Полковник спецподразделения ФСБ России «Альфа», который 15 лет назад освободил от террористов Театральный центр на Дубровке

23 октября 2017 года исполняется 15 лет со дня захвата террористами Театрального центра на Дубровке. Печально знаменитый мюзикл «Норд-Ост» оборвали выстрелы в потолок. Группа боевиков направила оружие на 912 заложников - зрителей и артистов, и трое суток требовала вывода войск из Чечни, где террористы планировали организовать исламское государство. Бандиты были вооружены автоматами, имели более 100 гранат и 40 взрывных устройств. На четвертый день, после безуспешных переговоров с бандитами, начался штурм Театрального центра с применением усыпляющего газа. Были уничтожены все террористы, но более 137 зрителей погибли.

Одним из участников этого штурма был полковник Центра спецназначения ФСБ Виталий Демидкин. Он рассказал «Комсомолке», как все было тогда на самом деле…

РАЗВЕДКУ НАЧАЛИ С ГЕЙ-КЛУБА

— Виталий Николаевич, как вы узнали о беде на «Норд-Осте»?

— Тогда я был уже полковником, командиром подразделения, в котором насчитывалось 50 офицеров. Мы базировались в Москве, но часто ездили в командировки в Чечню. В тот дождливый холодный вечер я был в Москве, вернулся домой после дежурства. Только зашел домой, как получил сигнал «боевая тревога» на пейджер (тогда мобильные телефоны были редкостью — прим. авт). Позвонил в отдел дежурному, а тот доложил: «Николаевич, захвачен Театральный центр на Дубровке».

— С чего вы начали свои действия?

— Это странно прозвучит, но с подвала гей-клуба (назывался «Голубая устрица» — прим. Авт.). Он был в торце здания Театрального центра. Там были какие-то комнаты с наручниками, бар и кухня… Через это помещение можно было проникнуть в театр. Мы разобрали заложенные кирпичом проходы и стали делать вылазки на второй этаж. На третьи сутки нашли в подвале рабочего театра по имени Василий, который с еще двумя коллегами скрывался там от бандитов. Мы их накормили и напоили. Василий показал нам проходы между труб, которые вели к системе вентиляции и к залу, который был заминирован.

МЕШАЛА ПРЯМАЯ ТРАНСЛЯЦИЯ

— Вы видели бандитов?

— Близко не подходили, чтобы не шуметь. Захватчики рассыпали по проходам здания битое стекло, чтобы было слышно, когда кто-то идет. Нам было важно выяснить, сколько их, чем они вооружены. Уже тогда мы понимали, что шансов сохранить заложникам жизни крайне мало, и были готовы к тому, что нас взорвут вместе с ними. Среди нас была медработник Татьяна Урюпина. Пока бойцы занимались разведкой, Татьяна готовила ужин из консервов и сухпайка. Мы под разными предлогами пытались выгнать ее из подвала, но она отказалась. Был среди нас и подполковник Вадим Расщепкин, у которого закончился контракт. Он мог уйти домой в любой момент, но он этого не сделал.

— Неужели не было другого пути в здание?

— Один из моих замов — Сергей Владимирович (он получил Героя России за «Норд-Ост», но его фамилию мы не называем, так как он — до сих пор действующий сотрудник ФСБ, — авт.), предложил мне и начальнику отдела Управления «Альфы» Александру Михайлову разведать подходы к залу через крышу. Три полковника поднялись туда и сразу попали в объектив телеканала, что вел с улицы прямую трансляцию. Увидев спецназ на крыше, террористы заявили, что расстреляют каждого десятого в зале. Мы спустились.

Сложная была ситуация: нам надо было понять, как устроены проходы, и не попасть в прицелы ружей и видеокамер. Решать проблему пришлось с инженером здания. С ним поехали на аналогичный объект. В доме культуры «Меридиан» на Профсоюзной улице изучили каждый поворот, каждое окно. Во время штурма мы должны были действовать очень быстро, в полной темноте. Когда вернулись, к нам в подвал спустилась другая группа со свертками, в которых были баллоны с газом. 26 октября около 5 утра они заправили этим газом нагнетатель, и тот стал подавать смесь в зал театра, где сидели шахидки с бомбами. Они сразу отключились.

АНТИДОТ КОЛОЛИ ПРЯМО СКВОЗЬ ОДЕЖДУ

— Как проходил штурм?

— Почти сразу по рации прозвучала команда «всем подразделениям — штурм». В здании выключили свет. Снайперы с помощью бесшумного оружия с оптикой ночного видения уничтожили со сцены сидящих в зале террористов. Руководителю отдела Управления «Альфа» Юрию Николаевичу Торшину (он погиб в 2016 году, — авт.) досталось самое опасное направление: второй этаж, где был кабинет, в котором главарь банды Бараев давал журналистам интервью. Торшин одним из первых ворвался в здание через центральный вход, был ранен. Сначала спецназ рванул налево, но оттуда в них полетели гранаты. К счастью, они оказались наступательными, с небольшим разлетом осколков. Пока уничтожали бандитов ответным огнем, другая группа ворвалась в зал по правому коридору. Оттуда, нам навстречу, пошатываясь, уже выходили заложники.

— Что увидели в зале?

— Горели фонари. Было видно лишь сцену и первые ряды. Зрители сидели в креслах с закрытыми глазами, с белыми лицами, как у восковых фигур. У многих была закинута голова и открыты рты. Первая мысль: надо же — все напрасно, они всех уже убили. С облегчением вздохнул, когда услышал, как кто-то из зрителей всхрапнул. Вспомнил, что нас предупреждали, что в зале могут все заснуть, но минут через 40 проснуться. Стекла на противогазе запотели, я сорвал его с лица, стал колоть спящим через одежду антидот. Каждому из нас выдали по 3-4 шприца. Мы вытаскивали мужчин и женщин в коридор. Клали их на пол. Даже кому-то из наших от газа стало плохо — потерял сознание. Дали команду — бить в коридорах стекла, чтобы появился сквозняк.

УЧИТЕЛЬНИЦА СПАСЛА ВСЕХ СВОИХ ДЕТЕЙ

— Сами надышались?

— Все надышались. Но меньше всех дети, хотя они были на втором этаже, где концентрация газа была максимальной. Их учительница, которая проходила занятия по гражданской обороне, рассказала им, как себя вести при штурме: ложиться лицом вниз на пол, голову закрыть полами одежды, и дышать через мокрое нижнее белье. Никто из учеников этого класса не погиб.

— Сколько длился штурм?

— Надо было преодолеть 30-40 метров. Рывок и бой с террористами длились не больше 5 минут. Они не успели взорвать бомбы. Еще 40 минут специалисты разминировали зал, боялись туда пустить врачей: все взрывные устройства были соединены между собой. Опасались, что бомбы подорвут с улицы подельники террористов. Мы продолжали вытаскивали в коридоры спящих, а на улицу их выносили уже медики и военные.

ОТ ПУЛЬ ЗАСЛОНИЛ СВЯТОЙ ГЕОРГИЙ

— Страшно было?

— Каждый раз бывает страшно. Но я руководитель, и больше всего боялся подумать о том, как я буду смотреть в глаза семье своего погибшего бойца, если спрячусь за его спиной. С нашим подразделением всегда находится священник. Он каждый раз с молитвой повторяет, что нашими руками творится возмездие, добро, а мы наказываем зло. И мы в это верим, идем на штурм с молитвой.

— В бою бывают необъяснимые ситуации?

— Через два года в Беслане у меня на глазах погибли 10 наших бойцов. Бой в школьном коридоре был жестокий. Сначала перед нашей группой взорвались две гранаты Ф-1. Один из моих замов (он получил героя России за «Норд-Ост», — авт) прокричал «граната-граната», и метнулся налево, за угол, но ногу убрать не успел. Ее поразили 27 осколков. Другой мой начальник отделения рванул направо, но получил 7 осколков. Я шел в пяти метрах от них — ни одной царапины. За спиной у меня был Роман Касатонов, он держался рукой за раму окна — получил пулю в грудь. Насмерть. А я перед собой видел какое-то белейшее облако в воздухе. За ним беззвучно мигали три огонька: что побольше — ручной пулемет, и два поменьше — автоматы. Я не слышал звуков выстрелов, но понимал, что стреляют в меня. Упал на спину, для упора раздвинул ноги, и короткими очередями по два-три патрончика послал в ответ. Потом перекатился в школьный класс.

— Что за облако было?

— Описал это все одной бабке ясновидящей. А она мне говорит: между тобой и бандитами встал святой Георгий Победоносец и собой закрыл от осколков и пуль. Я ее спрашиваю, а почему же ранило в ноги моих сослуживцев, Романа за моей спиной убило? А бабка на себе показала, где у святого плащ заканчивается. Чудеса на этом не закончились. Через какое-то время смотрим — а на нас бежит по коридору мужчина. Мы ему кричим, а он не останавливается. Пришлось стрелять на поражение. Он как упал, сразу взорвался. Это «живая бомба» была.

ЕСЛИ ПОГИБАЕТ ХОТЬ 1 ЗАЛОЖНИК, ОПЕРАЦИЮ УДАЧНОЙ НЕ НАЗЫВАЮТ

— А если бы на Дубровке не применили газ, там был бы тоже такой бой?

— Там бы было все страшнее. Нам даже запретили при штурме пользоваться гранатами. Там было столько взрывчатки, что на месте театра остался бы только котлован, а соседние дома получили разрушения.

— На общем снимке награжденных вы рядом с президентом Путиным. Он вам что-то сказал?

— Просто поблагодарил меня с товарищами за службу. Сфотографировались вместе на добрую память.

— А заложники?

— Помню, как нас обнимали освобожденные пассажиры самолета в Тбилиси еще в 1983 году. Это были искренние пожелания. На Дубровке такого мы и не ждали. Слишком много погибло людей. А нас учили изначально, что если во время штурма погибает хоть один заложник, то признать такую операцию хорошей мы просто не имеем права.

СПРАВКА «КП»

Виталий Николаевич Демидкин — настоящая легенда спецназа. Начинал работать фельдшером на «Скорой помощи» в Люберцах, потом был призван в армию. После демобилизации — школа КГБ, что дала «путевку» в спецподразделение антитеррора «Альфа». Первое задание — освобождение заложников в аэропорту Тбилиси, потом еще десятки опасных командировок. За его широкой спиной захват 8 шпионов, спецоперации в Афганистане, Чечне, Буденновске, «Норд-Осте» и Беслане… На каждое задание Демидкин собирался, понимая, что завтра может не вернуться домой, где его ждали жена и двое сыновей. Но повезло: почти за 30 лет службы только осколочное ранение руки и контузия. За освобождение заложников в Буденновске Демидкин был награжден медалью Суворова. За штурм театра на Дубровке — орденом «За заслуги перед Отечеством». За Беслан — орден Мужества (а первый еще в 2002 году — за операцию в Чечне).

Аналитика

26.10.2017 13:15

Укринформ

Пятнадцать лет назад, 26 октября 2002 года в Москве закончился кризис, связанный с «терактом на Дубровке», он же - «трагедия «Норд-Оста».

Вечером 23 октября группа чеченских боевиков (в последние годы, с укреплением в Чечне режима Кадырова российские власти предпочитают другую формулировку, абсурдно-тавтологичную - «вооружённых боевиков») во главе с Мовсаром Бараевым захватила и удерживала заложников из числа зрителей артистов и сотрудников мюзикла «Норд-Ост» в здании Дома культуры «Московского подшипника», расположенном в историческом районе Москвы - Дубровке. Ранним утром 26 октября после пуска в зал неизвестного усыпляющего/отравляющего газа была начата операции по освобождению заложников.

Нельзя сказать, что в России о данном событии в эти дни совсем не вспоминали. Вспоминали, точнее - упоминали, то есть говорили очень быстро и бегло, чтобы не концентрироваться на деталях. Точно так же в Москве говорят (точнее - не говорят) о других позорных событиях первых лет путинского режима, происходивших каждые два года - о гибели подлодки «Курск» (2000), о штурме школы во время теракта в Беслане (2004).

Именно под этим углом зрения я и предлагаю вспомнить о Норд-Осте.

ИМИТАЦИЯ ОФИЦИАЛЬНОГО РАССЛЕДОВАНИЯ, УНИЧТОЖЕНИЕ НЕЗАВИСИМОГО

Почитайте, что пишут о Норд-Осте сейчас. И на каждом шагу будете спотыкаться об оговорки. «Согласно официальной версии...», «около 800», «от 30 до 50», «130, по некоторым данным - 170 или даже более 200». И это - о событии происходившем, если не в самом центре Москвы, то очень близко к нему (впрочем, стоит ли чему-то удивляться после убийства Бориса Немцова у самых стен Кремля).

Почему так произошло? Потому что тогда Кремль, захваченный спецслужбистами, засекретил все, что можно.

Прокуратура Москвы, проводившая официальное расследование много лет, так и не дала информации а) о составе газе, убившего заложников, о возможных противоядиях ему; б) о точном количестве заложников, освобожденных во время операции; в) о точном количестве боевиков, захвативших театр (согласно официальным версиям их было 30-40, но заложники утверждали, что видели более 50 боевиков); г) об официальных лицах, принявших решение о штурме. А 1 июня 2007 года появились сообщения, что официальное расследование приостановлено «в связи неустановлением местонахождения обвиняемого». Организация «Норд-Ост», объединившая бывших заложников и членов семей погибших, требовавшая нового уголовного расследования, ничего не добилась.

Но вернемся в осень 2002-го. Тогда, по горячим следам, немцовский «Союз правых сил», еще заседавший в Государственной Думе, предложил создать следственную комиссию для всестороннего рассмотрения действий властей во время теракта. Разумеется, предложение не было принято.

Независимым расследованием занялись российский политик Сергей Юшенков, правозащитник Сергей Ковалев, журналистка Анна Политковская, бывшие сотрудники ФСБ Александр Литвиненко и Михаил Трепашкин, а также ученый из Института Гувера Джон Б. Данлоп. Согласно основной версии, ФСБ знала о прибытии террористической группы в Москву и направила их в театр через своего агента-провокатора Ханпашу Теркибаева, чье имя было в списке заложников и который покинул театр живым.


Литвиненко, Политковская

В апреле 2003 года Литвиненко в Лондоне передал информацию о Теркибаеве Сергею Юшенкову. Тот отдал эту информацию Политковской, и она сделала интервью с Теркибаевым. Несколько дней спустя Юшенков был убит в Москве. Политковская убеждала следствие допросить Теркибаева. Но следователи... не смогли его найти. После чего тот объездил под своей фамилией полмира, колесил и по России, Чечне. А в октябре 2003 года погиб в результате подстроенной автомобильной катастрофы в Чечне. 7 октября 2006 года была расстреляна киллером Анна Политковская, в ноябре того же года эфэсбешники отравили полонием Литвиненко.

Абзац выше - чрезвычайно сокращенная, обрезанная версия событий, выстраиваемая в результате независимых расследований. Похоже, что чеченцев, двойных агентов, работавших, в том числе и на ФСБ, было больше. У американца Данлопа вообще была другая версия по поводу основного агента Лубянки...

Но после смерти значительной части независимых расследователей, после целенаправленной работы по маргинализации и дискредитации различных источников информации ФСБ добилась замечательного результата. «Норд-Ост» перестал быть примером события, сомнительного, дискредитирующего ФСБ, Кремль. В массовом сознании, в памяти, да и то не очень прочной, осталась только «трагедия Норд-Оста» без понимания, кто и в чем виноват.

РОССИЙСКАЯ КАРЬЕРА - ШКОЛА ЛЖЕЦОВ

То, что карьера гендиректора Russia Today Маргариты Симоньян и нынешнего пресс-секретаря Путина Дмитрия Пескова началась после теста на лживость, пройденного во время теракта в Беслане, известно широко. А вот ложь одного из главных действующих лиц во время кризиса в «Норд-Осте» осталась практически незамеченной.

Владимир Васильев, совсем недавно, 3 октября, был назначен Путиным временно исполняющим обязанности главы Республики Дагестан. Впервые - не представитель дагестанских народов, а человек на все сто процентов со стороны. Это показатель высокого доверия. Чем оно заслужено?

В октябре 2002 года Васильев, в тот момент зам главы МВД Бориса Грызлова, был одним из руководителей оперативного штаба по разрешению кризиса. В памяти о нем в те дни осталось усталое, мужественное лицо и хрипловатый голос. А ложь, озвученная этим голосом, забылась.


Утром, после штурма, в 8:00 Васильев сказал, что штурм был начат, так как среди заложников началась паника, и группа их пыталась бежать. В реальности этой ночью действительно был инцидент (у одного из заложников не выдержали нервы, из-за чего началась стрельба с ранением двух человек). Но он случился за три часа до начала операции и реально не оказал никакого влияния на ее начало. Первая ложь. Позже, во время Беслана, власти врали точно так же и по тому же поводу - причины, повод начала штурма.

В 13:00 Васильев огласил на пресс-конференции текущие данные о смерти 67 заложников. Но при этом сказал, что они... были убиты чеченцами. Позже и эта ложь была забыта, затененная мифами о молниеносно проведенной операции, в результате которой боевики не успели ничего сделать, как сами были убиты спецназом.

Но это, так сказать, индивидуальная неправда Васильева. А была еще и общая ложь. Родственникам долго не давали оперативную информацию, куда отправили их родных, и кто где имеется в списке погибших.


Но самая страшная неправда, точнее, не сказанная правда - российские власти так и не раскрыли тайну газа, пущенного в зал. И это естественно, чрезвычайно затруднило лечение пострадавших. (Зарубежные специалисты изучая анализы и образцы одежды иностранных граждан, бывших в зале во время пуска газа, примерно установили его состав. Но только примерно. А Россия до сих пор хранит молчание).

Российская власть, контролируемая ею пресса, подхватила васильевскую эстафету вранья. Говорилось, что люди погибли не от газа, самого по себе, а потому что у них был ослаблено здоровье от трехдневного пребывания в нервных условиях. Из-за всего этого вранья и искусственно созданного бардака данные о количестве погибших и сейчас разнятся в полтора раза - 130? 170? Более 200?

Довольно быстро появились данные, что люди, травленные газом, погибли из-за отсутствия антидотов, а также из-за того, что вынося людей из зала, их тела просто неправильно размещали. Многие смерти были вызваны удушением, поскольку пострадавшие были оставлены лежащими на спине или на сиденьях, но с сильно откинутой назад головой. В такой позе положение языка в полости рта блокировало дыхательные пути.

Но и это еще не вся ложь, спущенная сверху вертикалью власти. Часть людей погибла и в ходе перестрелки во время штурма. Позже, во время Беслана, Кремль перестанет этого стесняться. А тогда, во время «Норд-Оста», еще пытался это скрыть, чтобы поддерживать легенду о «блестяще проведенном штурме». (Похоже, что поначалу застреленных заложников собирались списать на чеченцев. И именно этот вариант имелся в виду, когда Васильев сказал, что заложники убиты боевиками, но потом спущенная сверху версия поменялась - и оказалось, все погибли по другим причинам).

Об этом рассказывает замечательный документальный фильм «Норд Ост. 11 ряд, или дневник с того света» (2004). Его героиня - бывшая заложница «Норд-Оста» Ирина Фадеева, у которой во время штурма погиб 15-летний сын Ярослав. Когда она нашла его в морге, пулевые ранения на теле сына были замазаны воском. Тогда она вспомнила, что очнулась в больнице раздетой. Позже оказалась, что вся ее одежда была в крови - крови сына, умершего от пулевых ранений. Но следователь, угрожая, говорил ей забыть обо всем этом. Так власти России скрывали истинную причину гибели ребенка.

Посмотрите картину, и этот один конкретный пример скажет больше, чем странная, расплывчатая статистика (ключевые факты изложены в этом промежутке: 7:38 - 9:50) https://www.youtube.com/watch?v=B3sQYErS96c

ТЕФЛОНОВЫЙ ПУТИН И ИНСТРУМЕНТАЛИЗАЦИЯ ТРАГЕДИИ

После штурма, проведенного с такими большими жертвами, многие зарубежные, да и российские аналитики говорили, что это сильно повредит имиджу президента Путина и обрушит его рейтинг.


Но этого не случилось. Пресса и прежде всего телевидение к тому времени уже были взяты под контроль, не полный, как теперь, но все же уже достаточно жесткий. Пропагандистская долбежка, рассказывающая о мастерстве хитроумной операции с усыплением террористов, беспрерывно повторяющая слова, что «130 погибших все же лучше, чем 800» сыграла свою роль. Массовым сознанием эта версия была принята, как основная. А критиков мало кто услышал. В этой ситуации Путина (в глазах которого некоторые зарубежные президенты видели душу) поддержали и авторитетные иностранные лидеры.

Но и это не все. ВВП использовал момент для того, чтобы еще больше закрутить гайки в несвободе слова. НТВ, уже частично разгромленное, было подвергнуто жесткой критики за то, что его корреспонденты пытались работать по старой схеме - оперативно, с места событий, в прямом эфире. Энтэвэшников обвинили, что они своей работой мешали успешному проведению операции.

Так начался следующий этап разгрома лучшего российского телеканала. Уже в начале ноября Дума одобрила новый вариант антитеррористического законодательства. СМИ были серьезно ограничены в освещении всего, что подпадало под определение антитеррористических операций, понимаемых Кремлем достаточно широко (с тех пор безбрежно широкое толкование законов - также один из обычных приемов власти в РФ). В результате Путин взял все российские СМИ под еще больший и более системный контроль.

Сергей Юшенков, вместе со своими единомышленниками голосовавший против, сказал: «На волне эмоций мы фактически узаконили цензуру и практически запретили критику властей в чрезвычайных ситуациях».

И тут тоже можно напомнить о Беслане, состоявшемся спустя два года. Тогда по какой-то загадочной логике Путин заявил, что успешной борьбе с терроризмом мешает... выборность губернаторов. Отменил и ее.

В итоге хочется вновь вспомнить НТВ. Его разгром начался с программы «Куклы». Поводом стала программа по сценарию Виктора Шендеровича. Путин там был выведен в образе Крошки Цахеса. Суть героя гофманской сказки в том, что любое достойное дело, совершенное другим, приписывается ему. И наоборот, все его постыдные поступки в глазах присутствующих сделаны кем-то другим, чаще всего тем, кто больше всех пострадал от выходки Цахеса.

Не зря именно этот сюжет привел в бешенство ВВП. Потому что по такой схеме работает созданная им всероссийская медиа-империя. И трагедия «Норд-Оста», позор «Норд-Оста» стал важным этапом на пути Путина к концентрации власти, созданию культа личности.

Олег Кудрин , Рига.

Первое фото: Валерий Мельников/Коммерсантъ

Аркадию Винокурову 32 года. У него красавица-жена и двое детей. А в октябре 2012-го ему было всего 16. Буквально за год до страшных событий его семья переехала в Москву из Нового Уренгоя , чтобы Аркадий поступил в московский вуз. На «Норд-Ост» он тогда пришел с мамой и ее подругой.

Наверное, в силу юного возраста мне достаточно просто было пережить эти события, - говорит мужчина. - А подруга моей мамы, которой тогда было около сорока лет, после освобождения долго пролежала в психиатрии. Не могу сказать, что меня до сих пор преследуют какие-то воспоминания... Дело в том, что через полгода мы вернулись на Дубровку. Когда восстановили концертный зал и запустили мюзикл, мы с родителями снова сходили на него. Я считал, что это посещение позволит мне попрощаться со всеми этим событиями. После этого действительно стало легче.

- Какой момент вам вспоминается?

Это воспоминание не о том, что происходило в зале. Я в реанимации, уже отхожу от газа , медсестра спрашивает контакты родных. Я ей называю телефон отца и прошу поздравить его с днем рождения - у папы он как раз 26 октября.

Когда в зале появились боевики, актер Марат Абдрахимов готовился за кулисами к выходу на сцену - в «Норд-Осте» он играл авиамеханика. Внезапно среди артистов появился вооруженный автоматом человек в камуфляже. Он что-то кричал, но из-за музыки его не слышали. Тогда он вышел на центр сцены и дал очередь в потолок. Потом участников трупы спустили в зал и рассадили на первых рядах. Абдрахимов вспоминает:

Я помню, что террористам не нравилась наша военная форма, стилизованная под 40-е. У нас же еще и звездочки на пилотках были. Было заметно, что это все их очень раздражает.

От многих воспоминаний актер старается отмахнуться. Признается, что даже спустя столько лет - тяжело. А ведь он - один из немногих заложников, который после штурма и пущенного через вентиляцию газа покинул зал на собственных ногах.

Я фактически несколько суток не мог уснуть, - рассказывает Марат. - Нам запрещали прятаться за стульями, наклоняться, а у меня не получается спать в сидячем положении. Из-за шока я почти не чувствовал жажду и голод. Уже в ночь на 26-е, на четвертые сутки, я плюнул на все, постелил на полу под креслами газетки и уснул. Через три часа началась газовая атака. Я лежал лицом вниз и, видимо, поэтому не надышался газом. Проснулся, когда меня кто-то тряс: «Можешь идти?» - «Да, могу». Пошел, шатаясь.

И вот тут уже военная форма Абдрахимова смутила спецслужбы. На автобусе его куда -то увезли. Допрашивали. В итоге, слава богу, установили личность.

Мы пытались связаться с режиссером «Норд-Оста» и одним из его композиторов Георгием Васильевым . После захвата концертного зала он оказался фактически единственным из заложников, кто мог выпрашивать для захваченных какие-либо уступки - он мог оперативно решать проблемы с проводкой, аппаратурой, знал инженерные коммуникации помещения. Но мэтр через своих приближенных от интервью отказался.

К сожалению, Георгий Леонардович давно уже избегает разговоров на эту больную для него тему, - рассказала «КП » PR-менеджер мюзикла «Норд-Ост» Дарья Моргунова. - Он очень активно говорил об этом после теракта, а потом уже не видел в этом смысла.

Да. Он ежегодно появляется там, хотя старается не привлекать к себе внимания. Публично не выступает.

Мы на «Эхе» сейчас все держим кулаки за нашу Таню, и честно говоря, ни о чем другом думать в эти часы не можем. Но так уж совпало, что ровно 15 лет назад мы точно так же держали кулаки за Наташу Скопцову. Она была машинисткой в службе информации, а в тот страшный день вместе с сестрой Женей оказалась в числе заложников «Норд-Оста». Наташа спаслась, а вот ее сестра погибла.

История «Норд-Оста» навсегда развеяла лично у меня всякие иллюзии насчет важности нашей жизни для родного государства. Для государства нет ничего важнее, чем оно само. Государство - существительное, а все мы - прилагательное. Дмитрий Песков ответил на вопрос, почему Путин никак не отмечает страшную годовщину. У Путина, оказывается, свой график. А у нас, оказывается, для того, чтобы помянуть жертв терактов есть специальный день, день Беслана. Вот тогда и помянем всех.

Видите ли, какая незадача, очень уж много в стране за последние годы было терактов. Поезда, самолеты, дома, школы, больницы, метро - сотни трагедий, тысячи жертв. Очень много дат. Зачем людей огорчать, вспоминая каждого из погибших? Лучше всех скопом - так гораздо удобнее. Пусть будет всё в день Беслана.

Хорошо, пускай так и будет. Хотя ни хрена это не хорошо. Потому что так удобнее не для того, чтобы помнить, а для того, чтобы забыть! Однако если сейчас у Путина не нашлось времени в его плотнейшем графике для минуты памяти о жертвах Норд-Оста, стало быть он в день Беслана всех вспомнил? Так ведь нет же. Не помню я ни слов его, ни его изображения, ни скорби. И я понимаю почему.

Потому что каждая такая трагедия - это его лично поражение. Каждая жертва - это его личный провал. Как началось с «Курска» так и пошло. Где Путин - там победа, говорили нам. А где жертвы и кровь - там его никогда нет, и не будет.

Мертвых не вернуть, но живые имеют право знать. Родные имеют право на ответ, почему погибли их близкие. Этого ответа им не дали до сих пор. А погибли десятки людей в «Норд-Осте» потому, что власть тогда спасла не их, власть спасала себя. Спасала свои мундиры, погоны, лампасы. Показывала крутость и несгибаемость перед бандитами. Но вместо крутости получилось убожество, а бандиты и после «Норд-Оста» продолжали убивать.

И то, что через два года случился Беслан и следом за страшной трагедией в Москве произошла еще более кошмарная в Северной Осетии - это не случайно. По-другому просто не могло быть. Власть не хочет обо всем этом вспоминать. Власть хочет, чтобы и мы не вспоминали.

Но давайте оставаться людьми и не забывать о тех, кто погиб. Не только в день Беслана, но и в дни годовщин всех других трагедий. И не только в дни годовщин. Кроме нас с вами никто этого не сделает.

23 октября 2017 года исполнилось ровно 15 лет как был совершен ужасный террористический акт: захват террористами – боевиками заложников в Театральном центре на Дубровке.

Простые люди пришли насладится популярным мюзиклом – «Норд-Ост», поставленным по мотивам романа Вениамина Каверина «Два капитана», но этот вечер оказался роковым.

Эти кошмарные пятьдесят семь часов для кого то стали смертельными, а кто выжил запомнил их на всю жизнь.

«Норд-Ост» – 15 лет спустя

23 октября 2002 года несколько десятков вооружённых боевиков ворвались на мюзикл «Норд-Ост» и захватили в заложники 916 человек. Казалось, что этого не забудет никто и никогда. Но 10 лет спустя про эту трагедию никто больше вспоминать не хочет. Более того, про «Норд-Ост» по-прежнему толком ничего не известно: кто организатор, почему умерли заложники, что это был за газ. Большой Город сформулировал семь вопросов о «Норд-Осте», на которые до сих пор нет убедительных ответов.

Радиостанция «Маяк» распространила расшифровку звонка, поступившего в московскую Службу Спасения сразу после захвата Дворца Культуры. Позвонил один из заложников.

- Служба спасения, оператор 300, здравствуйте.
- (молодой человек) Девушка, здравствуйте.
- Да, я слушаю Вас, говорите, пожалуйста.
- Это не шутка, у нас в зале заложники, в «Норд-Ост», в театре.
- Да…
- Метро «Пролетарская», в театре.
- Адрес называйте.
- Понимаете, я не знаю адрес. Это мюзикл «Норд-Ост».
- Да-да.
- По-моему улица Курочкина, дом 6 или 7.
- Сколько там заложников взяли, сколько человек?
- Заложников? Весь зал.
- А что требуют?
- Что требуют? Чтоб выводили народ из Чечни.
- Ясно. Я поняла, сейчас телефон не отключайте.
- Извините, если меня выключат, я его выключу тогда.
ПАУЗА
- Молодой человек, скажите, что сейчас происходит в зале?
- В зале? Ну, в принципе ничего, все сейчас дозвониться пытаются, но не у всех получается. И боевики ходят с оружием.
- Они вас не выпускают, но вы можете свободно передвигаться по залу?
- Нельзя ходить, сидим как бы. Мы как сидели, так и сидим. Как смотрели спектакль. По краям, там, где откидные сиденья стоят женщины, заминированные, все.
- Стоят, как?
- Заминированные, все женщины заминированные. В середине лежит заминированное взрывное устройство.
- И женщины стоят возле него?
- Да. Около него и по всему периметру, по всему залу.
- А это в проходах женщины стоят?
- И в проходах, и по всему кругу. Стоят, как бы.
- Это они специально женщин выделили?
- Нет, женщины ихние как раз. Заминированные с оружием, как бы. По ходу - камикадзе. ….. (не разборчиво)….нереально, но мне кажется мы здесь все ляжем. И это не шутка.
КОНЕЦ ПЛЕНКИ

Хронология этого кошмара

21.05 В здание Театрального центра на Дубровке врываются вооруженные люди в камуфляже, прибывшие на трех микроавтобусах. В это время в ДК находятся 916 человек - зрители, актеры, сотрудники театра, а также учащиеся школы ирландского танца «Иридан». Террористы сгоняют всех людей в зал и приступают к минированию. Некоторым заложникам разрешено позвонить родным, сообщить о захвате и о том, что за каждого убитого или раненного боевика террористы будут расстреливать по 10 человек.

22.00 К зданию ДК на Дубровке стягиваются милиция, ОМОН, спецназ и внутренние войска. Становится известно, что театр захватили чеченские боевики во главе с Мовсаром Бараевым, которые требуют прекращения войны в Чечне. Захватчики объявляют, что не имеют претензий к иностранным гражданам (около 75 человек из 14 стран), обещают их освободить и начинают проверку паспортов.

23.05 Из здания удается бежать пяти актерам, которые во время захвата заперлись в гримерных; по связанным шторам они спустились из окна. Через полчаса бегут еще 7 человек из технической группы, спрятавшихся в монтажной.

0.00 Террористы отпускают 15 детей.

0.15 В здание входит депутат Госдумы от Чечни Асламбек Аслаханов.

2.20–3.50 Террористы отпускают 19 человек.

5.30 Никем не остановленная, в здание проходит 26-летняя продавщица находящегося по соседству парфюмерного магазина Ольга Романова, заходит в зал и вступает в перепалку с Мовсаром Бараевым. Ее выводят в коридор и расстреливают.

8.15 В зал пытается проникнуть подполковник Константин Васильев. Расстрелян террористами в фойе здания.

11.30 Боевики требуют для переговоров Бориса Немцова, Ирину Хакамаду, Григория Явлинского и Анну Политковскую.

13.00 В ДК проходят Иосиф Кобзон, британский журналист Марк Франкетти и двое врачей Красного Креста. Они вывели из здания женщину, троих детей и пожилого мужчину - гражданина Великобритании.

15.00 Кобзон возвращается в ДК с Ириной Хакамадой.

17.00 В здание входят Леонид Рошаль и иорданский доктор Анвар Эль-Саид, через 15 минут они выносят тело Ольги Романовой и возвращаются обратно.

18.30 Во время похода в туалет две девушки выбираются через окно на улицу и бегут. Террористы стреляют им вслед, легко ранив прикрывавшего девушек спецназовца Константина Журавлева.

19.00 Телеканал «Аль-Джазира» показывает обращение боевика Мовсара Бараева, записанное за несколько дней до захвата ДК. Он заявляет, что его группа принадлежит к «диверсионно-разведывательной бригаде праведных шахидов» и требует вывода российских войск из Чечни.

23.00 В здание входит Григорий Явлинский и проводит 50-минутные переговоры с террористами.

1.30 В здание опять входит Леонид Рошаль - с двумя коробками медикаментов. Вместе с ним заходят журналист и оператор НТВ, которым удается побеседовать с террористами и шестью заложниками.

5.30 Террористы освобождают 7 заложников, которых обещали выпустить, если боевикам понравится интервью, снятое НТВ.

12.35 Представители Красного Креста выводят из ДК 8 детей.

14.50 В здание проходят Леонид Рошаль и Анна Политковская с тремя пакетами с водой и предметами личной гигиены.

17.00–21.00 В здание поочередно заходят журналист Сергей Говорухин (сын режиссера), депутат Госдумы Асланбек Аслаханов, глава Торгово-промышленной палаты Евгений Примаков, экс-президент Ингушетии Руслан Аушев, певица Алла Пугачева. Они, как и предыдущие переговорщики, пытаются торговаться с террористами - безрезультатно.

21.50 Террористы освобождают трех женщин и мужчину и требуют для переговоров представителей президента.

23.22 Сквозь оцепление в здание прорывается крановщик Геннадий Влах, который ошибочно полагал, что в зале находится его сын. Когда террористы понимают, что сына в зале нет, Влаха расстреливают.

1.00 Один из заложников в зале устраивает истерику и бросается с бутылкой на шахидку. Боевики открывают по нему огонь из автоматов и ранят двух других заложников - мужчину в голову и женщину в живот. Раненых через полчаса забирает скорая. Мужчина впоследствии скончался.

5.00 На площади у ДК гаснут прожекторы, освещавшие вход в здание. В зал через вентиляцию стали закачивать усыпляющий газ.

5.30 На радио «Эхо Москвы» позвонили две заложницы и сообщили о том, что в зал пущен газ - они его видят, слышат и чувствуют. Разговор в эфире обрывается автоматной очередью. На площади военные начинают перегруппировку сил вокруг Театрального центра.

5.40 Передвижение спецназа по направлению к зданию ДК начало транслировать в прямом эфире НТВ. Спустя несколько минут по требованию оперативного штаба показ был прерван.

6.30 Заложников начинают выводить из здания. Подъезжают скорые и автобусы.

7.25 Помощник президента РФ Сергей Ястржембский официально заявляет, что операция по освобождению заложников завершена, большая часть взрывных устройств в здании обезврежена, спецслужбы ищут часть террористов, которым удалось скрыться.

8.00 Заместитель главы МВД и начальника оперативного штаба Владимир Васильев сообщает об уничтожении террористов и извлечении 67 погибших.

57 – часов длился захват здания ДК на Дубровке

912 – заложников
130 – погибших
5 – из которых застрелены террористами
125 – пострадали при штурме
40 – убитых террористов, личности шестерых следствием не установлены

Андрей Солдатов, главный редактор сайта Agentura.ru, посвящённого работе спецслужб; за штурмом на Дубровке наблюдал из окна дома напротив:

«Основной вопрос к оперативному штабу - к господину Проничеву, который до сих пор первый заместитель директора ФСБ, и к господину Васильеву, заместителю начальника оперативного штаба и бывшему заму главы МВД: какого черта они не развернули полевой госпиталь в непосредственной близости к зданию? Похоже, они или рассчитывали, что у них будут одни убитые, а для тех, кто выживет будет достаточно скорых, которые были на месте, - или вообще не думали про это. По закону, силы, средства и тактика спецопераций - секретные. Газ - это средство, поэтому никто не собирался его никому выдавать. Но ситуация была ужасающей: людей выносили в самых разных видах, наваливали друг на друга прямо на асфальте, и они стали умирать уже там, захлебываясь рвотными массами. Эту проблему можно было решить, даже не зная, что за газ, просто оказав первую помощь, но и этого не было сделано - в автобусы людей просто сваливали вповалку, многие уже были мертвы. Думаю, даже если бы спецслужбы оперативно рассказали, что это был за газ, ситуацию это бы не сильно улучшило».

«Была такая версия, озвученная замначальника штаба Васильевым, что штурм был спровоцирован выстрелами внутри. Но дело в том, что примерно за полчаса до стрельбы были погашены прожекторы, которые все время освещали площадь перед ДК. Террористы говорили: если вы их погасите, мы будем воспринимать это как начало штурма и вести себя соответственно. Можно с уверенностью говорить - на основании того, что я видел лично, и того, что мне рассказывали участники операции, - штурм был спланирован, время его было назначено, и не было никакой провокации со стороны террористов.

Участники штурма мне прямо говорили, что у террористов было время взорваться: когда спецназ туда вошел, террористы были живы, они не спали и отстреливались. Один боевик даже выбежал на сцену с пулеметом: его очень быстро погасили с балкона. Почему они не взорвались - неизвестно.

Многие потом предполагали, что бомбы были муляжами. Но взрывотехник ФСБ Георгий Трофимов, который непосредственно занимался разминированием устройств на «Норд-Осте» (к сожалению, он погиб спустя полтора года), утверждал, что эти бомбы были настоящие. Такое впечатление, что это была больше акция устрашения, чем реальный теракт: или они вообще были не готовы все взрывать, или последнего приказа никому из террористов не поступило.

Мне рассказывали участники штурма: на основе разведданных они были уверены, что бомбы настоящие и точно взорвутся, что шансов предотвратить взрыв бомбы - 2–3%. Когда выходили на штурм, все готовились к тому, что от взрыва рухнет купол здания, будет огромное количество погибших и сами они тоже погибнут.

У спецназа было распоряжение прокуратуры - не оставлять никого из боевиков в живых. Как рассказывал мне командир одной из оперативно-боевых групп, исходили из того, что любой из террористов, не важно, где он находится, может привести в действие взрывные устройства через радиосигнал.

Проблема была в том, что они рассчитывали только на это. Все альтернативные варианты ими просто не рассматривались. Плюс они думали, что все равно будет полный ад, и надо использовать все, что есть под рукой: тестировали заранее этот газ, не тестировали - не важно, надо все брать, потому что все равно будет очень плохо.

В итоге они проводят штурм, бомбы почему-то не взрываются, весь зал остается в живых, и тут наступает коллапс: никто не знает, что делать дальше. Спецназа физически мало, чтобы быстро вы нести всех людей, не проведен инструктаж про то, как выносить, в каком состоянии, куда, - и их стали просто сваливать в шеренги друг на друга.

Была информация из прокуратуры, которая тоже находилась на месте, что к концу третьего дня шли достаточно успешные переговоры - удалось убедить террористов, что им подадут транспорт и они спокойно смогут уехать, и поэтому под утро какая-то часть террористов, видимо, расслабилась и даже ушла куда-то в фойе праздновать. На основании этого можно сказать, что никакой необходимости устраивать штурм именно в этот день и именно в таких условиях не было. Это не ситуация Беслана, когда люди умирают просто от обезвоживания, - грубо говоря, тут ничего не тикало «еще час - еще десять умрут».

Анатолий Ермолин, бывший начальник оперативно-боевого отделения «Вымпела», подполковник ФСБ в запасе:

«Операция была хорошо спланирована и подготовлена. Немногие догадываются, что если бы бомба взорвалась, то мы бы потеряли вообще все элитные войска, потому что «Альфа» и «Вымпел» входили в «Норд-Ост» практически полным боевым составом. Это мои друзья, и я знаю, что они перед тем, как войти, попрощались друг с другом и семьями.

Неверное решение, на мой взгляд, было применять газ, потому что он не играл в операции никакой роли. Если бы террористы хотели подорвать зал, они бы его подорвали. В итоге газ мгновенно людей не отключил, террористов пришлось уничтожать классическим путем, а газ стал причиной массового отравления людей, что стало трагическим результатом спасательной операции».

Как вообще десятки боевиков, вооруженные автоматами, пулеметами и взрывчаткой, смогли организовать теракт в центре Москвы?

Спустя два года после захвата Театрального центра в «Известиях» появилась статья о том, что главарь террористов Абубакар, он же Руслан Эльмурзаев, числился начальником службы безопасности московского Прима-банка. В банке он взял в кредит 40 000 долларов на покупку поддельных документов, двух микроавтобусов, на которых 23 октября группа террористов приехала на Дубровку, а также на аренду квартиры. По городу группа боевиков передвигалась на инкассаторском броневике, принадлежавшем Прима-банку. После появления этой публикации следствие заявило, что проверяет информацию о связи Абубакара с Примабанком, а потом объявило начальника правления банка, чеченца Мухарбека Баркинхоева, в розыск. К тому моменту банка как такового уже не существовало: у него отобрали лицензию и его объявили банкротом еще в 2003 году после жалоб вкладчиков, а двух сотрудников судили за мошенничество. Чем закончилась эта история - неизвестно: все материалы следствия по «Норд-Осту» по-прежнему закрыты.

«Я считаю, что это была спецназовская драма, которая могла стать триумфальной победой, но не стала в силу неправильно принятых управленческих решений. Спецоперация - это не только ворваться и грамотно уничтожить террористов. Это в том числе логистика: подъезд скорой помощи, транспортировка людей, взаимодействие служб спасения - и на этом этапе было провалено все.

Фамилии двух бойцов «Вымпела» и «Альфы», которых наградили званиями Героев России, мне известны, я не буду их называть, но в кругу спецназа их все знают. Это оценка не народа, а государства. Но я знаю многих офицеров, которые отказались от награды за «Норд-Ост». Во время чеченской войны, например, многие отказывались от званий, считая, что за гражданскую войну их нельзя брать. Но я не могу судить тех, кто награду взял, - это дело чести и решение каждого конкретного человека».

Чем закончилось расследование теракта?

В связи с «Норд-Остом» было возбуждено уголовное дело по факту терроризма и захвата людей в заложники - оно от крыто до сих пор. Уголовного дела по факту гибели заложников возбуждено не было. Обстоятельства и причины их смерти не установлены. Документы штаба уничтожены. Состав штаба засекречен.

Личности шести террористов не установлены. Всего к суду были привлечены двое: Заурбек Талгихов, который находился снаружи и переговаривался по телефону с Мовсаром Бараевым во время захвата (8,5 года за пособничество террористам), и милиционер Алямкин (7 лет за взятку за оформление регистрации гражданке Л. Бакуевой, оказавшейся среди боевиков).

Было еще рассмотрение коллективного иска заложников в Европейском Cуде по Правам Человека. В декабре 2011 года ЕСПЧ удовлетворил жалобы родственников заложников, усмотрев в неадекватном планировании спецоперации российскими властями и отсутствии эффективного расследования теракта нарушение права на жизнь, присудил 64 потерпевшим компенсации общей суммой 1 миллион 300 тысяч евро и потребовал от России нового расследования.