Введение_________________________________________________ 2
Страна после смерти Ивана Грозного и правление Фёдора Иоанновича______________________________________________ 4
Кто такой Лжедмитрий 1_________________________________ 7
Что рассказал Григорий Отрепьев в Литве____________________9
Начало похода на Москву___________________________________10
Воцарение самозванца______________________________________12
Правление и смерть Отрепьева______________________________15
Заключение _______________________________________________17
1.Введение.
Смутное время было тяжелейшим периодом в истории России, тяжкие удары сыпались на нее со всех сторон: боярские распри и интриги, польская интервенция, неблагоприятные климатические условия едва не положили конец истории Русского государства.До сих пор не существует однозначной оценки персонажей того времени и их действий.Множество художников, поэтов, музыкантов создавали шедевры на тему смутного времени.
Думаю, каждый волен сам решать, как он относится к тому или иному действующему лицу и его поступкам. В этом реферате я попытался отразить краткий ход событий и отношение историков к появлению первого самозванца, принявшего имя Дмитрия (впоследствии названный историками Лжедмитрием 1), тем более что разные историки изображают его по-разному (хотя такое, кажется, характерно для любой исторической личности). Например Руслан Скрынников изображает его как некое чудовище, не нашедшее себя в обычной жизни и поэтому решившийся на авантюру. Следует заметить, что феномен самозванчества принадлежит не только русской истории. Еще в VI в. до н.э., мидийский жрец Гаумата принял имя царя-ахеменида Бардии и правил восемь месяцев, пока не был убит заговорщиками-персами. С тех пор на протяжении тысячелетий разные люди, обитатели разных стран принимали имена убитых, умерших или пропавших без вести правителей. Судьбы самозванцев были несходными, но большинство из них ждал печальный конец - расплатой за обман чаще всего становились казнь или заточение. Однако в русском самозванчестве много уникального. Сакрализация царской власти в общественном сознании русского средневековья не только не препятствовала распространению этого явления, но и способствовала ему. Уже в титулатуре первого российского самозванца Лжедмитрия I проявляются элементы религиозной легенды о царе-избавителе, царе-искупителе,. Не менее примечательны и та огромная роль, которая принадлежит самозванцам в отечественной истории XVII-XVIII вв., и активная регенерация этого явления в конце XX в. С культурологической точки зрения феномен русского самозванчества уже изучался, но исследование его далеко не закончено. Остается еще много нерешенных вопросов в истории этого явления - да и вряд ли когда-нибудь все они будут решены.
Основной ход событий изложен по книгам Руслана Скрынникова "Минин и Пожарский" и " Борис Годунов". Сравнения с мнением других историков взяты на основе статьи Сергея Шокарева «Самозванцы» и двух учебников для высшей школы (первый В.Артёмов, Ю.Лубченков а второй написан рядом авторов под редакцией П.П. Епифанова).
2.Страна после смерти Ивана Грозного и правление Фёдора Иоанновича.
Московское государство на рубеже IVI - IVII веков переживало тяжелый политический и социально-экономический кризис, который особенно проявлялся в положении центральных областей государства.
В результате открытия для русской колонизации обширных юго-восточных земель среднего и нижнего Поволжья, туда устремился из центральных областей государства широкий поток крестьянского населения, стремившегося уйти от государева и помещичьего "тягла", и эта утечка рабочей силы привела к недостатку рабочих рук в центральной России. Чем больше уходило людей из центра, тем тяжелее давило государственное помещичье тягло на оставшихся крестьян. Рост помещичьего землевладения отдавал все большее количество крестьян под власть помещиков, а недостаток рабочих рук вынуждал помещиков увеличивать крестьянские подати и повинности, а также стремиться всеми способами закрепить за собой наличное крестьянское население своих имений. Положение холопов "полных" и "кабальных" всегда было достаточно тяжелым, а в конце IVI века число кабальных холопов было увеличено указом, который предписывал обращать в кабальные холопы всех тех прежде вольных слуг и работников, которые прослужили у своих господ более полугода.
Во второй половине IVI века особые обстоятельства, внешние и внутренние, способствовали усилению кризиса и росту недовольства. Тяжелая Ливонская война, продолжавшаяся 25 лет и кончившаяся полной неудачей, потребовала от населения огромных жертв людьми и материальными средствами. Татарское нашествие и разгром Москвы в 1571 году значительно увеличили жертвы и потери. Опричнина царя Ивана Грозного, потрясшая и расшатавшая старый уклад жизни и привычные отношения, усиливала общий разлад и деморализацию; в царствование Грозного "водворилась страшная привычка не уважать жизни, чести, имущества ближнего" (Соловьев).
Пока на Московском престоле были государи старой привычной династии, прямые потомки Рюрика и Владимира Святого, население в огромном большинстве своем безропотно и беспрекословно подчинялось своим "природным государям". Но когда династия прекратилась, государство оказалось "ничьим", население растерялось и пришло в брожение. Высший слой московского населения, боярство, экономически ослабленное и морально приниженное политикой Грозного, начало смуту борьбой за власть в стране, ставшей "безгосударственной".
После смерти в 1584 г. Ивана Грозного царем был назван Федор Иоаннович, отличающийся слабым телосложением и рассудком. Властвовать он не мог, поэтому следовало ожидать, что за него это будут делать другие - так и было. Новый царь находился под влиянием своей жены-сестры ближнего боярина Бориса Федоровича Годунова. Последнему удалось убрать всех своих соперников и,во время правления Федора Иоанновича (1584-1598) ,по существу, именно он управлял государством. Именно во время его правления произошло событие, оказавшее, огромное влияние на последующее течение истории. Это смерть царевича Димитрия, младшего единокровного брата царя Федора, прижитого Грозным от седьмой его жены Марьи Нагой. Незаконный канонический брак делал и плод этого брака сомнительным в отношении законности. Однако малютку князя Димитрия (его тогда так титуловали) по смерти отца признали “удельным князем” Угличским и послали в Углич, на “удел”, вместе с матерью и дядями. Тогда же рядом с удельным дворцом жили и действовали агенты центрального правительства, московские чиновники - постоянные (дьяк Михайло Битяговский) и временные (“городовой прикащик” Русин Раков). Между Нагими и этими представителями государственной власти шла постоянная вражда, так как Нагие не могли отрешиться от мечты об “удельной” автономии и считали, что московское правительство и его агенты нарушают права “удельного князя”. Государственная власть, конечно, не склонна была признать удельные притязания и постоянно давала Нагим поводы к обидам и злословию. В такой-то обстановке постоянной злобы, брани и ссор и погиб маленький Димитрий. 15 мая 1591 г. он умер от раны, нанесенной ножом в горло во время игры его в свайку с “потешными робятками” на внутреннем дворе Угличского дворца. Официальным следователям (князю Василию Ивановичу Шуйскому и митрополиту Геласию) очевидцы события показали, что царевич сам себя поколол ножом во внезапном припадке “падучей немочи” (точнее, в припадке эпилепсии). Но в момент события мать Димитрия, обезумевшая от горя, стала кричать, что царевича зарезали. Подозрение ее пало на московского дьяка Битяговского и его близких. Толпа, созванная набатом, учинила над ними погром и насилие. Были пограблены дом и канцелярия (“приказная изба”) Битяговского и убито свыше десяти человек. После “сыска” во всем происшедшем московские власти признали, что царевич погиб от нечаянного самоубийства, что Нагие виноваты в подстрекательстве, а угличане в убийствах и грабеже. Виновные были сосланы в различные места, “царица” Марья Нагая пострижена в дальнем монастыре, а царевич погребен в Угличском соборе. Его тела не привезли в Москву, где обычно хоронили лиц великокняжеской и царской семьи - в “Архангеле” с “пресветлыми царскими родителями”; и царь Федор не приехал на похороны брата; и могила царевича не стала памятной и была незаметна настолько, что ее не сразу нашли, когда стали искать в 1606 году. Походило на то, что в Москве по “царевиче” не горевали, а напротив - постарались его забыть. Но тем удобнее было распространиться темным слухам по поводу этого необычного дела. Слухи говорили, что царевич был убит, что его смерть надобна была Борису, желавшему воцариться после царя Федора, что Борис сначала посылал яд царевичу, а затем велел его зарезать, когда мальчика уберегли от яда.
Существует мнение, что в составе следственной комиссии Годунов направил в Углич верных людей, которые заботились не о выяснении истины, а о том, чтобы заглушить молву о насильственной смерти Угличского князя. Однако Скрынников опровергает такое мнение, считая, что при этом не учитывается ряд важных обстоятельств. Следствием в Угличе руководил Василий Шуйский, едва ли не самый умный и изворотливый из противников Бориса. Один его брат был казнён повелением Годунова, другой погиб в монастыре. Да и сам Василий провёл несколько лет в ссылке, из которой вернулся незадолго до событий в Угличе. Согласитесь, было бы странно, если бы он лжесвидетельствовал в пользу Бориса. К тому же, в стране сложилась такая обстановка (угроза вторжения шведских войск и татар, возможные народные волнения),при которой гибель Дмитрия была для Бориса нежелательна и, более того, крайне опасна.
3. Кто такой Лжедмитрий 1.
В конце 1603-начале 1604 годов в Речи Посполитой возник человек, объявивший себя “Чудесно спасшимся царевичем Дмитрием “. В конце 1604 года он с небольшим (около 500 человек) отрядом поляков вторгся в пределы Русского государства.
Большинство исторических личностей интересны тем, что они сделали за свою жизнь и какой лед оставили для того, чтобы их запомнили потомки. Однако этот человек так и остается настоящей загадкой, несмотря на то, что с момента его первого появления на «мировой арене» прошло уже около пяти сотен лет. Личность этого загадочного человека, который смог добиться своего и стать русским царем, убеждая всех, что он и есть Дмитрий I Первый, прямой отпрыск великого князя и царя всея Руси Ивана Васильевича Грозного. Однако впоследствии он был-таки признан самозванцем. Он стал первым из тех троих, что называли себя выжившими в кознях Годунова царевичами. Давайте разберемся подробно, что же это был, как и когда.
Краткая биография Лжедмитрия I: царский сын или большой фантазер
История и биография Лжедмитрия 1 настолько туманна и непонятна, что многие историки просто разводят руками. Начать, пожалуй, стоит с того самого момента, когда обстоятельства сложились таким образом, что маленький царевич по имени Дмитрий родился, а вслед затем и погиб. Итак, родился наследник предположительно в 1582-1583 году от последней его «полуофициальной» супруги Марии Федоровны Нагой. Все дело в том, что в те времена церковь позволяла до четырех браков, а этот для царя оказался уже седьмым или восьмым по различным данным. Однако, он все же монарх русский и был особой неприкосновенной, а все признанные им наследники считались официально его отпрысками.
Интересно
После кончины великого русского царя Ивана IV Грозного, к власти мог прийти единственный законный претендент. На престол взошел единственный выживший старший ребенок от первого брака и единственно любимой супруги, Федор Иоаннович, прозванный впоследствии Блаженным При этом, регентский совет постановил мальчика Дмитрия, которому к тому времени уже исполнилось два или три года, вместе с матерью и всеми слугами отправить на вотчину, дарованную ему отцом – в Углич, куда они незамедлительно и отправились.
Детство Дмитрия Ивановича и его личные качества
Особого выбора у царицы-матери, коей Мария стала после смерти супруга, не было, потому пришлось подчиниться, чтобы не рисковать своей жизнью и судьбой маленького сынишки. Нужно отметить, что они были отправлены на княжение со всеми слугами, платьями, драгоценностями и прочей атрибутикой настоящего царского двора. Новый летописец рассказывает, что в ночь после смерти царя, Борис Годунов обвинял в этом Нагих, но исторически подобных доказательств нет. На то время высылался и подальше любой, кто при жизни был в милости у царя Ивана Грозного.
Новый царь Федор повел себя, как и подобает монаршей особе, а именно запретил даже церковникам поминать имя царевича Дмитрия из-за якобы незаконности его рождения. По другим сведениям, поступать таким образом молодого царя поджучивал и науськивал Борис Годунов, что и сам был не прочь занять российский престол. Вместе с Марией нагой и ее сынишкой отправился и надзиратель – дьяк Михаил Битяговский. После этого о самом цесаревиче стало ходить много слухов. Наученный матерью, он якобы строил снеговиков во дворе, а потом истреблял их палкой, говоря, будто бьет московских бояр.
Дело об «убийстве» царевича
Тогда же заговорили и о том, что Годунов, вкупе с Федором, желают извести мальца, дабы «соблазна не предавать». Английский дипломат и поэт, побывавший в те лихие времена перед самой Смутой в Москве, Джайлс Флетчер писал, что якобы нянька царевича Дмитрия, «отведавшая прежде него какого-то кушанья, как я слышал, умерла скоропостижно». Кроме того, он отмечает и непонятную склонность паренька к жестокости, как и у его отца. Пишет он, что любил малец забивать палкой курей и гусей и любил наблюдать, как режут скот и снимают шкуры. Насколько это правда неизвестно, но нет никаких оснований не верить незаинтересованному иностранцу.
15 мая 1591 года разразилась трагедия, из-за которой погибло множество ни в чем не повинных людей. Играя с другими детками во дворе угличского Кремля, он вдруг стал биться в припадке, по свей видимости эпилептическом, после чего сам перерезал себе горло имеющимся в руке ножичком. Так свидетельствовали сыновья мамки, няньки и самого дьяка Битяговского. Он скончался на руках кормилицы, после чего Мария Нагая, выскочив во двор, стала избивать ее поленом, приказала бить в набат.
К собравшейся толпе разъяренных людей, которые толком ничего не понимали, а просто сбежались на колокол и слушали краем уха, будто царевича убили, вышел Михаил Багратиовский, чтобы успокоить людей, но тут же был убит. Вместе с ним убили его сына, сына кормилицы и няньки тоже постигла та же участь, а подстегивающий весь этот бедлам брат царской вдовы Михаил, громче всех кричавший о смуте, заговоре и убийстве, был в стельку пьян.
После проведения следствия, было выяснено, что никто мальчика саблями и ножами не резал, как люди кричали поначалу. Сама Мария принесла извинения всем пострадавшим и заявила, что поспешила, обвиняя чужих детей, в порыве чувств. Она была пострижена в монахини под именем Марфа, а ее братья были отправлены прямиком туда, где скрипят сибирские морозы, а зверья полным-полно в лесах. Обязательно стоит отметить, что вместе с ними отправился в Сибирь угличский набатный колокол, что и «созвал» народ для незаконной расправы.
Лжедмитрий 1: правление великого узурпатора
Многие историки склоняются к мысли, что неудача или успех любого самозванца в исторических масштабах зависит от нескольких факторов, что и будут основополагающими. Во-первых, это готовность к его приятию высших чинов и аристократии, во-вторых – противопоставление, позиционирование себя самого, как фигуру кардинально противоположную скомпрометировавшего себя ранее правителя, а в-третьих, вера покоренных и угнетенных в «доброго барина» или царя-избавителя», некоего мессии. Это в некоторой степени объясняет, как Лжедмитрий 1 стал русским царем, причем не опереточным или коробейным, а самым настоящим, венчаным.
Начало царствования Лжедмитрия I
Как только слабый здоровьем, да и духом тоже, Федор Иванович вступил на престол, в высших кругах началось брожение умов. Он был неповоротлив, глуп и даже собственные придворные называли его вполголоса дураком, как свидетельствуют иностранные гости. После смерти прямого наследника Дмитрия, а вслед за тем и смерти самого царя, боярской думе показалось, будто самой лучше кандидатурой может стать Борис Годунов, что имел прямое родство с Рюриковичами по женской линии. Именно его и выбрали на престол в 1584 году.
Следует понимать, что на то время выбранный государь никак не мог являться ровней прямому родовому наследнику. Потому Бориса Годунова не особо-то жаловали, да и слушали неохотно. Кроме всего, на нем навсегда остался отпечаток «погубителя царского корени» и «самовластного восхитителя трона».
Ко всему, грянули три подряд года, которые не то, что были неурожайными, а просто привели к полному краху и в России в 1601-1603 годах разразился страшный голод, кроме южных областей, где все было более или менее под контролем. Несколько лет перед этим Годунов уже просто даже не выходил из палат, писал указы и рассылал их куда надобно с посыльными, свету божьего не видел, но пиком стала его специальная молитва, что должна была читаться в каждом доме перед трапезой. В ней чествовался царь и все его семейство. Понятно, что ненависть и презрение к нему в народе в конце правления достигло своего пикового показателя. Существует несколько версий исторического портрета Лжедмитрия I, а также его истинного происхождения.
- Многие считают, что это был итальянский или валашский монах, что был призван Польше для того, чтобы «уничтожить либо подчинить себе Русское царство».
- Немецкий наемник на службе в Москве Конрад Бусов считал, что это был незаконнорожденный сын Стефана Батория.
- Многие думали, что Лжедмитрий, это беглый монах Чудова монастыря Григорий Отрепьев.
Несмотря на большое количество версий, находились и такие, кто считал, что за все годы правления Лжедмитрия 1 можно было бы и поверить, что он и был истинным сыном Ивана Грозного. История рассказывалась так, будто приставленный для надзора немецкий доктор, вовремя заменил его похожим мальчиком, который и был убит, а сам наследник успешна был увезен в Польшу. Алексей Суворов и Константин Бестужев-Рюмин тоже придерживались подобной версии.
На троне: воцарение Лжедмитрия I
О том, как оказался Лжедмитрий Первый в России ходит множество слухов. Первые свидетельства об этом можно отыскать в «Извете Варлаама», если рассматривать его в качестве исторического документа. В 1603 году молодой человек впервые появился в поселке Брагино, что находиться на территории современной Беларуси. Он нанялся в услужение к князю Адаму Вишневецкому, где и проявил себя с наилучше стороны. Однажды, сказавшись больным, он вызвал духовника и «признался», будто он и есть царский наследник, спасенный от расправы. Понятно, что ни о какой тайне исповеди тут речь не шла и священник первым делом побежал к своему князю, чтобы рассказать побыстрее, о чем узнал.
Не зная, что и думать, а ведь претендент имел нательный крест царевича, князь Вишневецкий решил учинить проверку. Он заплатил лучшим врачам, поставил парня на ноги привез его в Брагин, где служил русский перебежчик Петро Пиотровский. Петрушка утверждал, что лично играл с цесаревичем в детстве. Свидетели говорят, что Дмитрий сам узнал ратника и бросился к нему с приветствиями и тот подтвердил его личность. Говорили, что Лжедмитрий воспылал тайной страстью к Марине Мнишек, дочку сандомирского воеводы и признался ей в письме, что он отпрыск царского рода. Как бы там ни было, а в Польше все заговорили о спасенном наследнике русского престола. Постепенно доползли слухи и до самого Годунова, который не на шутку встревожился.
Сперва Борис всеми силами старался заполучить «самозванца» в свои руки, чтобы учинить над ним «суд и расправу». Однако польский князь отказал ему и доставил Лжедмитрия ко двору польского короля Сигизмунда в Кракове. При этом поляк признал его настоящим наследником Ивана IV, а кроме всего, еще и установил ему содержание в сорок тысяч злотых в год. Далее он посватался к Марине Мнишек, получил официальное согласие и даже оформил своего рода брачный контракт, по которому обязывался отдать невесте в качестве вена Псков и Новгород, собрал воинство и отправился в поход на Русь.
Холодным зимним днем, 18 декабря 1604 года, впервые сошлись русские воины и рать «самозваного царя». Причем, несмотря на явное преимущество князя Мстиславского, перевес более чем втрое, Лжедмитрию удалось победить. Но второго января, когда уже полностью исчерпалась казна, прихваченная с собой, рыцари просто развернулись и отправились восвояси, оставив предводителя с кучкой энтузиастов, считавших его настоящим наследником престола. Помогли польские иезуиты, вставшие на его сторону и задержавшие около полторы тысячи латников на службе. Ему везло, Путивль, а следуя его примеру и другие города, Севск, Кромы, Курск, Рыльск и другие сдавались без боя, признавая за ним право цесаревича. Однако уже в 21 января 1605 года, он потерял почти всю свою армию под селом Добрыничи. Тогда под его стяг встали еще и запорожские казаки, что оказалось серьезным подспорьем.
Царствование Лжедмитрия 1 в Москве
Главным везением Лжедмитрия 1 было то, что в апреле скончался Борис Годунов, отчего распри при дворе разгорелись с новой силой, а власть была ослаблена до предела. Усугублялось все тем, что жена Бориса, мягко говоря, популярностью в народе совершенно не пользовалась, а наоборот, некоторые и вовсе считали ее «упырицей» за попытки выжечь свечкой глаза Марии Нагой. Только первого июня 1605 года на лобном месте в Москве для знати, бояр и простого люда было зачитано письмо самозванца, которое было воспринято, как сигнал к грабежам и гонениям всех, поддерживающих власть Бориски.
20 июня 1605 года Лжедмитрий с помпой и приветствиями, торжественно въехал в Кремль. Вокруг собрали толпы народа, что чествовали «возвращение» батюшки-царя, звонили колокола, кричали распорядители. Сразу же новоиспеченный царь отправился в собор молиться и рыдать на могиле отца. Однако было замечено, что поляки не отставали от него ни на шаг, при этом и образа он целовал «не по русским обычаям». Это списали на то, что он с детских лет не был в России, мог и позабыть, что к чему. Ему предлагали сразу же венчаться на царство, но он решил сперва встретиться с «матерью», которая была вызвана из ссылки. Состоялась встреча 18 июля при огромном скоплении народа, причем говорят, что Мария (инокиня Марфа) сразу признала «сына».
30 июля 1605 года, по-быстрому назначенный патриарх Игнатий, провел обряд венчания на царство. Первым делом он отменил гонения и ссылки всех опальных при Борисе Годунове князей, бояр и прочих, после чего они стали потихоньку собираться в Москве. Особой чертой его управления оказалось пресечение мздоимства и взяточничества, а тех, кто попадался, стали водить по городу, повесив на шею все, чем давалась взятка. Потому было проведено множество реформ в сборе налогов и их распределении.
Личная жизнь: дети и браки, убийство Лжедмитрия 1 и память в народе
Интересно, что по сохранившимся записям, Дмитрий особо не переносил монахов, считая их дармоедами и обманщиками. Он собирался отобрать имущество церквей и монастырей, чтобы пустить эти средства на «действительную защиту русского православия». При этом он всякому давал волю вероисповедания, так как считал, что все христиане верят в Бога единого, потому глупо ссориться по данному поводу, что было не совсем понятно его русским современникам. Однако, по прибытии Марины Мнишек, его невесты, он настоял, чтобы она выполняла православные обряды, хотя бы «внешне».
Браки: жены и дети
24 апреля 1606 года в Москве, вместе с Юрием Мнишеком появилась Марина, невеста нового царя. Она встала лагерем у города, а навстречу ей выдвинулась процессия с подарками. Причем для въезда была предоставлена серебряная карета, запряженная двенадцатью парами скакунов. Сперва свадьбу назначили на 4 мая 1606 года, но потом отложили, так как нужно было придумать поддельного ритуала принятия Мариной православия. Несмотря на запрет папы римского, она все же была миропомазана по греческому обряду, что и заменило принятие ею чужой веры. Свадьба состоялась 8 мая 1606 года.
Девятого мая, вопреки православному празднику Николину дню, был назначен пир, что уже вызвало ропот, на который новоиспеченный жених не обратил внимания, и абсолютно зря. Пиршество с польскими блюдами продолжалось и дальше, а на третий или четвертый день пьяные поляки стали врываться в дома москвичей, грабить, жечь и насиловать. Спустя неделю вспыхнуло восстание, потому о детях опального Лжедмитрия, историю которого можно считать странным и непонятным приключением со смертельным исходом. Потомства он не оставил никакого, да и сама его супруга натерпелась впоследствии лишений, показав силу и твердость характера, но наше повествование ведется не о ней.
Резиденция и смерть самозванца
Как и все цари, все время, проведенное на московском престоле, Лжедмитрий первый находился в Кремле, где для него были убраны палаты. Он особо ничего не опасался, так как думал, что народ его принимает, как истинного царя и законного наследника Ивана Грозного. Однако действия его польских приспешников вызывали в народе и среди знати огромный резонанс, люди не желали мириться с такого рода «панами».
Уже к 14 мая того же года, то есть через пять дней после царской свадьбы, Василий Шуйский собрал верных людей и вместе они отметили дома, где жили поляки, чтобы ночью расправиться с ними. На следующий день о том донесли и самому царю, но тот просто отмахнулся, считая все это несерьезным, ведь народ сам выбрал его, «доброго правителя».
Тем же вечером, охрана немецкими воинами была уменьшена с сотни, до тридцати человек Шуйским, якобы от имени царя. В тот же день толпа мятежников убила его, а тело было отдано на поругание. Никто так и не знает, был ли он на самом деле сыном Грозного или сам был введен заблуждение, являлся ли мошенником или жертвой обстоятельств. Смерть Лжедмитрия 1 стала поворотным событием в русской истории. Интересно, что спустя пару дней, в конце мая ударили страшные морозы, уничтожившие и посевы, и траву, и много деревьев.
Увековечение памяти
В памяти народа этот человек остался в балладах о Гришке-растрижке, беглом монахе, который желал обманом сделаться царем, за что и поплатился. Представлен в них он в виде злого волшебника, что пытается проводить свои козни не без помощи нечистой силы. В пьесе знаменитого Лопе де Вега «Великий Князь Московский, или Преследуемый император» он изображен, как настоящий царевич, подвергшийся гонениям и преданный лютой смерти ни за что. Александр Пушкин же в своем сочинении «Борис Годунов» утверждал, что Лжедмитрий удачливый авантюрист, которому удалось многое, но довести дело до конца он не смог.
Знаменитый композитор Модест Мусоргский написал оперу по мотивам произведения Пушкина. Существует опера Антонина Дворжака «Димитрий», полностью посвященная этому странному и до сих пор непонятному персонажу. Никаких памятников, понятное дело, он не заработал, но и забыть о нем у русского народа получится едва ли.
Сделали популярными в стране слухи о чудесном спасении царевича Дмитрия. Удобным моментом воспользовался появившийся в 1601 г. в Польше человек, известный впоследствии как Лжедмитрий Первый.
По официальной версии, Лжедмитрий 1-й происходит из рода Богдана Отрепьева, являлся беглым дьяконом Чудова монастыря. Выдав себя за чудесным образом спасшегося царевича, он был поддержан польской аристократией, а также представителями католического духовенства. В последующие годы (1603-1604) в Польше была начата подготовка к его «возвращению» на российский престол. В этот период Лжедмитрий 1-й тайно принимает католическую веру, обещает ввести католичество и на Руси, оказать помощь Сигизмунду 3-му в конфликте со Швецией, Польше - отдать Смоленскую и Северскую земли.
С польско-литовским отрядом осенью 1604 г. Лжедмитрий перешел границы России в районе Чернигова. Успеху авантюры во многом способствовали восстания крестьян, разгоревшиеся в южных землях. Лжедмитрию 1-му в итоге удалось укрепить свои позиции в Путивле. После смерти Бориса Годунова и перехода его армии на сторону самозванца в ходе начавшегося 1 июня 1605 г. в Москве восстания царь Федор 2-й Борисович был свергнут. Лжедмитрий 1-й вступил в Москву 30 июня (по новому стилю) 1605 г. На следующий день он был венчан на царство в Успенском соборе Московского кремля.
Правление Лжедмитрия 1-го началось с попыток проведения самостоятельной политики. Стремясь заручиться поддержкой дворянских родов, самозванец учредил для них земельные и денежные оклады. Средства на это брались за счет пересмотра прав на земли монастырей. Некоторые уступки были сделаны и крестьянам. Так, от налогов на 10 лет были освобождены южные районы страны. Однако самозванцу не удалось привлечь на свою сторону оставшуюся аристократию и крестьян. Общее увеличение налогов и отправка обещанных денег в Польшу привели уже в 1606 г. к крестьянско-казацкому восстанию. Сила для его подавления не применялась, но Лжедмитрий 1-й пошел на определенные уступки и включил статьи о крестьянском выходе в Сводный Судебник.
Данные Сигизмунду 3-му обещания получивший власть самозванец выполнять не спешил, что повлекло за собой ухудшение внешней политики страны. Кризисная ситуация сложилась и во внутренней политике. Все это создало условия для боярского заговора, во главе которого встал Шуйский. Убит Лжедмитрий 1-й был во время бунта горожан против съехавшихся на празднование свадьбы самозванца и Марии Мнишек. Тело, первоначально захороненное за Серпуховскими воротами, позднее сожгли, а прахом выстрелили из пушки в сторону Польши.
Уже в следующем 1607 г. появился Лжедмитрий 2-й, прозванный Тушинским вором. Поддерживаемый поляками и объявивший себя чудом спасшимся Лжедмитрием 1-м, он выступил на Москву. О биографии Лжедмитрия 2-го известно очень мало. Единственный достоверный факт - что он был действительно похож на первого самозванца. Вступивший на русскую землю Лжедмитрий 2-й поддержал , однако его войскам и армии восставших так и не удалось соединиться под Тулой.
В 1608 г. двинувшееся к Москве войско, разбив полки Шуйского, укрепилось в Тушине. С осени того же года, осадив Москву, тушинцы занялись погромами и грабежами. Такая ситуация сохранялась в течение двух лет. Не в состоянии дать отпор самозванцу, Шуйский заключил договор с правителем Швеции (1609), по которому пообещал отдать Карелы в обмен на военную помощь. Командующим шведскими войсками становится племянник царя Михаил Скопин-Шуйский, оказавшийся одаренным полководцем. Это дало Польше повод вмешаться и открыто выступить на русские земли. Осажденный их войсками Смоленск оборонялся в течение 20 месяцев.
Появление шведского войска спровоцировало бегство Лжедмитрия 2-го в Калугу, а его бывшие сподвижники венчали на царство сына Сигизмунда 3-го - Владислава. Лагерь в Тушино к весне 1610 г. опустел. На Скопина-Шуйского возлагались огромные надежды, но полководец умер в том же году при довольно странных обстоятельствах. Его место занял В. Шуйский, войско было разгромлено в июне 1610 г. У Лжедмитрия 2-го снова появилась надежда занять престол, и он двинулся к Москве. Однако уже в августе 1610 г. правление Лжедмитрия 2-го окончилось. Он снова бежал в Калугу, где и был убит.
Михаил Голденков
«Аналитическая газета «Секретные исследования»
Историография любого государства всегда в большей либо меньшей степени субъективна. Она всегда отражает взгляд на свою собственную страну в призме существующей власти. Это, в принципе, нормальный процесс, так или иначе затрагивающий абсолютно все государства. Но с ростом и усилением демократических принципов европейские страны избавляются от излишне националистического и субъективного взгляда на собственную историю, стараясь быть с одной стороны объективней, с другой не забывать и о патриотизме. Естественно, что исторические сюжеты, сочиненные в старые времена королей, войн и империй для режимов, которые уже давно рухнули, либо выбрасываются на историческую свалку, либо кардинально меняются.
НУЖНЫЙ МИФ?
Но вот удивительная вещь – миф о Лжедмитрии, точнее суть его, сочиненная в угоду одним лишь царям Романовым, оправдывая их захват власти, уже давно не нужен ни России, ни Польше, ни Беларуси с Украиной, ибо нет ни Романовых, ни «ненавистных ляхов». Но этот миф о так называемом Самозванце странным образом все еще существует, его даже в последнее время отреставрировали, идя в разрез и с мировой историей, и в разрез с историей Польши, где не знают никаких польских интервентов, о которых продолжают писать российские историки, снимать фильмы российские режиссеры… Более того, мутную историю 1612 года борьбы за власть различных группировок Московии и изгнания законно выбранного Семибоярщиной королевича Владислава, объединившего беларусов, украинцев, россиян и поляков, в Кремле решили ежегодно отмечать как некий праздник единения (!?) русской нации…
Что касается личности Лжедмитрия, то и здесь полная аномалия: во-первых он не был поляком и никакого к Польше отношения не имел, как и никакая Польша никакой помощи ему не оказала, а во-вторых, ученые-историки до сей поры не уверены, кем же был на самом деле этот человек, выдававший себя за якобы убитого царевича Дмитрия. Немало историков согласны, что Лжедмитрий и был настоящим спасшимся царевичем, ибо его признали многие, даже мать. Но для учебников отобрали версию… Бориса Годунова! А ведь Годунов – это враг Лжедмитрия, который ничего хорошего и сказать не мог про своего соперника. И пока полной ясности не наступило, более чем некорректно писать в учебниках «Лжедмитрий», будто составители учебника знают больше других. Российский авторитетный историк XIX века Костомаров называл его просто Димитрием, полагая, что он в самом деле мог быть царевичем.
Почему же продолжают происходить такие странные аномалии в казалось бы демократической новой России? Кому до сей поры нужен этот явно устаревший для России миф о польской интервенции? Зачем дразнить красной тряпкой соседние славянские страны и сваливать на их головы то, чего они не делали?
ВЕРСИИ
Сейчас простым спортивным методом мы попытаемся вычислить то, кем же был так называемый «Лжедмитрий». Это, на самом деле, не трудно сделать. Просто нужно пересмотреть все реальные версии происхождения царя Дмитрия и постепенно отметать наименее доказуемые и наиболее тенденциозные версии. Вначале разберемся с якобы «польскими корнями» Дмитрия и сугубо польской поддержкой его кампании. Такая версия, сразу оговоримся, самая слабая, но начнем, тем не менее, с неё.
Даже официальная версия излагает, что человек, выдававший себя за выжившего сына царя Ивана IV Дмитрия, назывался Григорием (Юрием) Отрепьевым, т. е. был явно не поляком, но православным русским, со страшными ошибками писавшим по-польски и латински, как и его миссию польский король отказался поддерживать, а паны Польши вообще отказались признавать. Но почему-то польскость всей этой кампании стала вроде как делом неоспоримым для большой части исторической литературы России. И Лжедмитрия-Отрепьева, и особенно его войско по сей день называют поляком, поляками. Отрепьев в русской культуре – литературе, опере, картинах – стал фигурой откровенно негативной.
Историки всегда стремились подчеркнуть якобы некрасивую внешность Лжедмитрия: «Судя по сохранившимся портретам и описаниям современников, претендент был низок ростом, достаточно неуклюж, лицо имел круглое и некрасивое (особенно уродовали его две крупные бородавки на лбу и на щеке), рыжие волосы и тёмно-голубые глаза. При небольшом росте он был непропорционально широк в плечах, имел короткую «бычью» шею, руки разной длины. Вопреки русскому обычаю носить бороду и усы, не имел ни того ни другого».
Странно, что же такого уродливого увидели историки во вполне симпатичных прижизненных чертах портретов Лжедмитрия? На них, как правило, достаточно миловидный молодой человек, аккуратно стриженный и чисто выбритый. Он абсолютно европейской внешности. И почему отсутствие бороды вдруг плохо? Наверное, «очень красиво», когда нечесаная зловонная борода торчит лопатой (в ней по заметкам современников нередко находили остатки недельной давности квашенной капусты), а человек при этом выглядит как разбойник из дремучего леса.
С другой стороны, даже серьезные российские историки полагали, что Григорий Отрепьев был в самом деле выжившим царевичем Дмитрием, прятавшимся в монастырях и в Речи Посполитой (в Беларуси).
Настоящий царевич Дмитрий, за которого выдавал себя Отрепьев, считается погибшим в Угличе в 1591 году при не выясненных до настоящего времени обстоятельствах - от ножевой раны в горло. Его мать обвинила в убийстве девятилетнего Дмитрия пребывавших в Угличе «людей Бориса» Данилу Битяговского и Никиту Качалова, которые немедленно были растерзаны толпой, поднявшейся по набату.
Вскоре после гибели царевича в Углич явилась правительственная комиссия во главе с князем Василием Шуйским, которая после допроса многих десятков свидетелей (следственное дело сохранилось) пришла к выводу о несчастном случае: царевич якобы проколол себе горло ножом, играя в «тычку», когда с ним случился эпилептический припадок. О том, что у царевича ранее были эпилептические припадки, нет никакой информации, кроме как в деле. Это послужило слухам, что припадок вообще сочинили, как и сочинили весь несчастный случай. Сочинили для того, чтобы уберечь и спрятать царевича от Годунова, который хотел его убить.
То, что Дмитрия было легче укрыть, чем убить, писал даже русский историк Костомаров, полагая, что Лжедмитрий мог вполне оказаться спасенным царевичем.
И вот в 1602 году Дмитрий появился! Некий парень по имени Григорий или же сокращенно Юрий и по фамилии Отрепьев «раскрылся» украинскому магнату Адаму Вишневецкому, признавшись, что он и есть выживший царевич Дмитрий.
Правительство Бориса Годунова, получив известие о появлении в Польше (а Польшей огульно называли всю Речь Посполитую, хотя непосредственно Польша не составляла и четверти территории) лица, называвшегося царевичем Димитрием, отправило грамоты к польскому королю Сигизмунду о том, кто именно есть этот человек.
Писалось, что Юрий был на год или два старше царевича Дмитрия. Родился он в Галиче (Костромская волость). Отец Юрия, Богдан, вынужден был арендовать землю у Никиты Романовича Захарьина (деда будущего царя Михаила), чье имение находилось тут же по соседству. Отец погиб в пьяной драке, когда оба сына - Юрий и его младший брат Василий, были ещё малы, так что воспитанием сыновей занималась его вдова. Ребёнок оказался весьма способным, легко выучился чтению и письму, причём успехи его были таковы, что решено было отправить его в Москву, где он в дальнейшем поступил на службу к Михаилу Никитичу Романову.
Спасаясь от «смертныя казни» во время расправы с романовским кружком, Отрепьев постригся в Железноборковском монастыре, расположенном неподалеку от родительского поместья. Однако простая и непритязательная жизнь провинциального монаха его не привлекала: после скитания по монастырям он в конечном итоге вернулся в столицу, где по протекции своего деда Елизария Замятни поступил в аристократический Чудов монастырь. Там грамотного монаха довольно быстро замечают, и он становится «крестовым дьяком»: занимается перепиской книг и присутствует в качестве писца в государевой Думе.
Именно там, если верить официальной версии, выдвинутой Годуновым, будущий претендент начинает подготовку к своей роли. Позже, если верить официальной версии, «чернец Гришка» начинает весьма неосмотрительно хвалиться тем, что когда-нибудь займёт царский престол. Похвальбу эту ростовский митрополит Иона доносит до царских ушей, и Борис приказывает сослать монаха в отдалённый Кириллов монастырь, но дьяк Смирной-Васильев, которому было это поручено, по просьбе другого дьяка Семёна Ефимьева отложил исполнение приказа, потом же совсем забыл о нём. А неизвестно кем предупреждённый Григорий бежит в Галич, затем в Муром, в Борисоглебский монастырь и далее - на лошади, полученной от настоятеля, через Москву в Речь Посполитую, где и объявляет себя «чудесно спасшимся царевичем».
Отмечается, что бегство это подозрительно совпадает со временем разгрома «романовского кружка», также замечено, что Отрепьеву покровительствовал кто-то достаточно сильный, чтобы спасти его от ареста и дать время бежать. Сам Отрепьев, будучи в Речи Посполитой, однажды оговорился, что ему помог дьяк Василий Щелкалов, также подвергшийся затем гонению от царя Бориса.
Этот царский рассказ об Отрепьеве, повторенный позднее и правительством царя Василия Шуйского, вошедший в большую часть русских летописей и сказаний и основанный главным образом на показании или «Извете» Варлаама, был сперва всецело принят и историками. Миллер, Щербатов, Карамзин, Арцыбашев отождествляли Лжедмитрия I с Григорием Отрепьевым полностью, без всяких вопросов. Из новых историков такое отождествление защищали С. М. Соловьев (процарски настроенный историк) и П.С. Казанский, причем последний уже не без некоторых сомнений.
ЦАРЬ-ТО НАСТОЯЩИЙ!
Однако подозрения в правильности таких утверждений – что Лжедмитрий и Отрепьев одно лицо – возникли достаточно рано. Впервые подобное сомнение было высказано митрополитом Платоном («Краткая церковная история»). Затем уже более определенно отрицали тождество Лжедмитрия и Отрепьева А.Ф. Малиновский, М.П. Погодин и Я.И. Бередников.
Версию незаконного сына бывшего польского короля венгерских кровей Стефана Батория выдвинул Конрад Буссов, немецкий наёмник на московской службе, ещё один очевидец времён Смуты. По его словам, интрига начиналась в Москве, среди недовольной правлением Бориса знати. Тот же Отрепьев, по словам Буссова, передал подученному им самозванцу нательный крест с именем Димитрия и в дальнейшем вербовал для него людей в Диком поле.
Современные последователи теории о польском происхождении Дмитрия обращают внимание на его «слишком легкое» вхождение в страну, а также на его якобы «немосковский» говор, при том, что, по сохранившимся сведениям, он совершенно не свободно говорил по-польски, а писал вообще с жуткими ошибками.
Польская линия рассыпается, как пепел. Московский говор – не есть показатель русскости, как и не московский говор не есть показатель польскости. Классический русский язык XVII века остается киевским, далее идут диалекты: литовский или литвинский, он же литовско-русский (старобеларуский), великоросский (новгородский), русинский карпатский и только лишь потом московитский. Не следует забывать, кто «легко» ввел Дмитрия-Григория Отрепьева в Речь Посполитую: магнат Вишневецкий, который был сам вхож в любую дверь «республики обоих народов».
Противники польскости Отрепьева в свою очередь справедливо указывают на то, что Лжедмитрий I, кем бы он ни был, писал с ужасающими ошибками по-польски и на латыни, бывшей в то время обязательным предметом для любого образованного поляка. В частности, слово «император» в письме Дмитрия превращалось в «inparatur», а латинскую речь нунция Рангони в Кракове при встрече с королем и самим нунцием ему приходилось переводить. А ведь фактом является то, что любой гражданин Речи Посполитой, монах, торговец, просто горожанин и особенно шляхтич легко объяснялся по-польски и на латыни, будь он русином (украинцем) или литвином (беларусом) или жемайтом (летувисом).
Но главный аргумент за то, что Дмитрий был не поляк и вовсе не сын Батория, - это недоверие к нему как самих поляков и короля Сигизмунда, так и Папы римского, прямо сравнившего «спасшегося царевича» с лже-Себастьяном португальским.
С другой стороны, пусть Дмитрий и проявил себя на троне Москвы как типичный европейский толерантный руководитель, обращает на себя внимание также его письмо к патриарху Иову, обильно уснащённое церковнославянизмами (что указывает на церковное образование его автора) и наблюдениями, которые, как считается, могли быть сделаны только человеком, лично знакомым с патриархом. То есть, Дмитрий был все же московитом, скорее всего получившим хорошее образование в Речи Посполитой – от того и говорившим не на московском диалекте – но все-таки московитом.
Критики отождествления Лжедмитрия с Отрепьевым обращают внимание на «европейскую образованность» Дмитрия, чего трудно было бы ожидать от простого монаха, на его умение ездить верхом, легко владеть конём и саблей. Но такое могло иметь место, опять-таки, если бы Отрепьев какое-то время провел бы в Речи Посполитой, где с саблей и конем умел обращаться любой шляхтич. А он, Дмитрий-Отрепьев, и провел, обучаясь в Гоще (Беларусь) в арианской школе. Арианство – ответвление протестантской веры, признанное в самой Литве и особенно в Польше радикальным. То, что Дмитрий плохо писал по-польски и латыни, опять-таки доказательство его либо православной, либо протестантской сути. Протестантам Литвы не надо было хорошо знать латынь и польский. Они молились на старобеларуском языке.
И еще одна версия. По предположению Н.М. Павлова, было два самозванца: один (Григорий Отрепьев) был отправлен боярами из Москвы в «Польшу», другой - подготовлен в Польше иезуитами, и последний-то и сыграл роль Димитрия. Это мнение совпадает с мнением Буссова. Но на это почти все российские историки говорят: «Это чересчур искусственное предположение не оправдывается достоверными фактами истории Лжедмитрия I и не было принято другими историками». Но что приняли сами российские историки? Какую версию? Да самую что ни на есть ангажированную! Придуманную Годуновым.
Отмечают также, что Отрепьев был достаточно известен в Москве, лично знаком с патриархом и многими из думных бояр. Кроме того, в Кремлевский дворец во времена царствования «самозванца» был вхож архимандрит Чудова монастыря Пафнутий, которому ничего не стоило бы изобличить Отрепьева. К тому же специфическая внешность Лжедмитрия (большие бородавки на лице, разная длина рук) также усложняла обман.
Таким образом, отождествление Лжедмитрия I с беглым монахом Чудова монастыря Григорием Отрепьевым было впервые выдвинуто как официальная версия лишь правительством Бориса Годунова в его переписке с королём Сигизмундом. Даже с учетом частичной правды Годунова, к его версии нужно относиться предельно осторожно. Но странным образом в учебники попал именно вариант Годунова.
ЦАРЕВИЧ ДМИТРИЙ!
Версия о том, что человек, именующийся в исторических работах «Лжедмитрием», на самом деле был царевичем Дмитрием, спрятанным и тайно переправленным в Речь Посполитую, - версия далеко не одного лишь Отрепьева, она также существует, хотя и не пользуется почему-то популярностью у русских. Хотя вполне понятно, почему. Сторонниками спасения царевича выступали, среди прочих, историки XIX и начала XX века А.С. Суворин, К.Н. Бестужев-Рюмин, подобную версию считал допустимой Казимир Валишевский и другие. Идею о том, что «легче было спасти, чем подделать Димитрия», высказывал Костомаров.
То, что Отрепьев является в самом деле царевичем, подтверждали также и слухи, начавшие ходить вскоре после смерти царевича Дмитрия: якобы убит был некий мальчик Истомин, а подлинный Димитрий спасён и скрывается. Да и слова - какие-то странные, двусмысленные - матери Дмитрия уже после смерти Отрепьева в мае 1606 года наводят на мысль, что это мог быть в самом деле царевич Дмитрий.
С точки зрения сторонников гипотезы спасения Дмитрия, события могли выглядеть так: Дмитрий был подменён и увезён Афанасием Нагим в Ярославль. В дальнейшем он постригся под именем Леонида в монастырь Железный Борк или же был увезён в Речь Посполитую, где воспитывался иезуитами. На его место был приведен некий мальчик, которого наспех выучили изобразить эпилептический припадок, а «мамка» Волохова подняв его на руки, довершила остальное.
Для того чтобы оспорить факт, что подлинный Дмитрий страдал «падучей болезнью», чего отнюдь не наблюдалось у его заместителя, выдвигаются две возможные версии. Первая состоит в том, что вся история об эпилепсии заранее была сочинена царицей и ее братьями, чтобы таким образом замести следы - как основание указывается, что сведения об этой болезни содержатся лишь в материалах следственного дела. Вторая ссылается на известный в медицине факт, что припадки эпилепсии могут сами собой затихать на несколько лет, при том, что у больного формируется весьма определенный склад характера: сочетание великодушия и жестокости, грусти и веселости, недоверия с чрезмерной доверчивостью. Всё это и обнаруживает у первого самозванца Казимир Валишевский.
Собственные грамоты и письма Дмитрия сохранились, в частности, в архивах Ватикана. В письме, адресованном папе Клименту VIII от 24 апреля 1604 года, Дмитрий пишет, что «…убегая от тирана и уходя от смерти, от которой ещё в детстве избавил меня Господь Бог дивным своим промыслом, я сначала проживал в самом Московском государстве до известного времени между чернецами».
Более развёрнутую версию приводит в своем дневнике его жена Марина Мнишек. Считается, что эта версия ближе всего к тому, как описывал Дмитрий при польском королевском дворе и у Юрия Мнишека в Самборе свое «чудесное спасение». Марина пишет:
«Был при царевиче там же некий доктор, родом влах (немец). Он, узнав об этой измене, предотвратил ее немедленно таким образом. Нашёл ребенка, похожего на царевича, взял его в покои и велел ему всегда с царевичем разговаривать и даже спать в одной постели. Когда тот ребенок засыпал, доктор, не говоря никому, перекладывал царевича на другую кровать. И так он все это с ними долгое время проделывал. В результате, когда изменники вознамерились исполнить свой замысел и ворвались в покои, найдя там царевичеву спальню, они удушили другого ребенка, находившегося в постели, и тело унесли. После чего распространилось известие об убийстве царевича, и начался большой мятеж. Как только об этом стало известно, сразу послали за изменниками в погоню, несколько десятков их убили и тело отняли.
Тем временем тот влах, видя, как нерадив был в своих делах Фёдор, старший брат, и то, что всею землею владел он, конюший Борис, решил, что хоть не теперь, однако когда-нибудь это дитя ожидает смерть от руки предателя. Взял он его тайно и уехал с ним к самому Ледовитому морю и там его скрывал, выдавая за обыкновенного ребёнка, не объявляя ему ничего до своей смерти. Потом перед смертью советовал ребенку, чтобы тот не открывался никому, пока не достигнет совершеннолетия, и чтобы стал чернецом. Что по совету его царевич исполнил и жил в монастырях».
Ту же историю пересказал после своего ареста Юрий Мнишек, добавив лишь, что «доктор» отдал спасённого царевича на воспитание некому неназванному сыну боярскому, и тот уже, открыв юноше его подлинное происхождение, посоветовал скрыться в монастыре.
Литвинский шляхтич из Жемайтии Товяновский называет уже имя врача - Симон - и добавляет к рассказу, что именно ему Борис приказал разделаться с царевичем, но тот подменил мальчика в постели слугой:
«Годунов, предприяв умертвить Димитрия, за тайну объявил свое намерение царевичеву медику, старому немцу, именем Симону, который, притворно дав слово участвовать в злодействе, спросил у девятилетнего Димитрия, имеет ли он столько душевной силы, чтобы снести изгнание, бедствие и нищету, если Богу угодно будет искусить твердость его? Царевич ответствовал: «имею!», a медик сказал: «В эту ночь хотят тебя умертвить. Ложась спать, обменяйся бельём с юным слугою, твоим ровесником; положи его к себе на ложе и скройся за печь: чтобы не случилось в комнате, сиди безмолвно и жди меня».
Димитрий исполнил приказание. В полночь отворилась дверь; вошли два человека, зарезали слугу вместо царевича и бежали. На рассвете увидели кровь и мёртвого: думали, что убит царевич, и сказали о том матери. Сделалась тревога. Царица кинулась на труп и в отчаянии не узнала, что мёртвый отрок не сын ее. Дворец наполнился людьми: искали убийц; резали виновных и невинных; отнесли тело в церковь, и все разошлися. Дворец опустел, и медик в сумерки вывел оттуда Димитрия, чтобы спастися бегством в Украину, к князю Ивану Мстиславскому, который жил там в ссылке еще со времен Иоанновых.
Чрез несколько лет доктор и Мстиславский умерли, дав совет Димитрию искать безопасности в Литве. Юноша пристал к странствующим инокам, был с ними в Москве, в земле Волошской, и наконец явился в доме князя Вишневецкого».
Вот такая вот история не очень уж чудесного спасения царевича. И эту историю, путаясь в деталях, рассказывают и другие очевидцы.
В анонимном документе «Краткая повесть о злополучии и счастии Димитрия, нынешнего князя московского», написанном на латинском языке неизвестным, но, видимо, близким Дмитрию человеком, иноземный лекарь уже получает имя Августина (Augustinus) и называется имя «слуги», уложенного в постель вместо царевича, - «мальчик Истомин». В этом варианте повествования убийцы, оставив на месте преступления нож, уверяют угличан, что «царевич зарезался сам в приступе падучей болезни». Лекарь вместе со спасенным мальчиком прячется в монастыре «у Ледовитого океана», где принимает постриг, а возмужавший Димитрий скрывается там до самого побега в Речь Посполитую.
Версии тайной подмены, произведённой с согласия царицы и ее братьев, придерживался француз Маржерет, капитан роты телохранителей при особе царя Димитрия. Маржерету трудно не поверить, ибо он с одной стороны, очевидец, с другой – лицо не заинтересованное.
И вот сам собой напрашивается вывод, о чем говорил еще Конрад Буссов: Отрепьева было два: один настоящий Григорий Отрепьев, доверенное лицо Дмитрия, его друг, телохранитель, а второй – сам царевич Дмитрий, выдававший себя за Отрепьева ради конспирации.
Смелость первого самозванца можно объяснить тем, что он сам знал и искренне верил в свое царственное происхождение, а значит и был таким. Хотя, по большому счету, Дмитрий являлся простым орудием в руках бояр, которые, свергнув Годуновых, в конечном итоге избавились и от него.
И еще, если не доказательство, то аргумент в пользу реальности царевича Дмитрия: лишь в начале XX века были найдены вклады о душе «убиенного царевича Димитрия», сделанные его матерью, но сделанные только где-то в начале XVII века. То есть после объявленного убийства сына мать более десяти лет не делала таких заупокойных вкладов! Почему? Да потому, что тот был жив, она это знала, а делать вклад за живого, даже ради конспирации – грех! А вот с 1606 года делать вклад было уже можно – Дмитрия убили по-настоящему.
Инокиня Марфа, бывшая царица Мария, публично признала Отрепьева-Дмитрия сыном. Позднее делала туманные заявления, заставляющие думать, что Отрепьев и Дмитрий – это одно лицо, но еще позже отреклась от него, объясняя свои действия тем, что самозванец угрожал ей смертью. Хотя как он мог ей угрожать, уже будучи убитым? Конечно, тут ей верить трудно, ибо женщину скорее всего просто заставили так сказать. А вот церковный вклад за убиенного – это факт!
Посылаемые в Польшу грамоты Годунова, взятые историками за основу, несли на себе типичные следы тенденциозной фальсификации. Причина этих подтасовок совершенно ясна – чтобы поляки не помогали Отрепьеву. Но поляки и так не восприняли Отрепьева. Грамоты, может быть, и повлияли, но ни Сигизмунд, ни прочие польские паны не нашли в нём никакого для себя политического интереса, как не видели никакой для себя выгоды в далекой и дикой для них Московии…
Как-то президента России Путина на телемосте с жителями страны учитель истории спросил о планируемом общем для стран СНГ учебнике по истории: с какой точки зрения писать такой учебник. Путин ответил, что такой учебник должен не зацикливаться на какой-то одной точке зрения, а перечислять все версии исторического события, но и давать официальную точку зрения тоже. В принципе, вроде всё верно, хотя трудно понять, как писать историю Северной войны, к примеру, или историю войны с Наполеоном для Беларуси, Украины и России одновременно? В этих войнах россияне и беларусы с украинцами сражались по разные стороны…
Ну, да ладно. Не понятно большее: как теперь освещать историю Смуты, в частности? Если придерживаться неплохого, вроде, совета президента и перечислять версии, то вот, мы их перечислили, но они вновь противоречат официальной точке зрения на «Лжедмитрия», ибо более всего доказывают – это был скорее сын Ивана IV, чем самозванец из Чудова монастыря.
Таким образом, нормальный школьный учебник по истории, если такие еще нужны России, как минимум должен просто перечислить версии, кем мог быть Лжедмитрий, а далее называть его официальное имя на престоле, как он и именовался – Дмитрием. Именно Димитрием называл его и историк Костомаров. И правильно делал. Ну а миф о самозванце был выгоден одним только Романовым. Но их уже нет. А вот миф остался.Лжедмитрий 1 (рожд. XVI век, смерть 17 (27) мая 1606 г.) - царь России с 1 (11) июня 1605 г. по 17 (27) мая 1606 г., по мнению историков - самозванец. Происхождение Лжедмитрия 1, история его появления и почему он назвался сыном , все это по сей день остается тайной и навряд ли мы сможет когда-либо разобраться в этом полностью. А вот причину понять можно…
Самозванство — так подготавливалась и началась Смута. Она была вызвана двумя поводами: насильственным и таинственным пресечением старой династии и потом искусственным ее воскрешением в лице самозванца, а после низложить и самозванца, чтобы открыть дорогу к престолу одному из своей среды. Насильственное и таинственное пресечение династии было первым толчком к Смуте.
Борис Годунов о самозванце
В гнезде наиболее гонимого Борисом боярства с во главе, по всей видимости, была высижена мысль о самозванце. Обвиняли поляков, что они его подстроили; но он был только испечен в польской печке, а заквашен в Москве. Не зря Борис, лишь только услыхал о появлении Лжедмитрия, прямо сказал боярам, что это их дело, что они подставляют самозванца. Этот неведомый кто-то, который воссел на московский престол после смерти Бориса, возбуждает большой анекдотический интерес.
В течении долгого времени господствовало мнение, идущее от самого Бориса, что это был сын галицкого мелкого дворянина Юрий Отрепьев, в иночестве Григорий. В Москве он служил холопом у бояр Романовых и у князя Черкасского, после принял монашество, за книжность и составление похвалы московским чудотворцам его взяли к патриарху в книгописцы и там вдруг с чего-то начал говорить, что он, пожалуй, будет и царем на Москве.
Ему надлежало за это заглохнуть в дальнем монастыре; однако некие сильные люди прикрыли его, и он сбежал в Литву в то самое время, когда обрушились опалы на романовский кружок. Тот, кто в Польше назвался царевичем Димитрием, признавался, что ему оказывал покровительство В.Щелкалов, большой дьяк, также подвергавшийся гонению от Годунова. Трудно ответить на вопрос, был ли первым самозванцем этот Григорий или кто другой, что, впрочем, в меньшей степени вероятно.
Внешность. Личные качества
Но для нас важна личина Лжедмитрия 1, роль, им сыгранная. На престоле московских царей это было небывалое явление. Молодой человек, ростом ниже среднего, некрасивый, рыжеватый, неловкий, с грустно-задумчивым выражением лица, он в своей наружности совсем не отражал своей духовной природы. Богато одаренный, с бойким умом, с легкостью разрешавшим в Боярской думе самые трудные вопросы, живым, даже пылким темпераментом, в опасные минуты доводившим его храбрость до удальства, податливый на увлечения, он был мастером говорить, обнаруживал и весьма разнообразные знания. Ему удалось абсолютно изменить чопорный порядок жизни старых московских государей и их тяжелое, угнетательное отношение к людям, нарушал заветные обычаи священной московской старины, не спал после обеда, не ходил в баню, со всеми обращался просто, обходительно, не по-царски.
1) Сохранившийся портрет Лжедмитрия I
2) Дмитрий Самозванец. Гравюра Франца Снядецкого
Правление
Он тотчас смог показать себя деятельным управителем, чуждался жестокости, сам вникал во все, ежедневно бывал в Боярской думе, сам обучал ратных людей. Своим образом действий он приобрел широкую и сильную привязанность в народе, хотя в Москве кое-кто подозревал и открыто обличал его в самозванстве. Лучший и преданный его слуга П.Ф. Басманов признавался иностранцам, что царь – не сын Ивана Грозного, но его признают государем потому, что присягали ему, и потому еще, что лучшего царя теперь и не найти.
А сам Лжедимитрий 1 смотрел на себя совсем по другому: он держался как законный, природный царь, который вполне уверен в своем царственном происхождении; никто из близко знавших его людей не приметил на его лице ни малейшей морщины сомнения в этом. Он был уверен, что и вся земля смотрит на него точно так же. Дело о князьях Шуйских, которые распространяли слухи о его самозванстве, свое личное дело, он отдал на суд всей земли и для того созвал Земский собор, первый собор, приблизившийся к типу народно-представительского, с выборными от всех чинов или сословий.
Смертный приговор, который был произнесен этим собором, Лжедимитрий заменил на ссылку, однако в скором времени вернул ссыльных и вернул им боярство. Государь, сознававший себя самозванцем, укравшим власть, едва ли мог поступить так рискованно и доверчиво, а Борис Годунов в подобном случае, наверняка, разделался бы с попавшимися келейно в застенке, а после переморил бы их по тюрьмам. А вот, как сложился в Лжедимитрии такой взгляд на себя, это остается загадкой столь же исторической, сколь и психологической.
«Последние минуты жизни Лжедмитрия 1»
Внешняя политика
Как бы то ни было, но он не смог усидеть на троне, потому что не оправдал боярских ожиданий. Он не желал быть орудием в руках бояр, действовал довольно самостоятельно, развивал свои особые политические планы, во внешней политике даже весьма смелые и широкие, хлопотал поднять против турок и татар все католические державы с православной Россией во главе. Время от времени он ставил на вид своим советникам в Думе, что они ничего не видали, ничему не учились, что им надо ездить за границу для образования, однако это он делал вежливо, безобидно.
Слабость к иноземцам
Всего досадней было для великородных бояр приближение к престолу мнимой незнатной родни царя и его слабость к иноземцам, в особенности к католикам. В Боярской думе, рядом с одним князем Мстиславским, двумя князьями Шуйскими и одним князем Голицыным, в звании бояр сидело целых 5 каких-то Нагих, а среди окольничих значились 3 бывших дьяка. Еще в большей степени возмущали не одних бояр, но и весь московский люд своевольные и разгульные поляки, которыми новый царь наводнил столицу. В записках польского гетмана Жолкевского, принимавшего деятельное участие в московских делах Смутного времени, рассказывается об одной небольшой сцене, которая разыгралась в Кракове, выразительно изображающая положение дел в Москве.
В самом начале 1606 года туда прибыл от Лжедимитрия посол Безобразов известить короля о том что новый царь вступил на московский престол. Справив посольство по чину, Безобразов мигнул канцлеру в знак того, что хочет поговорить с ним наедине. Назначенному выслушать его пану сообщил данное ему князьями Шуйскими и Голицыными поручение – попенять королю за то, что он дал им в цари человека низкого и легкомысленного, жестокого, распутного мота, недостойного восседать на московском престоле и не умеющего прилично обращаться с боярами. Они-де не ведают теперь, как от него отделаться, и уж лучше готовы признать своим царем королевича Владислава. Вероятно, большая знать в Москве что-то затевала против Лжедимитрия и только остерегалась, как бы король не стал заступаться за своего ставленника.
«Царица Марфа обличает Лжедмитрия»
Причина восшествия на престол и падения Лжедимитрия 1
Своими привычками и выходками, в особенности легким отношением ко всевозможным обрядам, отдельными поступками и распоряжениями, заграничными сношениями самозванец возбуждал против себя в разных слоях московского общества множество нареканий и неудовольствий, хотя вне Москвы, в народных массах популярность его не ослабевала заметно.
Но основная причина его падения была другой. Ее высказал коновод боярского заговора, составившегося против самозванца, князь . На собрании заговорщиков перед восстанием он откровенно высказался, что признал Лжедимитрия лишь для того, чтобы избавиться от Годунова. Большим боярам необходимо было создать самозванца, чтобы низложить Годунова, а после низложить и самозванца, чтобы открыть дорогу к престолу одному из своей среды. Они так и поступили, только при этом разделили работу между собою: романовский кружок сделал первое дело, а титулованный кружок с князем В.И. Шуйским во главе исполнил второй акт. Те и другие бояре видели в самозванце свою ряженую куклу, которую, подержав до времени на престоле, потом выбросили на задворки. Но заговорщики не надеялись на успех восстания без обмана. Всего более роптали на самозванца из-за поляков; но бояре не решались поднять народ на Лжедимитрия и на поляков вместе, а разделили обе стороны и 17 мая 1606 года вели народ в Кремль с криком: «Поляки бьют бояр и государя». Их цель была окружить Лжедимитрия будто для защиты и убить его.
