Текст приводится по: Сальников В.П., Нижник Н.С., Мушкет И.И. :"Министры внутренних дел Российского государства. 1802-2002 гг. Биобиблиографический справочник", стр. 190-205 ; серия "МВД России - 200 лет", Санкт-Петербургский университет МВД России; Академия права, экономики и безопасности жизнедеятельности, С-Петербург; Фонд поддержки науки и образования в области правоохранительной деятельности "Университет", 2002 г.

Толстой Дмитрий Андреевич (1 марта 1823 г.; Москва - 25 апреля 1889 г.; Петербург)
Министр внутренних дел с 30 мая 1882 г. по 25 апреля 1889 г.
Из русского дворянского рода середины XIV в., возможно, татарского происхождения. Отец - отставной штабс-капитан гр. Андрей Степанович Толстой (1793-1830). Мать - Прасковья Дмитриевна Павлова (во втором браке - Венкстерн)(ум. в 1849 г.).
Православный.
В 1842 г. окончил курс Императорского Царскосельского лицея с большой золотой медалью. Начал службу чиновником VIII класса с чином титулярного советника в канцелярии Государыни императрицы по управлению учебными и благотворительными учреждениями.
С 1 ноября 1845 г. - коллежский асессор.
22 сентября 1847 г. перешел на службу в департамент духовных дел иностранных исповеданий Министерства внутренних дел, где сначала занимал должность чиновника особых поручений VI класса. В октябре 1847 г. был командирован для выполнения особых поручений министра внутренних дел в Московскую и Тульскую губернии. Свободное от службы время посвящал научным занятиям. В 1848 г. издал «Историю финансовых учреждений в России со времени основания государства до кончины императрицы Екатерины II» - труд, удостоенный Императорской Академией наук полной Демидовской премии и бриллиантового перстня от Николая I.
В 1848 г. ему было поручено составить историю иностранных исповеданий в России. Для разработки проблемы 20 мая-12 ноября 1849 г. был командирован в Лифляндию, Курляндию, Ковенскую, Виленскую, Минскую, Гродненскую, Волынскую, Каменец-Подольскую, Киевскую, Могилевскую, Витебскую, Псковскую губернии, а 26 мая-28 октября 1850 г. - в Москву. В результате работы в 1864 г. была издана книга «Le catholicisme romain en Russie» за написание которой Лейпцигским университетом автору была присвоена степень доктора философии.
С 5 декабря 1848 г. - камер-юнкер Двора Его Императорского Величества.
15 марта 1849 г. пожалован в надворные советники.
8 апреля 1851 г. получил чин коллежского советника.
С 1 ноября 1851 г. - вице-директор департамента духовных дел иностранных исповеданий. Временно управлял департаментом (на время командировки и отпуска директора).
С 6 декабря 1853 г. - статский советник и директор Канцелярии Морского министерства. В конце 1854 г. принимал участие в составлении хозяйственного устава Министерства и нового положения об управлении Морским ведомством, с 12 октября 1854 г. по 1 июня 1855 г. производил ревизию инспекторского департамента Морского министерства. В 1855 г. был назначен членом учрежденного при Морском министерстве пенсионного комитета.
С 26 августа 1856 г. - действительный статский советник. Организатор командировки в 1855-1856 гг. русских писателей для сбора материала и написания этнографических очерков в «Морской сборник»: на Волгу были посланы А. И. Островский, А. А. Потехин, А. Ф. Писемский; на Днепр и Дон - Г. П. Данилевский, А. С. Афанасьев-Чужбинский; в северные приморские окраины - С. В. Максимов; вокруг света - И. А. Гончаров; в Средиземное море - Д. В. Григорович. Примыкал к группе либеральной бюрократии, возглавлявшейся великим князем Константином Николаевичем.
С 1 января 1858 г. - камергер Двора Его Императорского Величества.
В 1859 г. назначен состоять в должности гофмейстера, а 25 декабря 1861 г. пожалован в гофмейстеры.
В апреле-мае 1860 г. командирован великим князем Константином Николаевичем в Кронштадт для введения нового портового образования.
С 19 сентября 1860 г. - член Главного правления училищ Министерства народного просвещения.
С 17 ноября 1861 г. по 25 декабря 1861 г. - управляющий департаментом народного просвещения. После назначения министром А. В. Головина ушел из Министерства народного просвещения.
25 декабря 1861 г. назначен сенатором с сохранением звания гофмейстера.
С 9 января 1862 г. - присутствующий в департаменте герольдии Сената.
С февраля 1864 г. временно исполнял обязанности члена советов Воспитательного общества благородных девиц, Александровского и Екатерининского институтов.
С 3 июня 1865 г. по 24 апреля 1880 г. - обер-прокурор Св. Синода, высшего государственного органа России по делам русской православной церкви," с оставлением в занимаемых должностях и званиях. В качестве обер-прокурора Св. Синода занимался реформой духовных учебных заведений, улучшением материального быта православного духовенства, преобразованием духовного суда. В образцовый порядок был приведен синодальный архив и предпринято издание «Описания документов и дел, хранящихся в архиве Святейшего Правительствующего Синода», первый том которого вышел в 1868 г.
С 5 июня 1865 г. - член Государственного Совета.
С 14 июня 1865 г. - неприсутствующий сенатор. Один из создателей в 1866 г. Российского императорского исторического общества, которое за полвека своего существования издало более 130 томов документов и исследований по истории России. 14 апреля 1866 г. назначен министром народного просвещения с сохранением должности обер-прокурора Св. Синода, званий сенатора и гофмейстера, с определением 15 апреля 1866 г. содержания в 18 тыс. руб. серебром в год. В императорском рескрипте на имя Толстого указывалось, что соединение им должностей обер-прокурора Синода и министра просвещения должно обеспечить воспитание «юношества в духе истинной религии, уважения к правам собственности и соблюдения коренных начал общественного порядка». Являлся одним из основных проводников формировавшегося нового внутриполитического курса, получившего впоследствии название «политика контрреформ».
С 23 апреля 1866 г. - член Главного совета женских учебных заведений.
23 мая 1866 г. назначен председателем Комитета для устройства духовных дел православного исповедания в Финляндии.
13 мая 1866 г. император подписал рескрипт на имя председателя Комитета Министров о принципах деятельности Министерства народного просвещения, в соответствии с которым Толстой отдал распоряжение всем попечителям учебных округов руководствоваться рескриптом и потребовал «точного, неослабного и неукоснительного исполнения всеми состоящими в учебной службе обязанностей, предписываемых общими законами государства и частными постановлениями Министерства», «неуклонного, но справедливого взыскания за проступки учащихся», постоянного наблюдения за преподаванием, бдительного надзора за частными учебными заведениями и строгого исполнения предписаний о недопущении в среду домашних учителей и учительниц лиц, не имеющих требуемых познаний и нравственных качеств.
Совершил поездки для осмотра учебных заведений в Московском и Казанском (7 июня-29 сентября 1866 г.). Одесском (25 июля-6 ноября 1867 г.), Варшавском (25 августа-2 ноября 1868 г.). Московском (10 июня-13 октября 1869 г.), Харьковском (2 июня-21 октября 1870 г.) учебных округах.
С 29 июня по 29 сентября 1871 г. находился в Германии с целью знакомства с действием системы образования.
Член присутствия, образованного для рассмотрения проектов об изменении и дополнении устава гимназий и прогимназий, о преобразовании реальных гимназий в реальные училища, о положении и штатах городских училищ и учительских институтов (8 марта 1871 г.-15 июня 1872 г.).
Провел реформу среднего образования (1871). До этого в России существовало два вида гимназий - классические, с широким изучением гуманитарных предметов и иностранных языков, и реальные гимназии, в которых большая часть времени отводилась на изучение точных наук и естествознания. Срок обучения в них был одинаков - 7 лет, после чего гимназисты могли поступать в университет. На основе сословного принципа: низшая школа - для народа, реальные училища - для буржуазии, университеты - для дворян. Толстой преобразовал реальные гимназии в училища, сократив в них срок обучения. При этом право поступать в университеты получили только выпускники гимназий.
В 1872 г. утвержден новый Устав реальных училищ. Издано положение о городских училищах, для надзора за которыми еще в 1869 г. были учреждены должности инспекторов народных училищ.
В 1874 г. утверждено Положение о начальных училищах. Был открыт ряд новых высших учебных заведений.
В целом количество учебных заведений в России заметно выросло: высших и средних учебных заведений в 1866 г. было 222, к 1880 г. их число увеличилось до 620; в 1866 г. действовало 1005 начальных училищ, в 1880 г. - 24 853. С 26 апреля 1870 г. - главноначальствующий над Лазаревским институтом восточных языков.
С 16 апреля 1872 г. - действительный тайный советник.
1 января 1874 г. назначен почетным опекуном по Петербургскому присутствию Опекунского совета.
В 1875 г. издал циркуляр о необходимости борьбы с социалистическим учением.
В период подготовки новых реформ, в апреле 1880 г., председатель Верховной распорядительной комиссии М. Т. Лорис-Меликов добился отставки Толстого, ставшего своеобразным символом консервативной политики. 24 апреля 1880 г. Толстой был уволен с должности министра народного просвещения и обер-прокурора Св. Синода с оставлением членом Государственного Совета, сенатором и гофмейстером. (25 апреля 1880 г. ему было назначено содержание в 18 тыс. руб. в год.)
В краткий период «диктатуры сердца» М. Т. Лорис-Меликова - не удел.
25 апреля 1882 г. назначен президентом Императорской Академии наук. Способствовал укреплению материальной базы Академии: с его помощью улучшено положение академической типографии, реконструированы здания Пулковской обсерватории, приобретены новые астрономические приборы и инструменты.
Способствовал публикации рукописных памятников русской истории и культуры. Явился инициатором создания комиссии под председательством А. Ф. Бычкова, начавшей подготовку и издание «Писем и бумаг императора Петра Великого». Содействовал поездкам ученых за рубеж с научными целями и для укрепления здоровья.
Весной 1882 г. для поощрения русских исследователей выделил значительные средства, оформленные как «Премия имени графа Дмитрия Андреевича Толстого».
Внес вклад в исследование истории просвещения в России, опубликовал в «Сборнике Отделения русского языка и словесности» статьи. Его работы по истории Академии наук и образования явились первой попыткой в отечественной историографии глубокого исследования данных вопросов. К тому же написаны они на основе архивных документов, в чем сказалось постоянное стремление автора к работе с подлинными историческими источниками.
После событий 1 марта 1881 г., в царствование Александра III, 30 мая 1882 г. призван на пост министра внутренних дел как непримиримый борец с идеями о немедленном переустройстве общества и сторонник «сильной власти».
11 июня 1882 г. назначено содержание в 26 тыс. руб. в год. В качестве своей цели рассматривал укрепление центральной и местной администрации, расширение участия в ней представителей дворянского сословия. Считал, что опека крестьян дворянством, проводимая от имени государства, - необходимое условие сохранения порядка. Законодательные меры, подготовленные и проведенные при нем, были направлены на укрепление позиций дворянства, на регламентацию крестьянского быта, ограничение местного самоуправления, расширение влияния администрации (закон 12 июля 1889 г. о земских начальниках и положение 12 июня 1890 г. о земских учреждениях).
Произвел изменения в системе центральных органов МВД: введена должность третьего товарища министра, заведование корпусом жандармов и общей государственной полицией было сосредоточено в руках одного из товарищей министра (1882), судебный отдел по делам о государственных преступлениях слит с департаментом полиции (1883), департаменты почтовый и телеграфный преобразованы в составе Министерства в Главное управление почт и телеграфов (1884), Ветеринарное управление выделено из состава медицинского департамента (1884, 1889).
В декабре 1883 г. по докладу Толстого Комитет Министров утвердил положение об устройстве секретной полиции в империи, которое давало право заместителю министра, курирующему полицию и жандармерию, по своему усмотрению учреждать «особые розыскные отделения в составе жандармских управлений или ведомств общей полиции».
Была введена должность инспектора всей секретной полиции в империи. Преобразовал управление Кавказским краем (1883), учредил Приамурское (1884) и Иркутское (1887) генерал-губернаторства.
Инициатор создания проекта Положения о земских участковых начальниках, их съездах и губернских присутствиях. Земские участковые начальники - административно-судебные чиновники, назначаемые из дворян и наделенные правом контроля сословных крестьянских органов управления и суда. Это был путь реализовать патриархально-консервативную идею о необходимости сословного деления общества и сохранения права дворянства «опекать» крестьян. Проект закона в 1886 г. был рассмотрен Особым совещанием под председательством кн. П. П. Гагарина и в начале 1887 г. поступил на рассмотрение Государственного Совета, где встретил много возражений. При вторичном рассмотрении переработанного проекта в конце 1888 г. за него высказалось меньшинство членов Государственного Совета (13 из 39), но именно с мнением меньшинства согласился император. Проект был переработан в третий раз, но его окончательное утверждение состоялось уже после смерти Толстого.
Добился предоставления губернаторам права массовой порки крестьян в случае возникновения беспорядков в деревне.
Инициатор принятия законов, касавшихся отдельных сторон крестьянского быта: закона 25 января 1883 г. о порядке учреждения сельских банков и ссудно-сберегательных касс, закона 18 марта 1886 г. о порядке семейных разделов в сельских обществах, где существует общинное землепользование, закона 12 июня 1886 г. о порядке найма на сельские работы, постановлений 15 февраля 1883 г. и,15 ноября 1885 г. о народном продовольствии.
Завершил в соответствии с законом 26 апреля 1883 г. объединение всех цензурных учреждений империи в ведомстве Министерства внутренних дел. Свобода слова была существенно ограничена временными правилами 27 августа 1882 г., которые предоставляли Особому совещанию министров право приостанавливать на время без указания срока или прекращать издание, если продолжение его было признано вредным.
Правилами 5 января 1884 г. министр внутренних дел получил право указывать местному начальству те произведения печати, обращение которых в публичных библиотеках признано особенно вредным.
21 января 1888 г. добился соизволения императора, чтобы на сцены народных театров допускались только пьесы, получившие специальное одобрение от Главного управления по делам печати.
Не только усилил цензурный контроль за прессой, но и использовал методы, учитывающие коммерческий характер издания, условия конкуренции между ними, такие, как ограничение или задержка розничной продажи, запрещение публикации объявлений и рекламы, приносивших большой доход, а также «негласное субсидирование» некоторых газет и журналов, объявивших себя независимыми изданиями.
Совместно с А. Д. Пазухиным разрабатывал проекты «контрреформ».
В мае 1883 г. присутствовал на торжествах Св. Коронования Их Императорских Величеств в Москве. В церемониале Высочайшего выхода 15 мая 1883 г. в Успенский собор Толстой выносил цепь ордена св. Андрея Первозванного для Ее Императорского Величества.
С 18 июня 1883 г. по 16 сентября 1883 г. - член Особого совещания по амурским делам, образованного для обсуждения военного и политического положения России на побережье Тихого океана и в Приамурском крае.
19 января 1889 г. назначен членом Особого совещания для выяснения степени прикосновенности к делу о крушении, постигшем 17 октября 1888 г. императорский поезд на линии Курско-Харьковско-Азовской железной дороги, высших чинов Министерства путей сообщения и определения дальнейшего направления этого дела. Жизнь Толстого была объектом пристального внимания не только сторонников, но и противников его политики. Летом 1884 г. два террориста - члены революционной организации «Молодая партия "Народная воля"», под видом просителей, записавшихся на прием к министру внутренних дел, готовы были заколоть его кинжалами. Но за несколько минут до встречи с потенциальными убийцами Толстой был внезапно срочно вызван в Зимний дворец на доклад к императору.
С годами Толстой становился все более замкнутым, чопорным и холодным. Даже свою дачу в окрестностях Петербурга окружил высоким забором, что в те времена было редкостью, и, по воспоминаниям современников, «жил в ней, как в тюрьме».
Тяжело болея, продолжал работать. В 1889 г. умер.
Похоронить его хотели в традиционном месте погребения крупных государственных деятелей - в Александро-Невской лавре, но оказалось, что бывший обер-прокурор Св. Синода не терпел монахов и не хотел покоиться в ограде монастыря. Похоронили Толстого в его родовом имении - с. Макове Михайловского уезда Рязанской губернии, рядом с башней, построенной им для своей любимой библиотеки.
Жена (с 8 ноября 1853 г.) - статс-дама Государыни Императрицы Софья Дмитриевна Бибикова (1827 г.-8 января 1907 г.; Петербург), ее отец - киевский, подольский и волынский генерал-губернатор (1837-1852), министр внутренних дел (1852-1855), генерал от инфантерии (1843) Дмитрий Гаврилович Бибиков (18 марта 1791 г.-22 февраля 1870 г.; Петербург), мать - Софья Сергеевна Кушникова (1810 г.-не ранее 1882 г.; Петербург).
Дети: Софья (30 сентября 1854 г.-14 февраля 1917; Петербург), ее муж (с 11 апреля 1876 г.) - петербургский губернатор (1889-1903), член Государственного Совета (с 1903 г.), обер-егермейстер (1914) гр. Сергей Александрович Толь (30 июня 1848 г.-1918 г.); Глеб (5 октября 1862 г.-1902 г.), холост.
Имение (1872) - родовое: 200 душ муж. пола временнообязанных крестьян и 1500 десятин в Юрьевском уезде Владимирской губернии; жены - родовое: 1200 душ муж. пола временнообязанных крестьян и 7 тыс. десятин в Зарайском и Михайловском уездах Рязанской губернии; приобретенное: 500 душ муж. пола временнообязанных крестьян и 2 тыс. десятин в Михайловском уезде.
Награды и почетные звания:
11 января 1848 г. - бриллиантовый перстень за сочинение «История финансовых учреждений в России со времени основания государства до кончины императрицы Екатерины II»;
17 июля 1855 г. - орден св. Владимира 3-й ст.;
26 августа 1856 г. - темно-бронзовая медаль в память войны 1853-1856 гг.;
1 января 1865 г. - орден св. Анны 1-й ст.;
27 марта 1866 г. - орден св. Владимира 2-й ст.;
2 мая 1867 г. - черногорский орден Даниила 11-й ст. (за содействие образованию южных славян);
22 июля 1867 г. - совершенное Монаршее благоволение и сердечная признательность (за труды по женским учебным заведениям) ;
20 апреля 1869 г. - орден Белого Орла;
28 марта 1871 г. - орден св. Александра Невского;
18 августа 1874 г. - большой крест австрийского ордена Леопольда;
13 апреля 1875 г. - алмазные знаки ордена св. Александра Невского;
в 1875 г. - греческий орден Спасителя 1-й ст.;
5 мая 1883 г. -- большой крест папского ордена Пия IX;
15 мая 1883 г. - орден св. Андрея Первозванного при Высочайшем рескрипте;
12 августа 1884 г. - золотая медаль в память окончания и освящения Храма Христа Спасителя в Москве;
29 октября 1884 г. - бразильский орден Розы 1-й ст.;
в 1884 г. - темно-бронзовая медаль в память Св. Коронования императора Александра III;
1 января 1888 г. - орден св. Владимира 1-й ст. при Высочайшем рескрипте.
21 апреля 1864 г. разрешено принять звание доктора философии от Лейпцигского университета за сочинение «Le catholicisme romain en Russie»; в 1866/1868 гг. избран почетным членом Русского технического общества; 9 декабря 1866 г. избран и 29 декабря 1866 г. утвержден почетным членом Императорской Академии наук; 7 января 1867 г. избран почетным членом Императорского 11етербургского минералогического общества (по случаю 50-летия общества) ; 15 сентября 1867 г. - почетным членом Императорского Новороссийского университета; 18 июня 1868 г. - почетным членом Императорского Общества истории и древностей российских при Императорском Московском университете; 16 апреля 1870 г. - почетным членом Императорского русского археологического общества; 12 октября 1873 г. - почетным членом Императорского Университета св. Владимира; 4 ноября 1875 г. - почетным членом Императорского общества сельского хозяйства южной России.
Являлся почетным членом Одесского общества истории и древностей, президентом Общества попечения о тюрьмах, почетным членом Медицинского совета, почетным членом Императорского музея имени Наследника Цесаревича.

1. Назначение Д. А. Толстого министром внутренних дел и утверждение реакционного курса

2. Усиление реакции в земстве и дворянских собраниях, Вопрос о земстве в Кахановской комиссии

3. Земский вопрос в периодической печати

1. Назначение Д. А. Толстого министром внутренних дел и утверждение реакционного курса

«Диктатура улыбок» Н. П. Игнатьева была так же непро­должительна, как и «диктатура сердца» М. Т. Лорис-Меликова. Назначение Д. А. Толстого министром внутренних дел означало открытый поворот к крепостнической реакции. М. Н. Катков писал по этому поводу: «Имя графа Толстого само по себе уже есть манифест и программа»". Призыв Тол­стого - это «перчатка, брошенная властью в лицо России», - отозвалось из Женевы «Общее дело». «Вот до какой дикта­туры ненависти дожили мы, легкомысленно болтая о «дикта­турах любви»2, - бросила газета упрек русским либералам. В мемуарах современников о Толстом нельзя встретить двух разных мнений. Реакционеры и либералы, и те, кого нельзя безоговорочно причислить ни к одному из этих лагерей, В. П. Мещерский и Е. М. Феоктистов, К. Головин и А.А. Половцов, С.Ю. Витте и М.И. Семевский - все видели в нем «оплот реакции», «крайне правого», «ультраконсерватора», равно как и многоликая пресса - от «вернопреданного» «Гражданина» до нелегального «Вестника народной воли». Пятнадцатилетняя деятельность на министерских постах, сна­чала обер-прокурором Синода с 1865 г., а затем одновремен­но и министром народного просвещения (1866-1880 гг.)», упрочила за ним славу твердокаменного реакционера. Уда­ленный Александром II от власти во имя спасения своего Собственного авторитета, он был призван два года спустя Александром III для упрочения власти. Это была своеобраз­ная заявка правительства на новый курс - курс открытой и прямой крепостнической реакции, без «улыбок» и либераль­ных жестов обществу, без дипломатии, без игры в «мужиц­кого царя» и «народную политику».

Отлив революционного движения и слабость либеральной оппозиции дали возможность правительству принять «твердый курс». Реакционное направление внутренней политики само­державия, которое «пробивалось» уже с середины 60-х годов - в ряде крепостнических поправок и «исправлений» буржуаз­ных реформ, вылилось во вполне отчетливое стремление про­вести цикл контрреформ.

Земская контрреформа наряду с введением института зем­ских начальников была основным звеном реакционной внут­ренней политики 80-х годов. Однако Толстой не сразу при­нялся за их подготовку. Это объяснялась и некоторой осто­рожностью в выборе направления первого удара, и отсутст­вием общей программы преобразований.

Первые шаги Толстого направлены по линии наименьшего сопротивления. Эпоха контрреформ открывается дополни­тельными «временными» цензурными правилами (27 августа 1882 г.), реакционнейшим новым Университетским уставом (23 августа 1884 г.) и закрытием ряда периодических изда­ний. К пересмотру основных преобразований 60-х годов пра­вительство приступило позднее. Пресса тогда же обратила на это внимание. «Вестник Европы» писал, что принятие нового Университетского устава - задача гораздо более легкая, чем реформа в области самоуправления и суда. Это неплохо подмечено. Действительно, Игнатьев сошел со сцены, но уч­режденная в его правление Кахановская комиссия, этот пос­ледний осколок «либеральной» эпохи, заседала, совещалась, вырабатывала проекты реформ местного управления, хотя Толстой, по свидетельству Феоктистова, считал Каханова «чуть ли не одним из главных виновников катастрофы 1 мар­та», и слово «кахановщина», как нечто очень скверное и революционное, не сходило у него с языка».

Все меры, вполне определенно выражавшие реакционное направление политики Толстого, были пока еще довольно разрозненными. Об этом единогласно свидетельствуют совре­менники: «Установившаяся за графом Толстым репутация, что у него есть своя непоколебимая система, - писал К. Го­ловин, - принесла ему самое главное - прилив доверия и государя и общества. А между тем «системы» вне области школы у Дмитрия Андреевича собственно не было никакой. Ненависть к выборным должностям, предположение, будто вицмундир обеспечивает пригодность и благонамеренность чи­новника - вот чем исчерпывалась его убогая система». О том же писал и Феоктистов: «Конечно, он отличался твердостью некоторых своих воззрений, ненавидел либеральные веяния, достигшие пышного процветания при Лорис-Меликове, относился с негодованием к недостаткам нашего судебного устройства, порицал самоуправление во всех его видах, при­чинявшее у нас так много зла и т. д., но как изменить все это, оставался он в совершенном неведении». «Вестник на­родной воли» отмечал в 1884 г.: «Беспрограммность реакции делает политику правительства замечательно бледной и скуч­ной. Одна только тайная полиция живет полной жизнью. Одни репрессии против всяких проявлений свободной мысли ведутся широко и систематично».

Помимо реакционных мер в области печати и просвещения в первые годы правления Толстого был принят ряд зако­нов, явно носивших черты крепостнического характера. Закон о семейных разделах 1886 г. имел назначение усилить патриархальную власть старшего в крестьянской семье и по­ставить разделы в зависимость от решения сходов. Тогда же был принят закон о найме сельскохозяйственных рабочих, смысл которого заключался в том, чтобы «закрепить» наем­ных рабочих за помещиком, что означало серьезный шаг назад - к внеэкономическим способам принуждения. Столетие Жалованной грамоты дворянству было ознаменовано откры­тием в 1885 г. Дворянского банка. Он создавался исключи­тельно для поддержки быстро убывающего дворянского со­словного землевладения. В рескрипте на имя дворянства от 21 апреля 1885 г. выражалось пожелание, чтобы впредь «дво­ряне российские сохраняли первенствующее место в предводительстве ратном, в делах местного управления и суда». Запретив особым циркуляром Главного управления по делам печати помещать в прессе статьи о 25-летнем юбилее кресть­янской реформы, правительство торжественно отметило 100-летие Жалованной грамоты дворянству. Присутствовав­ший 21 апреля 1885 г. в зале дворянского собрания в Петер­бурге Половцов писал: «Во всем этом торжестве слышится поворот правительственной политики. В противоположность великому князю Константину Николаевичу и Милютину про­возглашается поддержка высшему классу как руководителю населения, Это прекрасно, но и в эту сторону не надо пересолить».

Прекрасно знакомый со всей закулисной стороной внутрен­ней политики, Феоктистов отмечал не только отсутствие ясного плана действия, но и отсутствие единства в среде наи­более влиятельных представителей реакционной партии. «Мнимый союз трех названных лиц (т.е. Победоносцева, Ц Толстого и Каткова.) напоминал басню о лебеде, щуке и раке. Относительно основных принципов они были более или менее согласны между собой, но из этого не следует, чтобы они могли действовать сообща. М. Н. Катков кипятился, выходил из себя, доказывал, что недостаточно отказаться от вредных экспериментов и обуздать партию, которой хотелось бы изменить весь политический строй России, что необходимо проявить энергию, не сидеть сложа руки. граф Толстой недоумевал, с чего бы начать, как повести дело; он был бы и рад совершить что-нибудь в добром направлении, но это «что-нибудь» представлялось ему в весьма неясных очертаниях; что касается Победоносцева, то, оставаясь верным самому себе, он только вздыхал, сетовал и поднимал руки к небу (любимый его жест). Не удивительно, что колесница под управлением таких возниц подвигалась вперед очень туго».

ЛЕКЦИЯ XXXI

(начало)

Деятельность Министерства народного просвещения после 1866 г. – Гр. Д. А. Толстой и Д. А. Милютин как выразители двух противоположных сторон царствования Александра II. – Взгляды Толстого. Толстой и Катков. – Вопрос о реформе средней школы. – Борьба за введение классицизма. – Сущность и значение реформы 1871 г. – Планы Толстого относительно университетов и принятые им меры.

Дмитрий Андреевич Толстой. Портрет работы И. Крамского, 1884

В прошлой своей лекции я охарактеризовал демократизирующее и просветительное значение деятельности бывшего военного министра генерала Д. А. Милютина в сфере военного министерства – деятельности, которая вполне сохранила, как вы видели, этот свой характер и в эпоху реакции 70-х годов.

Совершенно обратное значение и совершенно противоположный характер имела ярко реакционная и специально направленная якобы на борьбу с нигилизмом, а в сущности – на борьбу с распространением либеральных и демократических идей вообще деятельность тогдашнего министра народного просвещения графа Д. А. Толстого. Это была как раз та сторона правительственной деятельности того времени, которая в особенности соответствовала реакционному настроению, охватившему правительство Александра II после выстрела Каракозова.

Вообще, надо сказать, что граф Толстой и Милютин – это два таких лица, которые чрезвычайно ярко характеризовали две противоположные стороны, две противоположные, даже как бы взаимно исключающие друг друга тенденции царствования императора Александра II. Можно даже изумляться тому, что в течение целых пятнадцати лет после 1866 г. эти два крупных политических деятеля неизменно пребывали оба в числе сотрудников Александра II и оба, по-видимому, пользовались его полным доверием. Объяснить это можно тем, что в самом императоре Александре были – в сущности, в течение всего его царствования – в непрестанной борьбе между собою именно эти два противоположных начала: с одной стороны, он чувствовал и признавал совершенно сознательно полную необходимость проведения весьма прогрессивных и резко меняющих прежний общественный строй реформ, а с другой стороны, он был под постоянным гнетом и страхом развивающегося революционного движения и в постоянном сознании необходимой деятельной борьбы с этим революционным движением. Вы видели, что после того, как реакционное настроение правительства определилось, все-таки сама жизнь, складывавшаяся определенным образом, экономические и технические потребности государства властно требовали продолжения реформ. Вы видели, что и после 1866 г. проведены были такие реформы, как городовое положение и в особенности как истинно либеральная и демократическая реформа воинской повинности.

Граф Толстой непрерывно и постоянно с 1866 г. являлся представителем реакционных настроений и требований, под натиском которых все время пребывал император Александр II. Толстой, если угодно, не был врагом просвещения по существу. Если его сравнить с другими министрами народного просвещения, бывшими в XIX в. в России, – а вы знаете, что многие из них были несомненными реакционерами и иногда даже обскурантами, – то сравнив Толстого, например, с Голицыным, можно сказать, что Толстой никогда не был ни таким мистиком или даже таким клерикалом, каким был в свое время Голицын; если мы будем сравнивать Толстого с самыми заядлыми и дикими реакционерами и обскурантами, каким был, например, князь Ширинский-Шихматов в конце царствования Николая Павловича, то мы увидим, что Толстой опять-таки не был таким диким и отчаянным обскурантом. В сущности говоря, по своему направлению и личным вкусам, по своей приверженности к классицизму Толстой внешним образом напоминал, скорее, из числа министров николаевского времени графа Уварова, которому, несмотря на его отрицательные стороны, Россия многим обязана, потому что просвещение он все-таки двинул, а не задержал, хотя и хвалился задержать общее развитие России на 50 лет. Но Толстой, несомненно, был гораздо менее умным и просвещенным человеком, чем Уваров, и в то же время отличался от него по цельности и резкости своего характера и был гораздо более твердым защитником и проводником своих идей, нежели граф Уваров, который был, собственно говоря, человеком компромисса и карьеры прежде всего.

Уваров даже среди своих принципиальных противников, как я только что сказал, оставил по себе такую память, что никто не станет отрицать, что его деятельность кое в чем можно помянуть и добром; наоборот, Толстой оставил память о себе как о гасителе и враге просвещения. Между тем, как я уже сказал, врагом просвещения он, собственно, не был. Но он был зато постоянным, последовательным и злостным врагом народа и, будучи министром, постоянно, настойчиво и упорно попирал самые священные права и интересы народа во имя интересов и прерогатив того правящего класса, к которому он сам принадлежал. Именно поэтому он был самым ярким защитником того государственного и общественного строя, с которым эти прерогативы были связаны. Мы видим поэтому, что среди всех министров Александра II, если мы возьмем и самый реакционный период его царствования, не было другого такого завзятого принципиального сторонника реакции, каким был Толстой. Вы видели, что Рейтерн, который сам себя считал принадлежащим к числу сторонников прогрессивных реформ, указывал, что Шувалов и Валуев вели политику «псевдолиберальную», как он выразился, а на самом деле реакционную. В отношении Толстого этого никто не мог сказать; он всегда вел политику открыто и ярко реакционную и один среди министров Александра II открыто был врагом преобразований 60-х годов. Ему не приходилось поэтому вступать с самим собою в какие-нибудь компромиссы и изменять своей точке зрения, как Валуеву, который в либеральную эпоху старался казаться либералом, а в реакционную – реакционером. Нет, Толстой был всегда убежденным реакционером; когда проводилась крестьянская реформа, он резко протестовал против нее, подавал записку, вызвавшую весьма резкую резолюцию императора Александра, и, в сущности, был призван на пост министра народного просвещения как признанный реакционер именно тогда, когда такой реакционер, по мнению императора Александра, потребовался на этом посту.

Сам Толстой в своей деятельности опирался на теоретические основания, которые ему давали весьма видные тогдашние публицисты М. Н. Катков и П. М. Леонтьев – редакторы-издатели «Русского вестника» и «Московских ведомостей». Катков явился тогда, как вы знаете, самым завзятым врагом того нигилистического направления, которое развилось и в значительной степени продолжало действовать в конце 60-х годов .

Будучи врагом нигилизма, с одной стороны, с другой стороны – тех сепаратистских или окраинных стремлений, которые тогда проявлялись в некоторых частях Русского государства, в особенности в западных провинциях, Катков после польского восстания и в особенности после каракозовского покушения стал резко склоняться направо. Ведь вы знаете, что в начале эпохи реформ он еще считался, и довольно основательно, в числе либералов английского пошиба. Англоманство долею осталось у него и дальше, но его политическое направление становилось все более и более консервативным и даже реакционным. Толстой относительно системы просвещения, какая, по его мнению, была необходима России, также исходил, по внешности, по крайней мере, из английских или англоманских представлений, и поэтому о Толстом также говорилось, что он желает насадить в России систему английского просвещения. Связывалось это с тем, что английское просвещение – а в особенности в прошлом – имело ярко аристократический характер и что именно эта сторона прельщала и привлекала Толстого.

Это, однако, можно принять разве с большими оговорками, потому что английская система, несомненно аристократическая, в то же время согласовалась с совершенно определенным английским политическим строем, где этот аристократизм являлся хотя и консервативным, но в то же время конституционным началом, где аристократия, завоевавшая себе преобладающее политическое положение и особые прерогативы, всегда являлась вместе с тем оберегательницей признанных народных прав и свобод против королевского самодержавия, с которым она боролась и которое поборола. В России аристократизм, который хотели создать Толстой и Катков, являлся совершенно другим. Аристократия, которую представлял Толстой, сама стремилась подавлять интересы народа под крылышком самодержавной власти. Это различие между аристократией в Англии и России очень хорошо было отмечено и указано именно по поводу толстовской системы народного просвещения князем А.И. Васильчиковым в его записке, которую он напечатал после введения в России классической системы, в 1875 г. в Берлине . Вообще, надо сказать, что хотя несомненно, что толстовская система имела аристократические тенденции в самом непривлекательном смысле этого слова, но все-таки главная и самая существенная ее идея заключалась не в этом, а в борьбе с нигилизмом, с тем миросозерцанием, которое тогда быстро развивалось в русском обществе и которому приписывалось такое важное революционизирующее значение. Именно с этой стороны подходил и Катков к критике существовавшей раньше системы народного просвещения.

Михаил Никифорович Катков

Под нигилизмом, с которым и Катков и Толстой боролись, подразумевалось тогда распространение материалистического миросозерцания, которое было, в свою очередь, связываемо с ознакомлением широких кругов интеллигенции и учащейся молодежи с последними выводами естествознания, о чем особенно хлопотал Писарев и другие публицисты «Русского слова», являвшегося главным органом тогдашнего нигилизма.

Толстой полагал, что это миросозерцание всего легче прививается к молодежи, воспитавшейся на усвоении выводов естествознания и привыкшей, как он утверждал, к скороспелым и поспешным заключениям. Именно с этой стороны и Катков нападал на головнинский устав 1864 г.; он нападал даже на увеличение числа часов, посвященных преподаванию истории и русской словесности в гимназиях, причем называл в своих статьях преподавание этих предметов «сущим злом», указывая, что здесь ученики приучаются к бессмысленному верхоглядству и к толчению воды. Вообще он восставал против таких предметов, которые способствовали легкому и быстрому развитию самостоятельного образа мыслей, требуя взамен этого таких знаний, которые одни, как он выражался, способны подготовить ум и чувства к правильной работе и вместе с тем предохранить от легкого усвоения нигилистических мыслей и материалистических учений, которые легче всего проникали, по его мнению, в умы, привыкшие к поверхностному умствованию, в особенности развивавшемуся либеральными учителями словесности.

Соответственно с этим основное требование Каткова заключалось в том, чтобы в средней школе проведена была такая система, которая бы приучала ум учащихся исключительно к усвоению этих знаний и точных понятий и не давала бы простора для разных умствований. Отсюда ясно, что вполне отвечающей этим требованиям системой являлась бы такая, Которая сокращала бы число часов тех предметов, которые посвящались общему умственному развитию учащихся, и специально давала бы только точные и определенные знания. В качестве важнейших предметов выдвигались поэтому древние языки, а затем математика, потому что она опять-таки давала лишь точные знания. Вот это и было положено в основу той системы русского классицизма, которую обосновал в своих тогдашних писаниях Катков и которую взялся проводить Толстой.

С самого вступления в министерство Толстой был сторонником этой системы, но провести ее ему были нелегко, так как прежде всего у него не было достаточных средств, не было достаточного контингента учителей латинского и особенно греческого языков, которые бы могли сразу взять на себя преподавание в измененных гимназиях. С другой стороны, и материальные средства, которые при тогдашнем финансовом положении ему можно было отпустить, были довольно скудны; а, главное, Толстой, конечно, чувствовал, что не только в широких слоях общества, но даже и на верхах его, в той высшей бюрократической среде, где ему приходилось проводить свои идеи, он встретит несочувствие и противодействие, – даже в среде тогдашнего Государственного совета, который был настроен либерально в значительной мере потому, что Государственный совет был пополняем главным образом отставными министрами, а так как в это время, следовавшее за эпохой реформ, бывшие министры часто бывали и сравнительно либеральными людьми, то в Государственном совете тогда складывалось настроение в защиту вообще эпохи реформ и в частности идей Головнина, противником которых явился Толстой.

Поэтому Толстой взялся за дело исподволь; сперва он сделал циркулярный запрос попечителям округов о том, какие у них имеются наблюдения относительно недостатков существующей системы преподавания. Ясно, что попечители, зная взгляды и идеи Толстого, должны были отыскать соответственные недостатки в системе Головнина. Затем Толстой образовал новое высшее учебное заведение, Филологический институт, который должен был давать хорошо подготовленных учителей древних языков. Впоследствии он преобразовал и Нежинский лицей, основанный Безбородко, по тому же плану; в то же время он завел деятельные сношения с заграничными учебными сферами, стараясь организовать приглашение в Россию учителей из-за границы, в особенности из Австрии, где было много филологов из славян, которые легко могли изучить русский язык и стать преподавателями древних языков в России. Вскоре этих учителей наехало в Россию довольно много из Чехии и Галиции.

В то же время в министерстве стал разрабатываться проект нового устава, и вот в 1871 г., через пять лет по вступлении своем на пост министра, Толстой решился это дело двинуть вперед. Он сделал обстоятельный доклад императору Александру II, указав на значение классического образования как средства борьбы с тем нигилистическим настроением молодежи, которое являлось в глазах Александра таким опасным злом и на которое сам император указывал уже в рескрипте своем 1866 г. на имя кн. Гагарина, опубликованном после каракозовского покушения.

Александр поэтому сочувственно отнесся к общим тенденциям доклада Толстого, но так как он сам отнюдь не был классиком – его древним языкам почти и не обучали, – то и повелел это дело обсудить знатокам. Была составлена особая комиссия, куда вошли Валуев, Тройницкий, сам Толстой, несколько специалистов из его министерства и граф С. Г. Строганов. Сам Толстой почувствовал тоже необходимость подготовиться в этом отношении как можно основательнее и даже стал брать уроки греческого языка у директора 3-й петербургской гимназии Лемониуса.

Эта комиссия довольно быстро выработала подробный проект нового устава, который и поступил на рассмотрение Государственного совета, причем он был направлен не в один из его департаментов, как полагалось, а в специально образованное для этой цели особое присутствие Государственного совета под председательством графа Строганова из 15 лиц, в числе которых были все министры, заведующие учебными заведениями, – среди них несколько либералов с Д.А. Милютиным во главе. С другой стороны, туда вошли и бывшие министры народного просвещения Ковалевский и Головнин, а также граф Панин, бывший министр юстиции, и целый ряд других лиц.

В этом присутствии, которое рассматривало вопрос на правах департамента Государственного совета, голоса разделились; девять человек было на стороне Толстого, некоторые, быть может, потому, что сам император Александр наперед относился к этому проекту одобрительно, другие – потому что проект соответствовал их собственным реакционным стремлениям. Но шесть человек, в числе которых самым выдающимся был Д. А. Милютин, затем граф Литке, просвещенный адмирал, бывший воспитатель великого князя Константина Николаевича, бывший министр народного просвещения А. В. Головнин, академик Я. К. Грот и, к удивлению всех, граф В. Н. Панин, который, конечно, более по недоразумению оказался на этот раз в числе либералов, – оказали проекту Толстого энергическое сопротивление.

Милютин и Головнин резко нападали на Толстого и указывали, что и в самой Англии, и в Пруссии, на которые Толстой ссылался как на страны с классической системой образования, где процветала якобы эта рекомендуемая им система, в сущности уже классицизм стал считаться системой отживающей и что в последнее время и там открывают реальные гимназии на равных правах с классическими, причем выбор той или другой школы предоставляется родителям, и как из тех, так и из других открывается доступ в университет. При этом Милютин доказывал, что неверен и тот взгляд, который приписывает именно реальной системе обучения связь с материализмом и нигилизмом, а в классической системе видит против них противоядие. Милютин указывал, что все деятели Великой французской революции, все материалисты конца XVIII в., которые так резко действовали в свое время во Франции, как раз воспитывались на классицизме, который тогда царил во Франции; а с другой стороны, он утверждал, что и реальная система образования может быть поставлена так серьезно, что отнюдь нельзя будет ее аттестовать как специально воспитывающую то легкомыслие, на которое жаловался Толстой. В особом присутствии, однако же, победил Толстой.

Но в общем собрании Государственного совета, где обычно дела рассматривались только для проформы, так как обыкновенно общее собрание присоединялось к заключению департамента или соединенного присутствия, в данном случае получилось нечто иное. В общем собрании члены Государственного совета, движимые, как остроумно заметил Васильчиков, одним из наиболее сильных человеческих чувств – чувством родительской любви, отвергли большинством 29 голосов против 19 предложение Толстого. Но Александр присоединился к мнению меньшинства, и проект Толстого 15 мая 1871 г. получил силу закона .

Произведенная в 1871 г. Толстым реформа среднего школьного образования сводилась к введению нового типа классических гимназий, в которых, с одной стороны, введены были латинский и греческий языки в огромном объеме, а с другой стороны, вовсе исключено естествознание и произведены в преподавании русского языка и в самой программе этого предмета значительные изменения. Вместе с тем уничтожены были реальные гимназии и на место их – или даже, скорее, не на место их, а только в связи с их уничтожением – введены были реальные училища, которые, как вы увидите, получили совершенно другое значение.

В классических гимназиях нового типа древние языки заняли такое место, что для латинского языка было отдано 49 час. в неделю, а для греческого – 36 час. в неделю во всех классах, так что латинский язык при восьмиклассной системе (так как был введен восьмой класс) не только преподавался ежедневно во всех классах, но в первом классе даже 8 час. в неделю; греческий же язык начинался с третьего класса и, следовательно, преподавался шесть лет. Вместе с этим сама система преподавания этих языков состояла главным образом в изучении грамматики, в изучении различных грамматических и синтаксических тонкостей, ученики должны были доходить до такого знания этих тонкостей, чтобы быть в состоянии под диктовку по-русски бегло переводить письменно на латинский или греческий язык диктуемое, причем в эти диктанты должны были подбираться именно такие обороты речи, правильный перевод которых доказывал бы знание всех грамматических особенностей и тонкостей этих языков, – это были знаменитые так называемые extemporalia.

Затем сильно увеличен был курс математики, а вместе с тем, чтобы дать место этому расширенному преподаванию древних языков и математики, согласно с теми нападками, которые Катков делал на словесность и историю, сильно сокращено было число часов русского языка и в особенности истории словесности в старших классах; был введен еще церковнославянский язык в счет часов и без того сокращенного русского языка. Далее, было уменьшено число часов истории, географии и новых языков, причем последние были объявлены предметами второстепенными, так что обучение двум новым языкам даже стало необязательным.

Наряду с этим изменилась и самая воспитательная система в гимназиях. Ученики должны были дрессироваться таким образом, чтобы из них специально выходили ультрадисциплинированные люди, которые приучались бы главным образом к беспрекословному повиновению, причем от них в то же время требовалось «особое доверие» и «откровенность» с учителем, что, конечно, было недостижимо при таком режиме и вырождалось в форму поощрения шпионства и наушничества.

Самое положение педагогических советов совершенно изменилось; они потеряли свои руководящие права, и эти права и вся распорядительная власть перешли единолично к директорам. Затем, как только оказался достаточный подбор учителей древних языков, то из них стали назначаться как директора, так и инспектора, и число их из учителей древних языков достигло вскоре 70–80% общего числа этих начальствующих лиц.

Наряду со всем этим реальные гимназии, как я уже сказал, были уничтожены; вместо них были введены реальные училища, курс которых был понижен до шестилетнего и назначение которых было не подготовлять к высшей школе, а давать специальное, техническое или промышленное, образование, которое, как казалось Каткову и Толстому, удовлетворяло бы потребностям воспитания детей высших промышленных классов, т. е. купцов и богатых мещан. При этом замечательно, что не только из классических гимназий, но и из реальных училищ старательно вытравливались все общеобразовательные элементы или элементы, дававшие общее развитие. Так как в реальных училищах нельзя было ввести древние языки, то было введено огромное количество черчения – более 40 час. в неделю. Затем вводился значительный курс математики и в очень умеренной дозе оставлено было естествознание, причем в объяснительной записке к программе было указано, что оно должно было преподаваться не научно, а «технологически», – трудно даже представить себе, что это должно было значить. Таким образом, совершенно открыто главной задачей производимого преобразования вовсе не ставилось повышение уровня знания и просвещения. Дело шло главным образом о том, чтобы заменить всякие общеобразовательные предметы такими, которые, по мнению авторов этой системы, хорошо дисциплинируют ум, – именно это и было главной задачей всего преобразования.

Разумеется, уже в самый момент его обсуждения поднялись большие нападки на него в печати в передовых органах, и даже не особенно левых – самые левые, как «Современник» и «Русское слово», были тогда уже закрыты, – а в таких, как «Вестник Европы», «С.-Петербургские ведомости», «Голос»; все они печатали резкие статьи, поскольку это было возможно, направленные против этой системы. Но Толстой, как только его проект был доведен до конца и внесен в Государственный совет, исхлопотал высочайшее повеление, чтобы печати было воспрещено обсуждать или, как было там сказано, «порицать» планы правительства, и, разумеется, таким образом печати был закрыт рот . Как вы видели, большинство в Государственном совете высказалось против толстовской системы, что не мешало, однако, проведению ее в жизнь.

В соответственном духе Толстой, конечно, желал преобразовать и высшие школы в России, и с самого начала у него явилось, разумеется, стремление изменить устав 1863 г. Но так как этот устав был только что проведен, причем он прошел через Государственный совет в «очищенном» в комиссии гр. Строганова виде, то поколебать этот устав было не так легко и за него была большая партия не только в обществе, но и среди Государственного совета. Поэтому Толстой сразу не решился поднять вопрос о полном изменении устава, а начал вводить только новые, добавочные правила. Так, в 1867 г. введены были правила, о которых я уже упоминал, для студентов; при этом, собственно, хотели достичь бдительного надзора за студентами как в университете, так и вне его; этот надзор был точно регламентирован, причем сужена была компетенция и независимость университетских советов.

Однако несмотря на строгость введенных правил, студенческие волнения вспыхивали при Толстом несколько раз и принимали весьма значительные размеры: в особенности в 1869 г., а также в 1874 и 1878 гг. И вот в борьбе с этими студенческими волнениями, постоянно обвиняя в послаблениях или даже в пособничестве и попустительстве профессоров, Толстой тщательно подготовлял полную реформу университетского устава и настраивал в этом отношении императора Александра. Однако Толстому до конца его пребывания министром народного просвещения достичь этого не удалось, несмотря на деятельную поддержку Каткова в печати. В конце своего пребывания министром в 1879 г. Толстому удалось лишь провести довольно важные частичные изменения в уставе 1863 г. – именно восполнение, а отчасти и замену тех профессорских органов по отношению к надзору за студентами, которые существовали, по уставу, в лице ректора, проректора и особого университетского суда, новым учреждением, инспекцией, которая явилась для университета учреждением посторонним и введение которой сопровождалось новыми студенческими волнениями .

Те элементы нового устава, которые подготовлял Толстой во все время своего министерства, впоследствии получили ход и практическое осуществление уже при его преемнике, Делянове, в 1884 г., когда для этого созрела подходящая конъюнктура, но об этом речь впереди.


С. В. Рождественский, н. с.; С. С. Татищев «Император Александр II, его жизнь и царствование», т. II, стр. 265 и след.

К. К. Арсеньев. «Законодательство о печати». СПб., 1903, стр. 92 и 99. Срав. «М. М. Стасюлевич и его современники», т. II и особенно стр. 145 и 205.

С. В. Рождественский . «История Министерства народ, просвещения с 1802–1902». СПб., 1902. Срав. «Сборник постановлений по Министерству народного просвещения», т. IV.

1 (13) марта 1823 г. в Москве родился государственный деятель Российской империи, министр народного просвещения и министр внутренних дел, обер-прокурор Святейшего Синода граф Дмитрий Андреевич Толстой.

Начальное образование Дмитрий Андреевич получил в пансионе при Московском университете , а затем был зачислен в знаменитый Царскосельский лицей , который окончил в 1842 г. с золотой медалью. Толстой начал свою государственную деятельность со службы в IV отделении Собственной Его Императорского Величества канцелярии, совмещая её с научной работой. Его первый научный труд «История финансовых учреждений России со времени основания государства до кончины императрицы Екатерины II» принёс ему известность в академических кругах и благосклонность императора Николая I .

В 1847 г. Толстой перешёл на службу в Департамент духовных дел иностранных вероисповеданий Министерства внутренних дел, где занимался составлением истории различных конфессий в России. В 1853 г. он стал директором канцелярии Морского министерства, приняв участие в соcтавлении хозяйственного устава и нового положения об управлении ведомства. В 1865 г. Дмитрий Андреевич был назначен обер-прокурором Святейшего Синода , а через год стал министром народного просвещения, совмещая руководство на обоих постах на протяжении последующих 15-ти лет. За время министерства Толстого был учреждён ряд новых высших учреждений - Петербургский историко-филологический институт, Варшавский университет, Сельскохозяйственный институт в Новой Александрии (г. Пулавы, Польша), Высшие женские курсы в Москве, Томский университет, а Нежинский и Ярославский лицеи были преобразованы в Историко-филологический институт и Юридический лицей соответственно.

Одним из главных преобразований Толстого на посту министра народного просвещения стала реформа среднего образования, инициированная и поддержанная консервативными кругами во главе с М. Н. Катковым . Взамен реальных гимназий создавались реальные училища, имевшие более низкий статус, а в программе классических гимназий значительная часть времени отводилась на изучение латыни и древнегреческого языка за счет сокращения преподавания естественнонаучных дисциплин. Согласно новым положениям, только выпускник классической гимназии получал право поступления в университет без экзаменов, что весьма затруднило получение высшего образования для выходцев из бедных семей. Кроме того, в духовном ведомстве была проведена реформа духовно-учебных заведений, а дети священников получили право поступления в гимназии и юнкерские училища.

Весной 1880 г. Дмитрий Андреевич был уволен с постов министра народного просвещения и обер-прокурора Св. Синода, с оставлением в должности члена Государственного совета, сенатора и гофмейстера. После убийства Александра II и восшествия на престол Александра III , в 1882 г. Толстой был назначен на пост министра внутренних дел и шефа жандармов, став проводником «эпохи контрреформ». На этой должности он развернул активную борьбу с революционным движением, жёсткими мерами практически искоренив его за несколько лет. В 1882 г. были введены новые временные правила о печати, фактически восстанавливавшие систему предварительной цензуры для периодических изданий и усиливавшие полицейский надзор за газетами и журналами. В 1884 г. по его инициативе был принят новый Университетский устав, отличавшейся крайней реакционностью. Одним из главных преобразований Толстого стала новая система местного самоуправления, расширявшая права дворянства.

В 1882 г. Толстому также было поручено руководство высшим научным учреждением страны - Академией наук. Он явился инициатором публикации материалов по истории Академии наук и создания комиссии под председательством А. Ф. Бычкова, начавшей подготовку и издание «Писем и бумаг императора Петра Великого», содействовал научным поездкам русских ученых за рубеж.

Дмитрий Андреевич Толстой скончался 25 апреля (7 мая) 1889 г. в Петербурге в возрасте 66 лет и был похоронен в своем имении Маково Рязанской губернии.

Лит.: Толстой Д. А. Академическая гимназия в XVIII столетии: по рукописным документам Архива Академии наук. СПб., 1885; Он же. Академический университет в XVIII столетии: по рукописным документам Архива Академии наук. СПб., 1885; Он же. История финансовых учреждений России со времени основания государства до кончины императрицы Екатерины II. СПб., 1848; Он же. Речи и статьи. СПб., 1876; Он же. Римский католицизм в России: Историч. исследование. СПб., 1876-1877; Граф Дмитрий Андреевич Толстой. СПб., 1889; Гусев А. Ф. Совершённое и ожидаемое (по поводу отставки Д. А. Толстого). СПб., 1880; Кончина графа Дмитрия Андреевича Толстого // Журнал Министерства народного просвещения. 1889, № 5; Степанов В. Л. Дмитрий Андреевич Толстой // Российские консерваторы. М., 1997; Хотеенков В. Граф Д. А. Толстой - «лжегосударственный человек» // Высшее образование в России. 1996, № 4.

См. также в Президентской библиотеке:

Толстой Д. А. Люди Екатерининскаго времени: справочная книжка к царствованию императрицы Екатерины II . СПб., 1882 ;

Толстой Д. А. Обозрение Министром Народного Просвещения графом Д. А. Толстым учебных заведений Олонецкой губернии: (в августе 1877 г.). Петрозаводск, 1877 .

Похоронен в родовом имении в селе Маково Михайловского р-на Рязанской области.

Биография

Окончил курс в Царскосельском лицее (1842). С 1848 г. состоял при Департаменте духовных дел иностранных исповеданий Министерства внутренних дел и занимался составлением истории иностранных исповеданий. В 1853 г. назначен директором канцелярии Морского министерства и в этом звании принимал участие в составлении хозяйственного устава Морского министерства и нового положения об управлении Морским ведомством. В 1861 г. некоторое время управлял Департаментом народного просвещения, затем был назначен сенатором.

В 1865 назначен обер-прокурором Святейшего Синода, в 1866 - министром народного просвещения и занимал оба эти поста до апреля 1880, когда был назначен членом Государственного Совета.

В мае 1882 занял пост министра внутренних дел и шефа жандармов и оставался на этом посту до самой смерти.

В качестве министра народного просвещения граф Толстой провёл реформу среднего образования (1871), заключавшуюся, по свидетельству авторитетного историка А. А. Корнилова, во введении в учебные программы больших объемов математики вместе со значительным усилением преподавания латинского и греческого языков в гимназиях, причём только воспитанникам классических гимназий было предоставлено право поступать в университет; бывшие реальные гимназии преобразованы в реальные училища (1872). В разработку идеологии этой реформы важнейший вклад внес известный публицист и профессор Императорского Московского университета М. Н. Катков. Одной из целей реформы ставилось развитие у учащихся умения основательно мыслить и, таким образом, воспрепятствование распространению поверхностных радикальных взглядов. С аналогичными целями (чтобы исключить необходимость поездок студентов в европейские университеты и, тем самым, воспрепятствовать распространению «революционной заразы» из Европы) предпринимались серьёзные усилия по созданию и надлежащему оснащению исследовательских лабораторий в российских университетах. Роль этой реформы в формировании дореволюционной российской системы гимназического образования вообще и российской математической традиции в частности, - а также личная роль графа Толстого в её проведении - остаётся недооценённой по идеологическим причинам: репутация твёрдого консерватора, которую он имел у «прогрессивной общественности» ещё при жизни, тем более не могла способствовать объективной оценке его деятельности в исторических исследованиях советского периода.

При Толстом были открыты:

  • Историко-филологический институт в Санкт-Петербурге (1867)
  • Варшавский университет
  • Сельскохозяйственный институт в Новой Александрии (1869)
  • Московские высшие женские курсы (1872)
  • Русская филологическая семинария в Лейпциге для приготовления учителей древних языков (1875);
  • Нежинский лицей преобразован в Историко-филологический институт
  • Ярославский лицей - в Юридический лицей.
  • Томский университет (1878).

В 1872 году издано положение о городских училищах, в 1874 - положение о начальных училищах, для надзора за которыми были ещё в 1869 году учреждены должности инспекторов народных училищ.

В духовном ведомстве при графе Толстом произведено преобразование духовно-учебных заведений (1867-1869).

Как министр внутренних дел, Толстой был поборником «сильной» власти. Законодательные меры, проведённые и подготовленные при нём, были направлены к возвышению дворянства, к регламентации крестьянского быта и к преобразованию местного управления и самоуправления в смысле расширения влияния администрации. Изданы законы о крестьянских семейных разделах и о найме сельских рабочих, подготовлены положение о земских начальниках и новое земское положение. Свобода печати существенно ограничена временными правилами 1882 года.

С 1882 года граф Д. А. Толстой состоял также президентом Императорской Академии наук.

Он написал «Историю финансовых учреждений России со времени основания государства до кончины императрицы Екатерины II» (СПб., 1848), «Le Catholicisme romain en Russie» (П., 1863-1864) и ряд статей по истории просвещения в России в «Журнале Министерства народного просвещения» и в «Русском архиве». По его инициативе предпринято издание «Материалов для истории Академии наук».

Адреса в Санкт-Петербурге

1882 - 25.04.1889 года - набережная реки Фонтанки, 16.

Семья

Жена: Софья Дмитриевна Бибикова, дочь Д. Г. Бибикова, министра внутренних дел (умерла в 1907 году).

  • Софья (1854-1917), была замужем за С. А. Толем, обер-егермейстером, членом Государственного Совета.
  • Глеб (1862-1904), служил земским начальником в Рязанской губернии.