дружину. Но, тем не менее, в его словах много правды. Он правильно подметил и расценил происходившие на его глазах во второй половине XI в. перемены в деятельности князей и дружинников. Конец XI - начало XII в. характеризуются необычайным ростом ростовщичества. В тяжелое кабальное положение попали не только неимущие слои города и деревни, но даже те купцы, которые были вынуждены прибегать к займам.
Богатый купец, ссудивший деньгами и товарами менее состоятельного купца, фактически становился полновластным хозяином своего должника и в случае неплатежеспособности последнего мог распоряжаться его имуществом и им самим независимо от того, чем вызвана эта неплатежеспособность: злым ли умыслом несостоятельного должника или бедственным положением, в котором он очутился по не зависящим от него обстоятельствам.
Процент на взятую ссуду был чудовищно высок, и нередко должник ежегодно выплачивал своему кредитору в виде процента половину взятой в долг суммы. Причем, видимо, проценты взимались и тогда, когда должник внесенными в виде процентов деньгами давно уже погасил сумму, данную ему в долг.
Еще хуже было положение закупов, среди которых особо выделялись так называемые ролейные закупы, т. е. закупы, работавшие на пашне ("ролье") своего заимодавца.
Как уже говорилось, закупы фактически навечно теряли независимость, так как, не имея права зарабатывать на стороне ("искать кун"), все время работали во дворе, в доме или на запашке ("ролейные" закупы) господина, отрабатывая этим только проценты по ссуде. Господин мог и продать закупа (в холопы), и бить его "без вины", и всячески "переобидеть", в частности мог увеличить произвольно "купу" (сумму, взятую в долг) под видом материальной ответственности закупа за испорченный или пропавший, хотя бы и не по его вине, инвентарь. Не случайно в русском переводе проповеди Григория Богослова, датируемом концом XI в., греческое слово, обозначающее "полураб", переведено русским словом "закуп". Закабаленные люди искали выхода из создавшегося положения: должники требовали установления более льготных условий - уменьшения "реза", закупы - права "искать кун". Немало "ролейных" закупов в поисках "кун", т. е. заработка, тайно от господ находилось в Киеве.
Развитие ростовщичества в Киевской Руси на грани XI и XII столетий нашло отражение в ряде источников той поры. Митрополит Никифор, обращаясь к Владимиру Всеволодовичу Мономаху, подчеркивает рост лихоимства и ростовщичества. В этой же связи находится и характеристика Патериком Киево-Печерского монастыря киевского князя Святополка Изяславича.
Жадный, корыстолюбивый, жестокий Святополк отнимал землю, прибегал к пыткам для того, чтобы выведать о спрятанных ценностях, поощрял спекулянтов солью и хлебом, наживавшихся во время войн и голодовок, сам принимал участие в ростовщических сделках. Имя князя Святополка стало ненавистным простым людям. Жестокими наказаниями Святополк сумел предупредить выступление народных масс Киевской земли при своей жизни. Но когда он умер, то весть о его смерти послужила сигналом к крупнейшему в истории древней Руси восстанию, вспыхнувшему в Киеве в апреле 1113 г.
Святополк умер 16 апреля. Его вдова пыталась предотвратить надвигавшиеся события раздачей милостыни, но было поздно: восстание началось.
Ипатьевская летопись, сохранившая рассказ об этих событиях, сообщает о наличии в Киеве в те бурные дни двух группировок жителей. Одни "кияне" бушуют на улицах и площадях Киева, а другие, напуганные их действиями, принимают меры, для того, чтобы погасить огонь восстания. Первые - это простой люд Киева и его окрестностей, а вторые - это киевская знать, в первую очередь богатые и именитые бояре. Эти "больший и нарочитии мужи", как называет их "Сборник XII века Московского Успенского Собора", сейчас же после смерти Святополка собрались на совет и решили пригласить в Киев на княжеский престол переяславльского князя Владимира Всеволодовича, будущего Мономаха.
Почему же "совет" киевской знати остановил свой выбор именно на Владимире Мономахе, отец которого, Всеволод, был не очень популярен в Киеве? Очевидно, это объясняется качествами этого князя как политического деятеля и его популярностью в народе.
В годы "браней Олеговых", т. е. княжеских усобиц конца XI в., Мономах выдвинул киевлян в качестве третейских судей в споре между ним и Олегом Святославичем. Этим он вызвал естественные симпатии киевлян и способствовал укреплению своего авторитета среди них. Олег же больно ударил по самолюбию киевских "людий градьских", заявив, что он не позволит ("несть мене лепо"), чтобы его судили какие-то "смерды". Мономах был известен среди народа как князь, пытавшийся на Любечеком съезде князей положить конец разорительной княжой усобице ("которе"). Он был популярен и как организатор успешной борьбы со страшным "ворогом" - половцами и как князь, который не давал "пакости деяти отрокам ни своим, ни чюжим, ни в селах, ни в житех".
Вот почему "больший и нарочитии мужи" киевские считали Мономаха единственным, кто мог успокоить "мятеж и гълкоу (смятение) в людех" в тот момент, когда уже ничто, казалось бы, не могло "утишить" "въетань", т. е. народное восстание.
Но Мономах не принял предложения "больших и нарочитых мужей" занять Киевский стол. Отказ Мономаха не трудно понять, если вспомнить, что именно по его инициативе с целью прекращения княжеских усобиц в 1097 г. в Любече был созван съезд князей, согласно решению которого каждый из князей должен был владеть тем княжеством, в котором княжил отец, и не претендовать на чужие владения.
Киев не был "отчиной" Владимира Мономаха, и хотя киевский престол одно время занимал его отец, Всеволод Ярославич, но по завещанию Ярослава Мудрого стольный город Руси принадлежал другому его сыну, Изяславу, сын, которого Святополк своими действиями и вызвал восстание. Явиться в Киев княжить для Мономаха означало попрать решение Любечского съезда, гласившее: "каждый владеет отчиной своей". Этим и объясняется его отказ от предложения занять киевский престол.
Тем временем восстание в Киеве разрасталось. Восставшие киевляне разгромили двор тысяцкого Путяты, двинулись дальше и разграбили дворы сотских и евреев-ростовщиков. Тогда киевские "большие и нарочитые мужи" вторично послали гонцов к Мономаху. Ему указывали на всю серьезность положения, сложившегося в Киеве, говорили, что его отказ приведет к разгрому и разграблению дворов не только тысяцкого Путяты, сотских и ростовщиков, но также и дворов вдовствующей княгини Ятрови (жены двоюродного брата Мономаха), бояр и монастырей. Посланцы укоряли Мономаха и грозили ему ответственностью за разграбление монастырей.
Мономах учел всю серьезность положения. В Киеве полыхало пламя грандиозного антифеодального восстания "простой чади". В начале оно было направлено против наиболее ненавистных носителей зла, против тех, кто олицетворял кабалу, притеснения, гнет и произвол, всей тяжестью обрушившиеся на плечи киевлян. Ими были в первую очередь тысяцкий Путята и сотские, т. е. бояре, возглавлявшие княжескую городскую администрацию, творившие суд и расправу, облагавшие поборами, измышлявшие всякого рода "творимые" штрафы, подчинявшие себе и угнетавшие работный, ремесленный и мелкий торговый люд Киева.
Такими же непосредственными носителями зла для народа были ростовщики, ссужавшие нуждающихся из числа "простой чади" деньгами под чудовищно высокий процент, разного рода спекулянты, грабившие народ, которым покровительствовал Святополк Изяславич.
Но затем восстание стало принимать характер, опасный для всех категорий господствующей феодальной верхушки - для князей, бояр, монастырей. Оно оказалось направленным против всей феодальной системы эксплуатации, феодальных форм господства и подчинения. Речь шла об угрозе всему феодальному миру Киевской земли.
Это обстоятельство побудило Мономаха согласиться принять киевский княжеский престол. Он явился в Киев и, как говорит летопись, "прекратил мятеж и смятение в людях" ("Ипатьевская летопись", ПСРЛ, т. II, стр. 272). Такой быстрый успех надо отнести на счет тонкой социальной политики Владимира Мономаха - этого действительно выдающегося государственного деятеля древней Руси.
Мономах умел использовать авторитет, который он приобрел в народе благодаря своим успешным войнам с половцами, стремлению прекратить бесконечные разорительные и опустошительные межкняжеские усобицы. Он умело играл на вечевых традициях, дорогих сердцу простых людей, выдвинув их в роли арбитров в княжеских спорах, сдерживал алчность дружинников, контролировал деятельность своих "мужей", управлявших и княжеством и его собственным хозяйством. Умный, деятельный и храбрый, Владимир Мономах снискал большую популярность в народе. И теперь, в трудную для феодалов Киева минуту, он прибегнул к политике уступок.
Видимо, еще до своего приезда в Киев, Мономах созвал важное совещание в селе Берестовом, под Киевом. Это было совещание богатых и влиятельных, близких к князю бояр. На нем присутствовали тысяцкие: киевский Ратибор, белгородский Прокопий, переяславльский Станислав, как люди, ближе всего стоявшие к народу, судившие простых людей и собиравшие с них разные поборы. Присутствовали и княжеские "мужи" Нажир и Мирослав, а также боярин двоюродного брата Мономаха, новгород-северского князя Олега Святославича ("Олега Гореславича", как называет его "Слово о полку Игореве").
Результатом этого совещания явился "Устав" Владимира Мономаха. "Устав" ограничивал ростовщичество. Грабительские проценты были отменены. Кто давал деньги из 50 процентов и уже три раза получал проценты ("рез"), тот уже не имел права требовать сумму, данную им должнику. Впредь такой процент считался незаконным. Устанавливался новый порядок, по которому законным считался процент в размере не выше 10 кун на гривну.
Трудно определить действительную величину этого процента, так как количество кун в гривне менялось: в XI в. гривна состояла из 25 кун, а в XII столетии - из 50. Не зная, какую именно гривну имеет в виду "Устав" Мономаха, мы не может сказать с уверенностью, идет ли и нем речь о 20 или 40 процентах. Если предположить, что гривна в 50 кун существовала уже в самом начале XII в., то, следовательно, "Устав" Владимира Мономаха ограничивал "рост" двадцатью процентами. Это было известное облегчение положения людей, вынужденных прибегать к займу.
Изменялось и положение мелкого купца-должника. В случае, если он не мог расплатиться со своим заимодавцем, надо было выяснить, чем объясняется его неплатежеспособность. Если он сам был в ней повинен, "Устав" отдавал его на волю кредитора, но если причиной ее были стихийные бедствия или несчастье, то заимодавец должен был терпеливо ждать, когда его пострадавший должник ежегодными взносами расплатится с ним.
Эти статьи "Устава" Мономаха в первую очередь облегчали положение городских должников, в частности тех, кто торговал, купив товары на деньги, взятые в долг (на "чужие куны"). Вторая часть "Устава" посвящалась закупам, положение которых изменялось в лучшую сторону. Закуп получил право уходить (очевидно, в свободное от работы на господина время) на сторону с целью заработка, который дал бы ему возможность выплатить господину долг ("купу") и вновь вернуться в прежнее состояние, в котором он был до того, как стал закупом,
"Устав" Владимира Мономаха предоставил закупу также право обращаться к князю и его "мужам" с жалобой на господина, и отлучка закупа в этом случае не только не превращала его в холопа, как раньше, но закупу нужно было "дать правду", т. е. справедливо рассудить его спор с господином.
Закупа уже нельзя было бить не "про дело", т. е. без вины, нельзя было продать в холопы ("обель"), как ранее. Более того, в "Уставе" указывалось, что если все же господин попытается это сделать, то сама эта попытка освобождает закупа от каких бы то ни было обязательств по отношению к господину. Закуп получал право распоряжаться своей собственностью; устанавливался порядок ответственности закупа за скот и инвентарь господина.
Господин не имел права по своему усмотрению повысить сумму долга закупа. Наконец, по делам не особенно большой важности закуп получил право выступать на суде в качестве свидетеля.
Народное восстание в Киеве в 1113 году. С картины И. С. Ижакевича
Как мы видим, народное восстание в Киеве в 1113 году не было вовсе безуспешным. Оно принудило господствующий класс создать законодательство, до некоторой степени облегчавшее положение народных масс.
Пусть многие статьи "Устава" в отношении закупов и не применялись на практике, ибо власть и богатство, суд и военная организация оставались в руках феодалов, что давало им возможность превращать любое законодательство в орудие борьбы с народными массами. Все же надо признать, что "Устав" Мономаха был первой известной нам из источников уступкой, вырванной у феодалов трудовым людом древней Руси в процессе ожесточенной классовой борьбы.
"Устав" Владимира Мономаха говорит еще и о другом, а именно о размахе восстания 1113 г., о его участниках. То обстоятельство, что "Устав" явился результатом совещания, созванного Мономахом еще до того, как он вступил в Киев и занял княжеский престол, свидетельствует о силе народного движения, о страхе, который испытывали перед ним феодалы.
Об этом свидетельствует и тот факт, что в Берестове собрались виднейшие княжеские "мужи" не только Киева, но и Белгорода (Киевского), и Переяславля (Южного, или Русского, ныне Переяславля-Хмельницкого), и Новгорода-Северского, где княжил Олег Святославич. Из этого следует, что волнение народных масс охватило обширную область и угрожало феодальным верхам всего Среднего Приднепровья.
Своими статьями, касающимися положения закупов, "Устав" говорит, что последние были одной из главных движущих сил восстания. В грозные дни апреля 1113 г. закупы поднялись против своих господ, против оберегавших их княжеских "мужей". В восстании 1113 г. приняли участие закупы самого Киева, закупы окрестных сел и городов Киевской земли и, в частности, те из них, которые тайно, рискуя навеки превратиться в холопов, "искали кун", т. е. Заработка в Киеве. И последних, по-видимому, было немало.
Если Владимир Мономах смог уже 20 апреля вступить в Киев, то это можно объяснить тем, что к этому времени весть о новом "Уставе" уже дошла до мятежных киевлян. Трудно себе представить, чем кончились бы "мятеж и смятение" в Киеве, если бы не был выработан "Устав". Силу уступок, не лишенных значительной доли социальной демагогии, Мономах предпочел силе меча.
Все приведенное говорит о том, что восстание 1113 г. в Киеве как по размаху, так и по своим последствиям было наиболее значительным проявлением классовой борьбы в древней Руси в начальный период ее феодальной раздробленности.
Из книги Сочинения. Том 1 автора Тарле Евгений ВикторовичГлава I ВОССТАНИЕ 1798 ГОДА, ЕГО ПРИЧИНЫ И СЛЕДСТВИЯ
автораСъезды князей От 1097 ДО 1113 года Князья для прекращения постоянных ссор за свои владения съехались на совет в город Любеч, лежавший на берегах Днепра. Кроме великого князя Киевского, Святополка II Изяславича, туда приехали Мономах, Олег, Володарь и Василько Ростиславичи, а
Из книги История России в рассказах для детей автора Ишимова Александра ОсиповнаВладимир Мономах от 1113 до 1125 года Владимир Мономах в любом возрасте умел заслужить любовь всех его окружавших. В детстве он был послушным сыном; в молодости - смелым на поле битвы, приветливым - дома, почтительным к родителям, которые в знак особой любви к нему и за
Из книги Польша. Непримиримое соседство автора Широкорад Александр БорисовичГлава 23 Восстание 1863 года Предлогом к началу восстания послужил рекрутский набор, проведённый в Варшаве в ночь со 2 на 3 января 1863 г. В результате было решено забрать многих известных участников уличных беспорядков. Но, предупреждённые чиновниками - своими сообщниками,
автора Боханов Александр Николаевич§ 6. Восстание 1113 г. и эпоха Владимира Мономаха После 1111г. донские половцы надолго потеряли способность к ведению активной войны против Руси, затихли и приднепровские половцы. Покой надолго воцарился на южных границах. Но нарастало внутреннее напряжение в русских землях,
Из книги Рождение Руси автораКнязья "Гориславичи" и киевское восстание 1113 года Автор "Слова о полку Игореве", блестящий поэт и умный историк, умел проникать мысленным взором в далекие от него времена и находить там материал для сопоставления с современностью. Одним из таких взглядов в прошлое был
Из книги Расшифрованный Сталин автора Резонтов ЕвгенийГлава четвертая 22 июня 1941 года. Сталинский гамбит Немцы знали, что их политика игры в противоречия между классами отдельных государств и между этими государствами и Советской страной уже дала свои результаты во Франции, правители которой, дав себя запугать призраком
автораГлава четвертая Бивак Июнь 1942 года Первые опыты фронтовой жизниМне нет и двадцати, море мне - по колено, могу пройти тридцать и больше километров марша - хоть днем, хоть ночью, и с полной выкладкой! Мы движемся в зоне фронтовой полосы; нам, курсантам, чуть легче, чем
Из книги Ржевская мясорубка. Время отваги. Задача - выжить! автора Горбачевский Борис СеменовичГлава двадцать четвертая Последние шаги к Победе Апрель 1945 года Кенигсберг12 марта 1945 года. До берегов Балтики - всего 18 километров. Немецкая группировка «Висла» под командованием Гиммлера, рассеченная на части, прижатая к морской полосе, доживала последние дни. Несмотря
Из книги Битва за Москву. Московская операция Западного фронта 16 ноября 1941 г. - 31 января 1942 г. автора Шапошников Борис МихайловичГлава четвертая Наступление центральных армий с рубежа рек Нара, Руза, Москва и развитие операций (25 декабря 1941 года – 17 января 1942 года) Неудачи начального периода наступательных действий армий центрального участка Западного фронта в декабре явились основанием для
Из книги Оккультисты Лубянки автора Андреев АлександрГлава четвертая Революционная деятельность до Октября 1917 года Летом 1909 года Глеб Иванович Бокий вышел на свободу и сразу же включился в подпольную революционную деятельность (легально он работал гидротехником в министерстве земледелия). Годы, проведенные в крепости, не
Из книги Киевская Русь и русские княжества XII -XIII вв. автора Рыбаков Борис АлександровичКнязья «Гориславичи» и киевское восстание 1113 г Автор «Слова о полку Игореве», блестящий поэт и умный историк, умел проникать мысленным взором в далекие от него времена и находить там материал для сопоставления с современностью. Одним из таких взглядов в прошлое был
Из книги Америка как есть автораГлава двадцать четвертая. Нью-Йоркское восстание, часть вторая Здесь я хочу подчеркнуть, что восстание это было действительно стихийным. То есть, нашлись, естественно, люди, которые воспользовались обстоятельствами и взяли часть управления восстанием на себя. И среди
Из книги Хрестоматия по истории СССР. Том1. автора Автор неизвестен30. КИЕВСКОЕ ВОССТАНИЕ 1068 г Из «Повести Временных лет» по «Лаврентьевскому списку».В лето 6576. Придоша иноплеменьници на Русьску землю, половьци мнози, Изяслав же, и Святослав и Всеволод2 изидоша противу им на Льто3; и бывши нощи, подъидоша противу собе, грех же ради наших
Из книги История России с древнейших времен до конца XVII века автора Сахаров Андрей Николаевич§ 6. Восстание 1113 г. и эпоха Владимира Мономаха После 1111 г. донские половцы надолго потеряли способность к ведению активной войны против Руси, затихли и приднепровские половцы. Покой надолго воцарился на южных границах. Но нарастало внутреннее напряжение в русских
Из книги Америка - как есть автора Романовский Владимир ДмитриевичГЛАВА ДВАДЦАТЬ ЧЕТВЕРТАЯ. НЬЮ-ЙОРКСКОЕ ВОССТАНИЕ. ЧАСТЬ ВТОРАЯ Здесь я хочу подчеркнуть, что восстание это было действительно стихийным. То есть, нашлись, естественно, люди, которые воспользовались обстоятельствами и взяли часть управления восстанием на себя. И среди них
