Почему царь отказался от престола. Отречение Николая II – в Госархиве РФ хранится не оригинал? Манифест об отречении

(под редакцией В.В. Бойко-Великого, РИЦ им. Святого Василия Великого Москва, 2015)

ГЛАВА 7. Царская Гефсимания. Свержение самодержавного строя в России. Отречение Государя Императора Николая II от престола с целью передачи его брату Михаилу.

То, что произошло 2/15 марта 1917 г. в Пскове, до сих пор именуется в истории как отречение Николая II от престола. До сих пор историческая наука и общественное сознание воспринимают как аксиому, что Император Николай II добровольно, но под давлением обстоятельств, поставил свою подпись под манифестом, объявлявшим, что он слагает с себя верховную власть.

Между тем русская история не знала такого факта, как отречение коронованного монарха от престола. Известен случай отказа от престола Наследника Цесаревича Великого Князя Константина Павловича, брата Императора Александра I, сделанного за несколько лет до смерти Царствующего государя. Однако акт этого отказа был собственноручно написан Константином Павловичем, после чего 16 августа 1823 г. был составлен манифест Императора Александра I о передаче права на престол Великому Князю Николаю Павловичу. Манифест этот был за-секречен и помещен на хранение в Успенский собор Московского Кремля. Три копии манифеста, заверенные Александром I, были направлены в Синод, Сенат и Государственный Совет. После кончины Императора Александра I прежде все-го надлежало вскрыть пакет с копиями. Тайну завещания знали Вдовствующая Императрица Мария Феодоровна, князь А.Н. Голицын, граф А.А. Аракчеев и со-ставивший текст манифеста московский архиепископ Филарет.

Как видим, решение об отказе Великого Князя от престола был заверено мно-гочисленными свидетелями и утверждено манифестом Императора. При этом речь шла об отказе от престола не Царствующего монарха, а наследника престола.

Что же касается Царствующего монарха, то Основные Законы Российской Империи вообще не предусматривали самой возможности его отречения (теоретически таким основанием могло быть разве что пострижение Царя в монахи.) Тем более невозможно говорить о каком-либо отречении Царя, сделанного под моральным воздействием, в условиях лишения свободы действий.

В связи с этим примечательны слова товарища обер-прокурора Святейшего Синода князя Н.Д. Жевахова, сказанные им в марте 1917 г. при отказе присягать Временному правительству: «Отречение Государя недействительно, ибо явилось не актом доброй воли Государя, а насилием. Кроме законов государственных, у нас есть и законы Божеские, а мы знаем, что, по правилам Св. Апостолов, недействительным является даже вынужденное сложение епископского сана: тем более недействительным является эта узурпация священных прав Монарха шайкою преступников» .

Епископ Арсений (Жадановский), принявший мученическую смерть на Бутовском полигоне, говорил, что «по церковно-каноническим правилам насиль-ственное лишение епископа своей кафедры является недействительным, хотя бы оно произошло «при рукописании» изгоняемого. И это понятно: всякая бумага имеет формальное значение, написанное под угрозой не имеет никакой цены, - насилие остается насилием» .

Таким образом, даже если бы Император Николай II и подписал под угрозой или под давлением некую бумагу, ни в коей мере не являющуюся ни по форме, ни по сути манифестом об отречении, то это вовсе не означало бы, что он действи-тельно отрекается от престола .

Со стороны Государя налицо было бы не добровольное отречение, но акт, который, если бы это относилось к епископу, по третьему правилу святителя Ки-рилла Александрийского, имеет следующую оценку: «Рукописание же отречения дал он, как сказует, не по собственному произволению, но по нужде, по страху и по угрозам от некоторых. Но и кроме сего, с церковными постановлениями не сооб-разно, яко некие священнодействователи представляют рукописания отречения» . Кроме того, Император Николай II, даже следуя официальной версии, не упразд-нял Монархию, а передавал престол своему брату - Великому Князю Михаилу Александровичу.

Отречение Императора Николая II, таким образом, не обрело силу Российского законодательного акта, поскольку манифест обретает силу закона лишь в случае опубликования, которое может совершить только Царствующий Император (то есть появление текста отречения в прессе не есть автоматическое узаконивание его), а Великий Князь Михаил Александрович таковым никогда не был - ни одной минуты . Таким образом, отречение Императора Николая II, даже в случае подписания им известного текста, является юридически ничтожным.

Отрешение Императора Николая II от престола. Фальсификация документов об отречении

План заговора, предусматривавший отречение Государя, был задуман задолго до Февральского переворота. Одним из главных его разработчиков был А.И. Гучков. Уже после февральских событий он сообщал: «Государь должен покинуть престол. В этом направлении кое-что делалось еще до переворота, при помощи других сил. Самая мысль об отречении была мне настолько близка и родственна, что с первого момента, когда только выяснилось это шатание и потом развал власти, я и мои друзья сочли этот выход именно тем, что следо-вало сделать» .

Гучков говорил, что события февраля 1917 г. привели его «к убеждению, что нужно, во что бы то ни стало, добиться отречения Государя. Я настаивал, чтобы председатель Думы Родзянко взял бы на себя эту задачу» .

Таким образом, понятно, что инициативы М.В. Родзянко по поездке в Боло-гое, его планы ареста Государя и требования его отречения были инициативами и планами А.И. Гучкова.

О том, что отречение было спланировано заранее, говорил и спутник А.И. Гуч-кова по поездке в Псков В.В. Шульгин. Уже после переворота он говорил кадету Е.А. Ефимовскому: «Вопрос об отречении был предрешен. Оно произошло бы независимо от того, присутствовал Шульгин при этом или нет. Шульгин опасал-ся, что Государь может быть убит. И ехал на станцию Дно с целью «создать щит», чтобы убийства не произошло» .

Но отречение Императора входило в планы не только Гучкова. Не меньше оно входило и в планы Керенского. Это не означает, конечно, что между двумя лиде-рами переворота не было разногласий. Но все это не мешало их самому актив-ному взаимному сотрудничеству. Поэтому С.П. Мельгунов был абсолютно прав, когда утверждал, что подготовкой и организацией Февральского переворота 1917 г. руководили две масонские группы. Во главе одной из них (военной) стоял А.И. Гучков, во главе другой (гражданской) стоял А.Ф. Керенский .

А.И. Гучков был тесно связан с военными кругами и сыграл ведущую роль в организации бездействия армии в подавлении безпорядков в Петрограде. Начальник войсковой охраны Петрограда, генерал-квартирмейстер Генерального штаба генерал-майор М.И. Занкевич, выполняя условия договоренности с Гучковым, предпринял шаги, которые были направлены на ослабление обороны района Адмиралтейства и Зимнего дворца . 2 марта Занкевич всюду представлялся как лицо, действующее по приказанию М.В. Родзянко.

С другой стороны, А.Ф. Керенский имел большие связи в масонских и рево-люционных кругах.

У А.И. Гучкова имелись соответствующие договоренности с командирами некоторых полков о линии поведения в случае возникновения стихийных солдатских выступлений .

28 февраля А.И. Гучков выезжал агитировать военнослужащих в казармы Лейб-гвардии Павловского полка, 1 и 2 марта он вел агитацию в других частях. Участвовал А.И. Гучков и в захвате Главного артиллерийского управления.

Таким образом, А.И. Гучков всячески способствовал не дворцовому перево-роту, о чем он говорил ранее, а именно революции. Той самой революции, к которой так стремился А.Ф. Керенский.

Сотрудничество Гучкова и Керенского ярко проявилось в захвате Императорского поезда 1 марта 1917 г. Захват поезда и отречение Государя были нужны как Гучкову, так и Керенскому. Не вызывает сомнений, что после того как Императорский поезд был направлен в Псков, в отношении Государя Керенский и Гучков действовали в полном согласии.

Уже днем 2 марта о манифесте с отречением Государя говорили в открытую в разных местах Империи. Напомним, что в это время, даже по версии Рузского, Император еще не принял никакого решения.

В 15 часов в Екатерининском зале Таврического дворца П.Н. Милюков говорил об отречении как о деле решенном: «Старый деспот, доведший Россию до полной разрухи, добровольно откажется от престола, или будет низложен. Власть перейдет к регенту великому князю Михаилу Александровичу. Наследником бу-дет Алексей» .

В 17 час. 23 мин. 2 марта генерал В.Н. Клембовский уверенно заявлял: «Исход один - отречение в пользу Наследника под регентством Великого Князя Михаи-ла Александровича. Его Величество решение еще не принял, но, по-видимому, оно неизбежно» .

В 19 часов 1 марта Императорский поезд прибыл в Псков. Обстановка вокруг него была не характерна для обычных встреч Царя. А.А. Мордвинов писал, что платформа «была почти не освещена и совершенно пустынна. Ни военного, ни гражданского начальства (за исключением, кажется, губернатора), всегда задолго и в большом числе собиравшегося для встречи Государя, на ней не было» .

То же самое писал и генерал Д.Н. Дубенский: «Никаких официальных встреч, вероятно, не будет, и почетного караула не видно» .

Начальник штаба Северного фронта генерал Ю.Н. Данилов добавляет к пре-дыдущим воспоминаниям ряд важных деталей. Он пишет, что «ко времени под-хода Царского поезда вокзал был оцеплен, и в его помещения никого не пускали» .

Заместитель главы уполномоченного по Северному фронту Всероссийского Земского Союза князь С.Е. Трубецкой вечером 1 марта прибыл на псковский вок-зал для встречи с Царем. На вопрос дежурному офицеру «Где поезд Государя?», тот «указал мне путь, но предупредил, что для того чтобы проникнуть в самый поезд, требуется особое разрешение. Я пошел к поезду. Стоянка Царского поезда на занесенных снегом неприглядных запасных путях производила гнетущее впе-чатление. Не знаю почему, этот охраняемый часовыми поезд казался не Царской резиденцией с выставленным караулом, а наводил неясную мысль об аресте» .

События, происшедшие в Пскове в собственном Императорском поезде 1-3 марта, остаются по сей день неразгаданными.

По официальной версии, Император Николай II, который ранее категориче-ски отказывался от любых попыток убедить его в необходимости ответственного министерства, в Пскове вдруг одобрил и подписал в течение суток сразу три ма-нифеста. Один из этих манифестов кардинально менял политическую систему страны (вводил ответственное министерство), а два других - последовательно передавали русский престол сначала малолетнему Цесаревичу, а затем Великому Князю Михаилу Александровичу.

После того как Императорский поезд поставили на запасной путь, в Импера-торский вагон прибыли главнокомандующий армиями Северного фронта генерал Н.В. Рузский, начальник его штаба генерал Ю.Н. Данилов и еще два-три офицера . По воспоминаниям лиц свиты, от Николая II генерал Рузский стал требовать карди-нальных уступок сразу же, как зашел в вагон и был принят Императором. В.Н. Во-ейков на допросе в ВЧСК заявил, в противоположность своим воспоминаниям, что «все разговоры об Ответственном министерстве были после прибытия в Псков» .

Генералитет начал оказывать активное давление на Императора Николая II еще до его прибытия в Псков. Днем 1 марта, когда Государь был на станции Дно, генерал-адъютант М.В. Алексеев послал ему телеграмму. Сообщив о безпорядках в Москве, Алексеев писал Царю о том, что безпорядки перекинутся по всей Рос-сии, произойдет революция, которая знаменует позорное окончание войны. Алексеев уверял, что восстановление порядка невозможно, «если от Вашего Им-ператорского Величества не последует акта, способствующего общему успокое-нию». В противном случае, заявлял Алексеев, «власть завтра же перейдет в руки крайних элементов». В конце телеграммы Алексеев умолял Царя «ради спасения России и династии, поставить во главе России лицо, которому бы верила Россия, и поручить ему образовать кабинет» .

Весь тон и аргументации этой телеграммы М.В. Алексеева полностью согла-суются со слогом и его аргументами М.В. Родзянко. Эту телеграмму М.В. Алексе-ев должен был послать в Царское Село, но не сделал этого, якобы потому, что отсутствовала связь . На самом деле с отправлением телеграммы решили повре-менить, так как знали, что Император должен быть доставлен в Псков.

Полковник В.Л. Барановский в своем разговоре с помощником начальника разведывательного отделения штаба Северного фронта полковником В.Е. Медио-критским по прямому проводу 1 марта в 15 час. 58 мин. отметил: «Начальник штаба просит эту телеграмму передать главнокомандующему и просит его вру-чить эту телеграмму Государю Императору, когда Его Величество будет проез-жать через Псков» .

В результате закулисных переговоров с Родзянко вечером 1 марта телеграмма Алексеева претерпела значительные изменения. Фактически это был манифест о введении ответственного министерства во главе с Родзянко .

Генерал М.В. Алексеев и находившийся в Ставке Великий Князь Сергей Ми-хайлович уполномочили помощника начальника штаба Северного фронта гене-рала В.Н. Клембовского «доложить Его Величеству о безусловной необходимо-сти принятия тех мер, которые указаны в телеграмме генерала Алексеева» .

Полная поддержка просьбе, изложенной в телеграмме Алексеева, поступила из Тифлиса и от Великого Князя Николая Николаевича .

Давление на Царя с требованием даровать ответственное министерство бы-ло продолжено в Пскове генералом Н.В. Рузским. При встрече с Царем Руз-ский поинтересовался, получил ли Николай II его телеграмму об ответственном министерстве. Речь шла о телеграмме Рузского, которую он послал Императору еще 27 февраля в Ставку. Николай II ответил, что получил, и ждет приезда Родзянко .

Рузский в разговоре с Великим Князем Андреем Владимировичем через год после происшедших событий пояснил, что Император Николай II согласился дать ответственное министерство после того, как главкосев передал ему теле-грамму от генерала Алексеева с проектом манифеста.

Однако в составленной Царем ответной телеграмме ни о каком даровании от-ветственного министерства речи не шло. Рузский рассказывал, что когда ему наконец принесли телеграмму от Государя, оказалось, «что там нет ни слова об ответственном министерстве». Единственное, на что согласился Император Николай II, - это поручить Родзянко сформировать правительство, выбрав ми-нистров по своему усмотрению, кроме министров военного, морского и внутренних дел . При этом сам Родзянко должен был оставаться ответственным перед Императором, а не перед Думой. По-существу, телеграмма Николая II с поручением Родзянко возглавить такое правительство, в котором назначения главных министров оставались бы за Царем, а сам Родзянко был бы ответствен перед Монархом, превращали ответственное министерство в обыкновенный ка-бинет.

На все возражения Рузского о необходимости ответственного министерства Император Николай II ответил, что он «считает себя не вправе передать все дело управления Россией в руки людей, которые сегодня, будучи у власти, могут нанести величайший вред Родине, а завтра умоют руки, подав с кабинетом в отставку». «Я ответственен перед Богом и Россией за все, что случится и случи-лось, - сказал Государь, - будут ли министры ответственны перед Думой и Государственным советом, - безразлично» .

По словам генерала Н.В. Рузского, решающей для Государя стала телеграмма от М.В. Алексеева. Ознакомившись с ней, Николай II согласился на ответствен-ное министерство, сказав, что «принял решение, ибо и Рузский, и Алексеев, с которым он много на эту тему раньше говорил, одного мнения, а ему, Государю, известно, что они редко сходятся на чем-либо вполне» .

Получив якобы согласие от Царя, Рузский пошел на телеграф для разговора по прямому проводу с М.В. Родзянко. Н.В. Рузский сказал М.В. Родзянко, что Государь согласился на ответственное министерство и спросил председателя Думы, можно ли высылать манифест с этим сообщением для его «распубликования» . Однако переданный Рузским текст «манифеста» на самом деле был черновым вариантом, во многом повторяющим текст телеграммы генерала Алексеева . Конечно, такой текст не мог быть передан Государем.

В ответ М.В. Родзянко заявил генералу Н.В. Рузскому, что ситуация измени-лась, «настала одна из страшнейших революций, побороть которую будет не так легко». В связи с этим возникло «грозное требование отречения в пользу сына при регентстве Михаила Александровича» .

Рузский спросил: «Нужно ли выпускать манифест»? Родзянко дал как всегда уклончивый ответ: «Я право не знаю, как вам ответить. Все зависит от событий, которые летят с головокружительной быстротой» .

Несмотря на эту двусмысленность, Рузский понял ответ однозначно: мани-фест посылать не надо. С этого момента начинается усиленная подготовка к со-ставлению нового манифеста об отречении.

В конце разговора Н.В. Рузский спросил М.В. Родзянко, может ли он доло-жить Императору об этом разговоре. И получил ответ: «Ничего против этого не имею, и даже прошу об этом».

Таким образом, Родзянко решал, сообщать что-либо Государю или нет. При этом мнение Царя, его поручения и распоряжения совершенно не принимались в расчет. Для Рузского существовали другие начальники, и прежде всего им был сам М.В. Родзянко.

Именно генералу М.В. Алексееву начальник штаба Северного фронта генерал Ю.Н. Данилов послал утром 2 марта телеграмму, в которой сообщал о состояв-шемся разговоре Рузского с Родзянко. В конце телеграммы Данилов писал: «Председатель Государственной Думы признал содержание манифеста запозда-лым. Так как об изложенном разговоре главкосев сможет доложить Государю только в 10 час., то он полагает, что было бы более осторожным не выпускать манифеста до дополнительного указания Его Величества» .

Уже в 9 часов утра генерал А.С. Лукомский по поручению М.В. Алексеева вы-звал по прямому проводу генерала Ю.Н. Данилова. Алексеев в жесткой манере, отбросив «верноподданнический» тон, указал Данилову на необходимость по-требовать от Императора отречения, угрожая в противном случае междоусобной войной и параличом фронта, который приведет Россию к поражению .

Ю.Н. Данилов высказал мнение, что убедить Императора согласиться на но-вый манифест будет нелегко . Решено было дождаться результатов разговора Рузского с Царем. В ожидании этого результата Алексеев разослал циркулярные телеграммы для главнокомандующих фронтами А.Е. Эверта, А.А. Брусилова и В.В. Сахарова, в которых просил их выразить свое отношение к возможному отречению Государя .

Не успел генерал Алексеев поинтересоваться мнением главнокомандующих, как они сразу же, не задумываясь, ответили, что отречение необходимо, и как можно скорее. Вот, например, ответ генерала А.А. Брусилова: «Колебаться нель-зя. Время не терпит. Совершенно с вами согласен. Немедленно телеграфирую че-рез главкосева всеподданнейшую просьбу Государю Императору. Совершенно разделяю все ваши воззрения. Тут двух мнений быть не может» .

Примерно такими же по смыслу были ответы всех командующих. Такая ре-акция с их стороны могла быть в случае, если они заранее знали о предстоя-щей телеграмме генерала Алексеева с вопросом об отречении . Точно так же, как они знали заранее и ответы на этот вопрос.

Вечером 2 марта в Царский вагон с телеграммами главнокомандующих приш-ли генералы Н.В. Рузский, Ю.Н. Данилов и С.С. Савич. Они продолжили оказы-вать давление на Царя, убеждая его, что положение безнадежно и единственный выход из положения - это отречение.

По воспоминаниям вышеназванных генералов, в ходе этого давления и, глав-ное, телеграмм главнокомандующих, Император Николай II принял решение от-речься от престола в пользу своего сына Цесаревича .

Рузский в своих рассказах разным лицам путался, в какой форме Государь выразил свое согласие на отречение. То генерал утверждал, что это была теле-грамма , то акт отречения, то несколько черновиков . Таким образом, из всех воспоминаний мы видим, что Императором была составлена телеграмма (теле-граммы, черновики, акт), но никак не манифест об отречении от престола .

Между тем точно известно, что проект такого манифеста был приготовлен. «Манифест этот, - писал генерал Д.Н. Дубенский, - вырабатывался в Ставке, и автором его являлся церемониймейстер Высочайшего Двора, директор поли-тической канцелярии при Верховном главнокомандующем Базили, а редактиро-вал этот акт генерал-адъютант Алексеев» .

То же самое подтверждает генерал Данилов: «В этот период времени из Моги-лева от генерала Алексеева был получен проект Манифеста, на случай, если бы Государь принял решение о своем отречении в пользу Цесаревича Алексея. Про-ект этого Манифеста, насколько я знаю, был составлен Директором Дипломати-ческой Канцелярии при Верховном Главнокомандующем Н.А. Базили по общим указаниям генерала Алексеева» .

Дубенский писал: «Когда мы вернулись через день в Могилев, то мне переда-вали, что Базили, придя в штабную столовую утром 2 марта, рассказывал, что он всю ночь не спал и работал, составляя по поручению генерала Алексеева мани-фест об отречении Императора Николая II от престола. А когда ему заметили, что это слишком серьезный исторический акт, чтобы его можно было составлять наспех, то Базили ответил, что медлить было нельзя».

Однако из воспоминаний самого Н.А. Базили явствует, что его труд совсем не был каторжным: «Алексеев меня попросил набросать акт отречения. «Вложите в него все ваше сердце», - сказал он при этом. Я отправился в свой кабинет и че-рез час вернулся с текстом» .

Вечером 2 марта генерал Алексеев послал по телеграфу генералу Данилову проект манифеста, снабдив его следующей телеграммой: «Посылаю проект вы-работанного манифеста на тот случай если Государь Император соизволит при-нять решение и одобрить изложенный манифест. Генерал-адъютант Алексеев» .

Сразу же за этим сообщением шел текст проекта манифеста: «В дни великой борьбы с внешним врагом, стремящимся почти три года поработить нашу роди-ну, Господу Богу угодно было ниспослать России новое тяжкое испытание. На-чавшиеся внутренние народные волнения грозят бедственно отразиться на даль-нейшем ведении упорной войны. Судьба России, честь геройской нашей армии, благо народа, все будущее дорогого нашего Отечества требуют доведения войны, во что бы то ни стало, до победного конца. Жестокий враг напрягает последние силы и уже близок час, когда доблестная армия наша совместно со славными на-шими союзниками сможет окончательно сломить врага. В эти решительные дни в жизни России, почли МЫ долгом совести облегчить народу НАШЕМУ тесное единение и сплочение всех сил народных для скорейшего достижения победы и, в согласии с Государственною Думою признали МЫ за благо отречься от Престо-ла Государства Российского и сложить с СЕБЯ Верховную власть. В соответствии с установленным Основными Законами порядком МЫ передаем наследие НАШЕ Дорогому Сыну НАШЕМУ Государю Наследнику Цесаревичу и Великому Князю АЛЕКСЕЮ НИКОЛАЕВИЧУ и благословляем ЕГО на вступление на Престол Го-сударства Российского. Возлагаем на Брата НАШЕГО Великого Князя Михаила Александровича обязанности Правителя Империи на время до совершеннолетия Сына НАШЕГО. Заповедуем Сыну НАШЕМУ, а равно и на время несовершенно-летия Его Правителю Империи править делами государственными в полном и нерушимом единении с представителями народа в законодательных учрежде-ниях, на тех началах, кои будут ими установлены, принеся в том ненарушимую присягу. Во имя горячо любимой родины призываем всех верных сынов Отече-ства к исполнению своего долга перед ним повиновением Царю в тяжелую мину-ту всенародных испытаний и помочь ЕМУ, вместе с представителями народа, вы-вести Государство Российское на путь победы, благоденствия и силы. Да поможет Господь Богъ России» .

Этот текст почти полностью был взят из телеграммы генерала М.В. Алексеева с проектом манифеста об ответственном министерстве. В нем были сделаны лишь небольшие дополнения и внесена тема отречения. Полковник оперативно-го отдела штаба Ставки В.М. Пронин в своей книге приводит дневниковые за-писи за 1 марта. Из них становится очевидно, что авторы манифеста об ответ-ственном министерстве и отречения от престола - одни и те же лица: «22 ч. 40 м. Сейчас только возвратился из редакции «Могилевских Известий». Генерал-Квар-тирмейстер приказал мне добыть, во что бы то ни стало, образец Высочайшего Манифеста. В указанной редакции, вместе с секретарем ее, я разыскал N за 1914 г. с текстом Высочайшего Манифеста об объявлении войны. В это время уже был составлен проект Манифеста о даровании ответственного министерства. Со-ставляли его ген. Алексеев, ген. Лукомский, камергер Высоч. Двора Н.А. Базили и Великий Князь Сергей Михайлович. Текст этого Манифеста с соответствую-щей припиской генерала Алексеева послан Государю в 22 час. 20 мин.» .

Однако «манифест» вовсе не попал к Государю. В своей телеграмме Алексееву 2 марта в 20 час. 35 мин. генерал Данилов докладывал: «Телеграмма о генерале Корнилове отправлена для вручения Государю Императору. Проект манифеста направлен в вагон главкосева . Есть опасения, не оказался бы он запоздалым, так как имеются частные сведения, что таковой манифест был уже опублико-ван в Петрограде распоряжением Временного правительства » .

Странно, что телеграмма с предложением назначить генерала Л.Г. Корнилова на должность начальника Петроградским ВО направляется Государю, а мани-фест об отречении направляется почему-то Рузскому! Потрясающим является предположение Данилова, что совершенно секретный манифест, которого не ви-дел даже Государь, может быть опубликован в Петрограде распоряжением мя-тежников! Фактически это прямое признание того, что вопрос об отречении ни в коей мере не зависел от Государя Императора.

Таким образом, 2 марта никакого нового манифеста об отречении в Став-ке не составлялось, его основа была приготовлена заранее и в эту основу вно-сились нужные изменения.

На экземпляре проекта манифеста, принадлежащего Н.А. Базили, имеются поправки, сделанные рукой генерала Алексеева.

Поэтому можно сделать однозначный вывод: Император Николай II не имел никакого отношения к авторству манифеста об отречении от престола в пользу Наследника и никогда его не подписывал.

Со слов Рузского, подписание манифеста Государем не состоялось, так как в штабе Северного фронта было получено известие о скором приезде в Псков А.И. Гучкова и В.В. Шульгина . Н.В. Рузский и Ю.Н. Данилов пытались объяснить задержку в подписании манифеста желанием Николая II встретиться сначала с А.И. Гучковым . Однако, по всей видимости, это решение принималось главкосевом.

В Ставке также были уверены в неизбежности отречения. В 17 час. 23 мин. 2 марта в разговоре по прямому проводу генерала Клембовского с главным на-чальником Одесского военного округа генералом от инфантерии М.И. Эбеловым Клембовский уверенно заявил, что исход один: «отречение в пользу Наследника под регентством великого князя Михаила Александровича» .

Вполне возможно, что приезд А.И. Гучкова в Псков и возникновение после его приезда третьего манифеста об отречении, уже в пользу брата Царя, Велико-го Князя Михаила Александровича, были связаны со сговором А.И. Гучкова и Н.В. Рузского в обход М.В. Алексеева. Алексеев, видимо, полагал, что отречени-ем в пользу Цесаревича вопрос будет решен. Причем предполагалось, что отрек-шийся Император будет отправлен в Царское Село и там объявит о передаче пре-стола сыну. Еще в 9 часов вечера 2 марта депутат Государственной Думы кадет Ю.М. Лебедев говорил в Луге, что «через несколько часов из Петрограда выедут в Псков члены Думы Гучков и Шульгин, которым поручено вести переговоры с Государем, и результатом этих переговоров явится приезд Государя в Царское Село, где будет издан ряд важнейших государственных актов» .

По-видимому, М.В. Алексеев надеялся играть ведущую роль при новом пра-вительстве (отсюда его авторство манифеста). Однако события пошли не так, как рассчитывал Алексеев. «Алексеевский» манифест был отправлен в Петроград че-рез Псков, откуда никаких сведений о его дальнейшей судьбе в Ставку не посту-пало. Более того, стало известно, что никакого объявления о манифесте не будет сделано без дополнительного разрешения генерала Н.В. Рузского. Это могло оз-начать, что по каким-либо причинам Рузский решил переиграть ситуацию. Что происходит в Пскове, М.В. Алексеев не знал. По приказу Алексеева генерал Клем-бовский связался с Псковом и »очень просил», «ориентировать наштаверха, в ка-ком положении находится вопрос». Особенно Алексеева волновало сообщение, что литерные поезда отправляются в сторону Двинска .

Вскоре из штаба Северного фронта генералу Алексееву поступила ответная телеграмма, в которой сообщалось, что вопрос об отправке поездов и об их даль-нейшем маршруте будет решен «по окончании разговора с Гучковым» .

В 00 час. 30 мин. 3 марта полковник Болдырев сообщил в Ставку: «Манифест подписан. Передача задержана снятием дубликата, который будет вручен по под-писании Государем депутату Гучкову, после чего передача будет продолжена» .

Текст так называемого манифеста почти полностью повторял предыдущий вариант манифеста в пользу Цесаревича, выработанный в Ставке под руко-водством М.В. Алексеева . Различия были лишь в имени того, кому передавался престол. Однако нет уверенности, что М.В. Алексееву передали этот текст.

Знаменитый манифест, который вот уже скоро сто лет является главным и, по существу, единственным «доказательством» отречения от престола 2 марта 1917 г. Императора Николая II, впервые был «обнаружен» в СССР в 1929 г. в Ле-нинграде специальной комиссией по чистке аппарата Академии наук. Все со-трудники учреждений Академии наук СССР, Президиум которой до 1934 г. находился в Ленинграде, обязаны были пройти проверку анкетных данных и процедуру обсуждения соответствия занимаемой должности. В этой «чистке» Академия наук понесла существенные кадровые потери: из-за социального про-исхождения (дворяне, духовенство и т.п.) были уволены наиболее квалифицированные сотруд-ники, на место которых были взяты новые лица, чья не только лояльность, но и преданность советской власти уже не вызывала сомнений. В результате чистки только в 1929 г. из Академии наук было уволено 38 человек.

В ходе этой проверки были обнаружены «до-кументы исторической важности», которые якобы незаконно хранили у себя сотрудники аппарата. Газета «Труд» от 6 ноября 1929 г. писа-ла: «В Академии Наук обнаружены материалы Департамента полиции, корпуса жандармов, Царской охранки. Академик Ольденбург отстранен от исполнения обязанностей секретаря Академии» .

В заключении комиссии говорилось: «Некоторые из этих документов имеют настолько акту-альное значение, что могли бы в руках советской власти сыграть большую роль в борьбе с врагами Октябрьской революции, как внутри страны, так и за границей. В числе этих документов оригинал об отречении от престола Николая II и Михаила» .

Именно «находка» Императорского «манифеста» стала для ОГПУ главной «уликой» в обвинении академиков, прежде всего историка С.Ф. Платонова, в за-говоре с целью свержения советской власти и восстановления Монархии.

Как же эти важные документы оказались в Академии наук? Это становится понятно из сообщения в »Вестнике Временного правительства», сделанного в марте 1917 г. «Приказом министра Временного правительства Керенского по-ручено академику Котляревскому вывезти из департамента полиции все бумаги и документы, какие он найдет нужным, и доставить их в Академию Наук» .

Как пишет биограф академика С.Ф. Ольденбурга Б.С. Каганович: «В действи-тельности о хранении в Академии наук документов новейшего времени, попав-ших туда по большей части в хаосе 1917-1920 гг., когда им угрожала физическая гибель, правительственные органы знали и ранее и не видели в этом опасности для режима» .

29 октября 1929 г. комиссией был составлен документ, в котором давалось описание «манифеста». В документе сообщалось: «Документ напечатан на машинке. Внизу, с правой стороны имеется подпись «Николай», изображенная химическим карандашом. Внизу же, с левой стороны имеется написанная от руки цифра «2», далее напечатанное на машинке слово «марта», затем написанная от руки цифра «15», после чего имеется напечатанное на машинке слов «час». После этого следует подчистка, но явно проглядывается написанная от руки цифра «3», затем следует слово «мин», а дальше напечатанное на машинке «1917 г.». Внизу под этим имеется подпись «министр Императорского двора генерал-адъютант Фредерикс». Изображенная подпись Фредерикса написана по подчищенному месту » .

Экспертиза найденных «отречений» проходила под руководством П.Е. Щего-лева, того самого, который участвовал в создании фальшивых «дневников» Вырубовой и Распутина. Строго говоря, говорить о какой-либо экспертизе не приходится, так как были лишь сверены с оригиналами подписи Императора Николая II и Великого Князя Михаила Александровича. О результатах сверки было доложено комиссии: «Сверив подписи на упомянутых двух документах с безспорными подписями «Николай II» и »Михаил», представленных Н.Я. Костешевой, из документов хранящихся в Ленинграде в Центро-архиве, пришли к за-ключению, что как первый, так и второй документы имеют подлинные подписи, а потому являются оригинальными. Подпись: П. Щеголев» .

Подчистки в документе, марка печатной машинки, соответствие ее шрифта шрифту 1917 г. - ничто не заинтересовало комиссию.

Так из недр сфальсифицированного большевиками «академического» дела, из заключения фальсификатора Щеголева появился на свет документ, на основании которого в сознании народа прочно закрепилось мнение, что Император Нико-лай II отрекся от престола.

Порядок оформления Высочайших манифестов и псковский «манифест»

Большое количество образцов подлинников и черновиков манифестов в архивах России позволяет делать вывод о том, что в основном при Императоре Николае II проекты манифестов составлялись на пишущей машинке. Сверху, даже на проекте, ставилась шапка с титулом Императора: «Божией Милостию Мы Николай Вторый...» и так далее. Далее следовал текст, а затем обязательно стояла следующая приписка, которая затем также в обязательном порядке переносилась в подлинник: «Дан в городе N, в такой-то день, такого-то месяца, в лето от Рож-дества Христова такое-то, в Царствование Наше такое-то». Далее шла следующая обязательная фраза, которая тоже переносилась затем в подлинник: «На подлинном Собственною Его Императорского Величества рукою подписано НИКОЛАЙ». Причем в проекте имя Государя ставил проектировщик манифеста, а в подлиннике, естественно, сам Император. В самом конце проекта в обязательном порядке стояла фамилия его составителя. Например, «проект составил статс-секретарь Столыпин».

Под проектами манифестов Государь свою подпись не ставил. Имя «НИКО-ЛАЙ» в проекте писал его составитель, который и ставил в конце свою подпись. Поэтому, если бы мартовский «манифест» был проектом, то в конце его должна была стоять надпись: «Проект составил Алексеев», или «Проект составил камер-гер Базили».

Проект утверждался Императором Николаем II, который ставил на чернови-ке соответствующую резолюцию. Например, на проекте манифеста о своем бра-косочетании с Великой Княжной Александрой Феодоровной Николай II написал: «Одобряю. К напечатанию».

Когда проект был утвержден Государем, приступали к составлению подлинника. Текст подлинника манифеста обязательно переписывался от руки. Только в таком виде манифест получал юридическую силу. В канцелярии Министерства Императорского Двора служили специальные переписчики, которые обладали специальным, особо красивым почерком. Он назывался «рондо», а лица, им вла-девшие, соответственно именовались «рондистами». Только их употребляли для переписки особо важных бумаг: рескриптов, грамот и манифестов. Разумеется, в таких документах никаких помарок и подчисток не допускалось. Образцами Высочайшего манифеста являются манифесты о начале войны с Японией 1904 г. или о даровании Государственной Думы от 17 октября 1905 г.

После того как манифест переписывался рондистами, Государь ставил свою подпись. Подпись покрывалась специальным лаком. Далее, согласно ст. 26 Свода Законов Российской Империи: «Указы и повеления ГОСУДАРЯ ИМПЕРАТОРА, в порядке верховного управления или непосредственно Им издаваемые, скре-пляются Председателем Совета Министров или подлежащим Министром либо Главноуправляющим отдельною частью и обнародуются Правительствующим Сенатом».

Таким образом, манифест вступал в законное действие в момент его обнародования в Сенате. На подлиннике манифеста ставилась личная печать Императора. Кроме того, в печатном варианте манифеста ставилось число и место, где манифест был напечатан. Например, в печатном варианте манифеста Императора Николая II о восшествии на престол написано: «Печатано в Санкт-Петербурге при Сенате октября 22 дня 1894 года».

«Манифест» об отречении напечатан на машинке, а не написан рондистом. Здесь можно предвидеть возражение, что в Пскове было невозможно найти рондиста. Однако это не так. Вместе с Государем всегда следовал свитский вагон во главе с К.А. Нарышкиным. Представить себе, чтобы во время поездок Государя во время войны в Ставку в этом свитском вагоне не было тех, кто мог составить по всем правилам Высочайший манифест или Императорский указ - невозмож-но! Особенно в тревожное время конца 1916 - начала 1917 г. Все было: и нужные бланки, и нужные писари.

Но даже если предположить отсутствие 2 марта в Пскове рондиста, Государь должен был сам написать текст от руки, чтобы ни у кого не вызывало сомнений, что он действительно отрекается от престола.

Но снова предположим, что Государь решил подписать машинописный текст. Почему же те, кто печатал этот текст, не поставили в его конце обязательную приписку: «Дан в городе Пскове, во 2-й день, марта месяца, в лето от Рождества Христова Тысяча Девятьсот Семнадцатое, в Царствование Наше двадцать третье. На подлинном Собственною Его Императорского Величества рукою подписано НИКОЛАЙ»? Начертание этой приписки заняло бы несколько секунд, но при этом была бы соблюдена предусмотренная законом формальность составления важнейшего государственного документа. Эта формальность подчеркивала бы, что манифест подписан именно Императором Николаем II, а не неизвестным «Николаем».

Вместо этого в »манифесте» появляются абсолютно ему не свойственные обозначения: «Г. Псков, 2-го марта, 15 час. 5 мин. 1917 г.». Ни в одном манифесте или его проекте нет таких обозначений.

Что мешало составителям «манифеста» соблюсти эту простую, но столь важ-ную формальность? Что помешало Государю, опытнейшему политику, заставить внести эту формальность в »манифест»?

«Ставка. Начальнику Штаба. В дни великой борьбы с внешним врагом, стремящимся почти три года поработить нашу родину, Господу Богу угодно было ниспослать России новое тяжкое испытание. Начавшиеся внутренние народные волнения грозят бедственно отразиться на дальнейшем ведении упорной войны.

Судьба России, честь геройской нашей армии, благо народа, все будущее дорого-го нашего Отечества требуют доведения войны во что бы то ни стало до побед-ного конца. Жестокий враг напрягает последние силы и уже близок час, когда доблестная армия наша совместно со славными нашими союзниками сможет окончательно сломить врага. В эти решительные дни в жизни России, почли МЫ долгом совести облегчить народу НАШЕМУ тесное единение и сплочение всех сил народных для скорейшего достижения победы и, в согласии с Государствен-ною Думою признали МЫ за благо отречься от Престола Государства Российского и сложить с СЕБЯ Верховную власть. Не желая расстаться с любимым Сыном НАШИМ, МЫ передаем наследие НАШЕ Брату НАШЕМУ Великому Князю МИХАИЛУ АЛЕКСАНДРОВИЧУ и благословляем ЕГО на вступление на Престол Государства Российского. Заповедуем Брату НАШЕМУ править делами государ-ственными в полном и ненарушимом единении с представителями народа в за-конодательных учреждениях, на тех началах, кои будут ими установлены, при-неся в том ненарушимую присягу. Во имя горячо любимой родины призываем всех верных сынов Отечества к исполнению своего долга перед ним повиновением Царю в тяжелую минуту всенародных испытаний и помочь ЕМУ, вместе с представителями народа, вывести Государство Российское на путь победы, бла-годенствия и силы. Да поможет Господь Бог России. Г. Псков, 2-го марта, 15 час. 5 мин. 1917 г.» .

Мы видим, что текст этого манифеста является практически полным повторением проекта манифеста об ответственном министерстве и проекта манифеста об отречении в пользу Наследника Алексея Николаевича, с той разницей, что в этот текст введено имя Великого Князя Михаила Александровича.

Таким образом, нам известны авторы текста манифеста: это были генерал Алексеев, Базили и Великий Князь Сергей Михайлович. День его первоначального написания - 1 марта 1917 г., день, когда был составлен проект манифеста об ответственном министерстве. День его первой правки - ночь 2 марта, когда был составлен манифест об отречении. Но когда и кем был составлен третий вариант этого манифеста, передавший престол Великому Князю Михаилу Александровичу?

По нашему мнению, на основании этого текста в Петрограде был изготовлен фальшивый манифест, подделана подпись Императора Николая II и графа Фредерикса. Далее было оставлено место для даты и времени, которые были внесены позже.

Делать такую фальшивку в Ставке было неудобно: надо было искать образцы подписи Государя и Фредерикса, проводить долгую кропотливую работу. Надо заметить, что безпорядки и погромы в те февральские дни в Петрограде были строго контролируемые. Громили только того, кого заговорщикам надо было громить, и арестовывали только того, кого выгодно было арестовывать. Так, разгрому подверглись отделение контрразведки, помещение ГЖУ, полицейские участки, но оказались абсолютно не тронутыми военные командные учреждения, в частности Генеральный штаб.

Между тем в окружении Гучкова еще задолго до переворота было большое количество офицеров и даже генералов Генштаба. Естественно, что в дни Фев-ральского переворота эти связи были задействованы Гучковым в полной мере. По воспоминаниям многих очевидцев, Гучков был прямо-таки окружен офицерами-генштабистами. По-видимому, эти офицеры играли важную роль в поддержании связи Гучкова со Ставкой и штабом Северного фронта. Среди его ближайших сторонников был генерал-лейтенант Генерального штаба Д.В. Филатьев. После Февральской революции он стал помощником военного министра Гучкова.

В условиях Генерального штаба изготовление фальшивого манифеста было делом не такой уж большой сложности. Как любой высший военный орган, русский Генштаб имел своих шифровальщиков и дешифровальщиков, имел и специалистов по выявлению подделок почерков, а также и по подделке документов.

На особую роль, которую сыграли в операции «Отречение» офицеры Генерального штаба, указывает разговор по прямому проводу между штаб-офицером для поручений при штабе главнокомандующего армиями Северного фронта В.В. Ступиным и подполковником Генштаба при Ставке Б.Н. Сергеевским, который произошел в 23 час. 2 марта 1917 г. В это время Гучков и Шульгин уже прибыли в Псков. В разговоре Ступин сообщает Сергеевскому, что Алексеев посылает его искать в окрестностях Петрограда генерал-адъютанта Иванова. Ступин высказывает свое непонимание этого задания. Далее он говорит: «С минуты на минуту начнется ожидаемое решение всех вопросов. Является ли при таких условиях необходимой моя поездка? Спрашиваю об этом частным образом и вас прошу справиться у начальства оперативного отдела о необходимости моего выезда из Пскова, тем более, что при теперешней работе здесь нежелательно лишаться офицера Генерального штаба» .

В связи с этим представляется весьма интересным заголовок, с которого начинается текст манифеста: «Ставка. Начальнику Штаба». Обычно считается, что имеется в виду генерал Алексеев. Однако когда Гучков вышел из Императорского вагона, он около 1 часа ночи 3 марта послал в Петроград следующую телеграмму: «Петроград. Начальнику Главного штаба. Зашифровал полковник Медиокритский. Просим передать Председателю думы Родзянко: «Государь дал согласие на отречение от престола в пользу Великого Князя Михаила Александровича с обязательством для него принести присягу конституции»« .

Итак, вновь появляется адресат: «Начальник Штаба». Ясно, что речь идет не об Алексееве. Последнего в телеграммах и официальных документах было принято именовать «Наштаверх».

Примеры этому мы можем в большом числе встретить в телеграфной перепи-ске времен германской войны и в переписке февраля-марта 1917 г. В телеграмме генерала Данилова генералу Клембовскому от 1 марта 1917 г.: «Главкосев просит ориентировать его срочно, откуда у Наштаверха...» и т.д.; в телеграмме генерала Лукомского генералу Данилову от 2 марта 1917 г.: «Наштаверх просит испросить Высочайшее указание...»; в телеграмме генерала Болдырева генералу Лукомскому: «начальник штаба поручил мне сообщить для доклада Наштаверху...» .

Однако Государь в своих собственноручно написанных телеграммах к Алек-сееву обращался так: «Начальнику Штаба Верховного Главнокомандования. Ставка» .

При этом текст телеграммы писался Государем на телеграфной четвертушке (именно на такой, по утверждению Шульгина, был напечатан текст «манифеста» об отречении). Сверху указывалось место отправления, число, время и фамилия отправившего телеграмму офицера. Причем слова «Начальнику Штаба В.Г.» пи-салось слева «четвертушки», а слово «Ставка» писалось справа. Почерк Импера-тора покрывался специальным лаком.

Поэтому очевидно, что телеграмма о »манифесте» отправлялась какому-то иному лицу, а не генералу М.В. Алексееву.

Этот заголовок «манифеста» («Начальнику Штаба») всегда волновал многих исследователей, которые не понимали и не понимают, почему вдруг Император Николай II направил важнейший акт Царствования генералу М.В. Алексееву? На самом деле этот заголовок является важнейшим доказательством фабрикации манифеста об отречении. И первым об этом проговорился сам А.И. Гучков на допросе ВЧСК летом 1917 г. Допрашивающий Гучкова член комиссии Иванов спросил: «Чем можно объяснить, что отречение было обращено, кажется, Начальнику Штаба Верховного Главнокомандующего»? На что Гучков ответил: «Нет, акт отречения был безымянным. Но когда этот акт был зашифрован, предполагалось отправить его по следующим адресам: по адресу Председателя Государственной Думы Родзянко, и затем по адресам главнокомандующих фрон-тами для обнародования в войсках». Иванов вновь спрашивает Гучкова: «Так что вы получили его на руки без обращения»? Гучков отвечает: «Без обращения» .

Эти ответы выдают Гучкова с головой. Во-первых, он ни слова не говорит, что шифрованный манифест им был направлен начальнику Главного штаба в Петроград, а не напрямую Председателю Государственной Думы. А во вторых, и это главное, отрицание Гучковым заголовка «Начальнику Штаба» на манифесте означает, что он, Гучков, этот манифест не видел в глаза! Так как заголовок этот стоит не на зашифрованном тексте телеграммы, а на «подлиннике» манифеста, под которым стоит «личная» подпись Государя! Через несколько лет другой «очевидец», Ю.В. Ломоносов, будет живописать, как он в первый раз увидел манифест утром 3 марта, когда его «привез» в Петроград Гучков: «глаза всех впились в положенный мной на стол кусочек бумаги. «Ставка. Начальнику штаба».

Об этом адресате - «Начальнике Главного Штаба» (в других вариантах - Начальнике Штаба, Начальнике Генерального Штаба) следует сказать особо. Его имя появляется часто в революционной и масонской переписке начала ХХ в.

И под этим именем имеется в виду, конечно, вовсе не настоящий действующий начальник Генерального штаба русской армии.

Например, 20 мая 1914 г. охранное отделение перехватило странное письмо из Лозанны от одного из деятелей революционного движения. Письмо было направлено во «Всероссийский высший Генеральный Штаб, Его Превосходительству Главнокомандующему». В этом письме, написанном единомышленнику, подробно описывалась грядущая революция в России. Заканчивалось оно следующими сло-вами: «Что касается вашего Императора, ему будет обезпечено изгнание» .

Итак, Гучков отправляет извещение о состоявшемся отречении Государя в Петроград начальнику Главного штаба и при этом сообщает, что зашифрованный текст манифеста отправляется немедленно этому же начальнику Главного штаба. При этом Алексееву не отправляется ничего!

Алексеев в разговоре с Родзянко 3 марта сообщил, что «Манифест этот был протелеграфирован мне из Пскова около двух часов ночи» .

Однако нет никаких признаков, что М.В. Алексеев получил текст манифеста об отречении в пользу Михаила Александровича. Ибо вплоть до 4 марта главнокомандующие не знали содержания этого текста, хотя, по словам Алексеева, он успел разослать его некоторым из них.

Скорее всего, Алексеев знал только то, что сообщил А.И. Гучков: «Государь дал согласие на отречение от престола в пользу Великого Князя Михаила Александровича».

(Продолжение следует)

Название Главы 7 дано издателем (см. подробней комментарий к этой главе).

Жевахов Н.Д. Воспоминания. Т. 2. С. 432-433.

Арсений, епископ. Воспоминания. М., 1995.

Правила иже во Святых Отца нашего Кирилла, Архиепископа Александрийскаго. Канониче-ское послание к Домну, Патриарху Антиохийскому // Книга Правил Святых Апостол, Святых Соборов Вселенских и Поместных, и Святых Отец. Свято-Троице-Сергиева Лавра, 1992. С. 392.

ГАРФ. Ф. 601. Оп. 1. Д. 2100-а. Л. 11.

ГАРФ. Ф. 601. Оп. 1 (доп.). Д. 2101-а. Л. 5.

Л. 27.

РГВИА. Ф. 2003. Оп. 1. Д. 1753 (1).

РГВИА. Ф. 2003. Оп. 1. Д. 1753 (1).

РГВИА. Ф. 2003. Оп. 1. Д. 1826. (собственноручные телеграммы Николая II в Ставку. 1915).

Падение царского режима. Л., 1926. Т. 6. С. 270.

ГАРФ. Ф. 102 ДП ОО. 1905. Ч. 12.2 (2). Л. 206.

РГВИА. Ф. 2003. Оп. 1 (доп.). Д. 1754.

«Ни к одной стране судьба не была так жестока, как к России. Ее корабль пошел ко дну, когда гавань была в виду. …В марте Царь был на престоле; Российская импе -рия и русская армия держались, фронт был обеспечен и победа бесспорна». Уинстон Черчилль

РУССКАЯ ИСТОРИЯ

15 марта — день отречения Государя Императора Николая II от престола. События этого дня 1917 года странны и загадочны, свидетельства участников противоречивы. Некоторые исследователи ставят под сомнение даже сам факт отречения Государя. Но как бы ни интерпретировали историю, непредвзятому исследователю вскоре становится — ближайшее окружение изменило своему царю, и, по сути, стало соучастником крупнейшего в истории России преступления, положившего конец Русской монархии.

Крайнюю подлость и совершенную безнравственность этого предательства враги России пытаются покрыть непроницаемым туманом клеветы на царское правительство, царскую семью и на весь строй русской жизни того времени. Но самым оболганным в этой истории является Государь Император Николай II.

Историк Петр Мультатули в выступлении на конференции, посвященной 90-летию Екатеринбургской трагедии, сказал: «В течение десятилетий имя Императора Николая II окружали клевета, ложь, непонимание, осуждение и глумление. Пожалуй, нет в русской истории государственного деятеля, столь ненавидимого клеветниками России, как последний русский Царь. Причём речь идёт не о разных научных оценках царствования Николая II, которые, конечно, могут быть разными, а именно о сознатель-ной клевете и сознательному глумлению. В течение долгих десятилетий создавался лживый образ Николая II… Слишком страшна и опасна была правда о Николае II для узурпаторов, воцарившихся в России в 1917 году. Слишком страшен и опасен был для них истинный образ Царя, которого они называли «слабым» и «кровавым», но память, о котором продолжала жить в народе. Слишком уж разителен был контраст между царской эпо-хой, с её процветанием и подлинной свободой и их революционной эпохой, эпохой геноцида, голода, гражданской войны, тотального грабежа, тюрем и концлагерей».

ЦАРЬ И ВОЙНА

23 -го августа 1915 года Николай II взял на себя верховное командование русской армией. Решение это было принято не в момент побед, а в самое тяжелое время, когда наши войска терпели поражения, а поставка вооружений и пополнений шла с перебоями. Царь сумел изменить ход событий. Под его руководством фронт стабилизировался, было восстановлено снабжение, наладилась связь, улучшилось взаимодействие воинских соединений. Незаметные и по виду незначительные меры привели к наращиванию военной мощи, и приблизили державу к самому порогу победы — армия ободрилась и задышала полной грудью. Причем, по свидетельству историков, сыграло не только благоразумное командование Николая II, но и собственное присутствие Царя в войсках, как всеми почитаемого вождя Русского народа.

Император в письме к Императрице Александре Федоровне сообщал: «Люди приняли этот шаг как нечто естественное и поняли его, как мы… Все должно быть сделано, чтобы довести во -йну до победного конца, Это мне официально говорили все депутации, которые я принимал на днях, и так повсюду по всей России. Единственное исключение составляют Петроград и Москва — две крошечные точки на карте нашего Отечества!».

Но именно эти две «крошечные точки» впоследствии сыграли роковую роль в судьбе огромной страны.

ПЕРСПЕКТИВЫ ПОБЕДЫ

Если бы Россия вышла победительницей из Первой мировой войны, оставаясь самодержавной православной монархией, то она, возможно, стала бы самым могучим и влиятельным государством мира. В ходе войны Россия должна была получить турецкие проливы Босфор и Дарданеллы, которые открывали возможность господства на важнейших морских коммуникациях. Кроме военных и политических причин, проливы имели еще и определенный религиозный смысл. Они открывали путь к великой миссии: получить в русское подданство Царьград и поднять крест на святую Софию.

Такое положение дел не устраивало мировую элиту, стремившуюся сохранить и упрочить свой контроль над миром. Иностранными державами были предприняты большие усилия по активизации революционного движения в России с целью свержения царя и уничтожению Империи. Сегодня нечто подобное этому, только в меньших масштабах, мы видим на примере «цветных» революций.
ЗАГОВОР

К 1917 году под действием революционной и либеральной пропаганды общество сильно развратилось. Умножилось число людей, не считавших Самодержавие Божьим установлением, а Православное христианство — своей верой. Многие замечательные государственные и военные деятели пали от рук террористов. Все меньше преданных царю людей оставалось в его окружении. В Церкви также происходило брожение, приведшее впоследствии к фактической поддержке святейшим Синодом февральской революции.

К концу 1916 года против Николая II был составлен заговор, в который удалось вовлечь царский генералитет. Главными организаторами заговора был «Прогрессивный блок» и верхи буржуазии, поддерживаемые Антантой. Изменники приняли решение воспользоваться войной для осуществления политических преобразований,

Царь Николай II не предполагал измены свих генералов во время тяжелой и кровопролитной войны, и притом, буквально, накануне победы.

БЕСПОРЯДКИ В СТОЛИЦЕ

На некоторых Петроградских заводах 23-го февраля началась забастовка, которым власти большого значения сначала не придавали. Но вскоре в толпах рабочих стали появляться профессиональные боевики, провоцировавшие полицию и войска. Рабочие с красными флагами бросали в полицию ручные гранаты и бутылки, чем спровоцировали ответную стрельбу. Не обошлось и без «американских анархистов», которые, по сообщениям Охранного отделения, засылались в Россию накануне событий.

Николай II, которого перед началом волнений обманом выманили в Могилёв, где находилась Ставка верховного командования, даёт чёткий приказ: немедленно навести в Петрограде порядок. Но исполнить это повеление Государя у военного руководства Петрограда не хватило воли.

е смотря на революционный характер, события в Петрограде не представляли смертельной опасности для Империи. Возвращение в Петроград Государя, или даже посылка им верных воинских частей, восстановили бы порядок в столице в считанные часы. Это хорошо понимали заговорщики.

27-го февраля около 23 часов император Николай II понял, что был обманут и принял решение о своём отъезде из Ставки обратно в Царское Село. Возвращение Царя привело бы к восстановлению порядка, но, по всей видимости, к тому времени Государь перестал распоряжаться маршрутом своего собственного поезда. Ставка саботировала царский приказ об отправке верных войск на Петроград. Ловушка захлопнулась, и Царь оказался в плену в собственном императорском поезде.

ОТРЕЧЕНИЕ

В решающий момент, в ответ на ловко сформулированный запрос начальника Штаба Алексеева к командующим фронтами об отречении, лишь два генерала публично выразили преданность Государю — генерал-адъютант Хан Нахичеванский и генерал-лейтенант граф Ф.А. Келлер, — но их телеграммы Государю переданы не были. Большинство военачальников, в том числе будущие основатели Белой армии генералы Алексеев и Корнилов, приветствовало отречение, нацепив красные банты.

Масштабы предательства поразили Государя. Узнав, что его отречения якобы требуют армия, народ и даже члены династии, Помазанник не счел возможным удерживать свою власть силой, поскольку народу он оказался не нужен. И искать причины во мнимом «безволии» и «отсутствии политических способностей» у Николая II неверно. Отречение, к которому принуждали Государя, было наименьшим злом, т.к. применение силы могло привести к расколу общества и кровопролитию. Это ослабило бы Россию перед лицом еще очень сильного врага. В то же время, передавая власть брату, Царь хотел облегчить совесть народа, не возлагать на него грех клятвопреступления. «Кругом измена, и трусость, и обман», — таковы были последние слова в царском дневнике в ночь отречения.

ДУХОВНЫЙ СМЫСЛ ПОДВИГА ЦАРЯ

Царь Николай верно понял, что силовыми мерами (которые он сначала пытался предпринять для подавления бунта, но они были за его спиной отменены генералами-заговорщиками) спасти Россию уже нельзя. Всегда строго испытывающий свою совесть и тщательно продумывающий решения, Император и теперь сдела единственно правильный на тот момент выбор, требовавший от него немалого мужества и самоотверженности. Это была великая жертва, сделанная Царем во имя спасения возлюбленного народа, поддавшегося коварному соблазну «демократии».

И это было началом гнева Божия на русское общество за отступничество и алчность многих русских людей, совершенно потерявших связь с Церковью. Врагам России удалось обмануть их и противопоставить очевидной правде — Православной вере и любви к царю и Отечеству.

В день отречения Царя в селе Коломенском под Москвой произошло явление иконы Божьей Матери Державной. Этим Пресвятая Богородица явила России, что отныне царский венец, скипетр и держава приняты Ею. Лик Богородицы, исполненный печали, предвещал и царскую екатеринбургскую Голгофу, и грядущие муки России. Но большинство людей в те дни ничего не знали об этом явлении Божьей Матери. Они были увлечены революцией.

ЗАКЛЮЧЕНИЕ

2-го марта 1917, в условиях страшной войны, в канун ее победоносного завершения, совершилась не имеющая примеров в истории измена ведущей части русского общества и аристократии своему Царю - Божьему Помазаннику, Верховному главнокомандующему. Это стало плодом постепенного охлаждения веры, приведшего к слепоте и переориентации общества на ложные ориентиры.

Для своего оправдания узурпаторы власти пытались обвинить самого Царя в «антинародной деятельности». Позже, комиссия Временного правительства, созданная для обнаружения доказательств обвинения, ничего подобного не обнаружила. Главный следователь В.М. Руднев закончил свой доклад словами: «Император чист, как кристалл». Тем не менее, из-под ареста ни его, ни его семью не освободили, что и способствовало перехвату власти большевиками и последующему расстрелу царской семьи.

Сегодня многие призывают нас к покаянию перед Царём-Страстотерпцем. Оно, безусловно, должно быть. Но должно быть и твёрдое понимание того, что каждый из нас изменился, и более не способен на такое предательство.

Отречение Николая 2 от престола является, пожалуй, одной из самых запутанных загадок 20 века.

Основной его причиной стало ослабление власти государя, неминуемое и неизбежное в тех условиях, в которых находилась империя.

Назревавшая революционная ситуация,множество нерешённых проблем, набиравшая обороты социальное напряжение и нараставшее недовольство населения страны стали почвой, на которой произошел крах монархического строя.Свою роль сыграла и изнурительная война. 22 февраля император неожиданно уехал в Могилев. Его присутствие в Ставке было необходимо для согласования плана весеннего наступления. Этот поступок стал поворотным моментом в истории, так как оставались считанные дни до конца царской власти.

На следующий день Петроград был поглощен беспорядками. Для организации беспорядков были распространены слухи о нехватке хлеба. Была организована забастовка рабочих, разрастающаяся с неумолимой силой. Повсюду выкрикивались лозунги: "Долой самодержавие" и "Долой войну".

Несколько дней волнения распространялись на весь город и окрестности. И наконец, 27 февраля разразился военный бунт. Государь поручил заняться его подавлением генерал-адъютанту Иванову.

Однако пока Иванов добирался, изменилась обстановка в Петрограде, и на авансцену вышли Временный комитет Госдумы и Петроградский Совет рабочих депутатов, представлявший революционные массы. Если последний считал, что ликвидация монархии в России - состоявшийся факт, то Временный комитет стремился к компромиссу с режимом и переходу к конституционной монархии.

Высшее военное командование в Ставке и фронтах, ранее безоговорочно поддерживающее Николая II, стало склоняться к мысли, что лучше пожертвовать царём, но сохранить династию и успешно продолжить войну с Германией, чем ввязываться в гражданскую войну с перешедшими на сторону бунтовщиков войсками столичного военного гарнизона и пригородов, и оголять фронт. Тем более что встретившись с Царскосельским гарнизоном, также перешедшим на сторону революции, каратель Иванов отвёл свои эшелоны от столицы.

Под напором этих событий Николай 2 принял решение о возвращении в Царское Село. Покинуть военный штаб, по сути, центр управления ситуацией, было роковой ошибкой. Поезд императора был остановлен в ночь на 1 марта, всего в 150 верстах от Петрограда. Из-за этого Николаю пришлось ехать в Псков, где располагался штаб Рузского, под командованием которого находился Северный фронт.

Главной проблемой последнего царя стало отсутствие оперативной и точной информации о событиях в Петрограде. Находясь в Ставке Верховного главнокомандующего (г. Могилёв) или во время движения в поездах, он получал новости из разных противоречивых источников и с опозданием. Если императрица из тихого Царского Села сообщала Николаю, что ничего особо страшного не происходит, то от главы правительства, военных властей, от председателя Госдумы Михаила Родзянко приходили сообщения, что город охвачен восстанием и нужны решительные меры.

«В столице анархия. Правительство парализовано... Растёт всеобщее недовольство. Части войск стреляют друг в друга... Всякое промедление смерти подобно», - пишет он императору 26 февраля. На что последний не реагирует, назвав сообщение «вздором».

Оказавшись в Пскове 1 марта 1917 года, где Николай застрял при продвижении в Царское Село, он стал получать стремительно увеличивающийся поток информации о событиях в столице и всё новые требования от Временного комитета. Последним ударом стало сделанное Родзянко предложение отречься от престола в пользу малолетнего сына Алексея, при регентстве Великого князя Михаила Александровича, поскольку «ненависть к династии дошла до крайних пределов». Родзянко считал, что добровольное отречение царя успокоит революционные массы, и главное - не даст низложить монархию Петроградскому Совету.

Предложение об отречении было вручено монарху командующим Северным фронтом генералом Николаем Рузским. А всем командующим фронтами и флотами были разосланы телеграммы с просьбой поддержать отречение царя. Сначала Николай под разными предлогами пытался отсрочить решение вопроса и отказаться от отречения, но, получив известия о том, что об этом его просит всё высшее командование страны, включая и генералов штаба Северного фронта, вынужден был согласиться. Отсюда «кругом измена, трусость и обман» - известная фраза Николая II, записанная в своём дневнике в день отречения от престола.

Правомерно ли было отречение Николая с юридической точки зрения?

Вот какую оценку дал Совет Федерации современной России:

"Отречение от престола императора Николая II имеет юридическую силу, заявили в Совете Федерации. Зампред комитета Совфеда по конституционному законодательству Константин Добрынин:

"...Оригинал отречения Николая II хранится в Государственном архиве в Москве. Самодержец обладал на тот момент всей полнотой власти, включая и возможность собственного отречения именно в той форме, в какой помазанник божий посчитает возможным, и тем пером, которое сочтет подходящим. Хоть гвоздем на листе железа. И это будет иметь абсолютную юридическую силу "

Он добавил, что акт отречения Николая II был опубликован во всех газетах царской России и не подвергался сомнению. Для исключения «сомнений и превратных толкований» документ был подтвержден министром императорского двора бароном Фредериксом. Добрынин добавил, что после 2 марта 2017 года Николай почти полтора года нигде не заявлял о принуждении к отречению.

2 марта 1917 года Николай II отрекся от престола за себя и сына в пользу брата Михаила, который отказался взять власть в свои руки. После этого последний русский император вместе с семьей находился под домашним арестом в Царскосельском дворце. В июле 1918 года семья Николай II была расстреляна в Екатеринбурге.

Монархические идеи то и дело обуревают общественность. Недавно Депутаты Законодательного собрания Ленинградской области предложили представителям Дома Романовых вернуться в Россию. 13 июля в СМИ появилась информация (впоследствии оказавшаяся неверной), что потомки династии Романовых обратились к российскому президенту с просьбой наделить императорский дом официальным статусом и предоставить им резиденцию в Москве. Это обращение вызвало критику, отмечалось, что подобная инициатива является неприемлемой для демократического государства. Да и к монархическим воззрениям, как и к семье Романовых, в России отношение неоднозначное."

Кого только не "сватали" России в новоявленные "цари". Даже вот этих:

Якобы "Кирилловичи" и вот этот увалень "наследничек". Жориком его кличут в кругу близких. Но прав у них-0

2 марта 1917 года российский император Николай II подписал отречение от престола в пользу своего брата Михаила (который вскоре также отрекся). Этот день считают датой гибели российской монархии. Но до сих пор по поводу отречения есть множество вопросов. Мы попросили прокомментировать их кандидата исторических наук Глеба Елисеева.

1. Когда появилась версия, что отречения не было?

Первый раз версия о том, что отречение юридически неправомочно, появилась еще в 1921 году, на Съезде хозяйственного восстановления России, проходившем в германском городе Бад-Рейхенгалль. В выступлении бывшего заместителя председателя Главного совета «Союза русского народа» В. П. Соколова-Баранского было заявлено, что отречение «Государя Императора Николая, как насильственно исторгнутое и незаконное за Сына, не действительно, а Великого Князя Михаила Александровича, как условно до Учредительного Собрания, - незаконно». Тогда же было подчеркнуто, что «Основные законы Российской империи» в принципе не предполагали и никак юридически не обговаривали процедур отказа Государя от престола. А вот о том, что собственно отречения вообще не было, заговорили уже в девяностые годы ХХ века, когда появилась возможность свободно исследовать так называемый «Манифест об отречении» императора Николая Второго. (В литературе его также иногда именуют «актом об отречении», что странно, ибо таких документов юридическая практика Российской империи точно не знала).

Николай II

2. На какие источники ссылались?

Рассматривался целый комплекс источников, в первую очередь, мемуары очевидцев, которые, естественно, и «врали как очевидцы». (Первый сборник таких материалов издали еще при Советах,

к 10-летию революции). При изучении документов исследователи (особенно ведущий отечественный специалист по этому вопросу П. В. Мультатули) выявили настолько откровенные противоречия в воспоминаниях, что это уничтожило всю благостную картину «добровольного отречения», которую годами создавала советская историография. Вторым важнейшим шагом стало рассмотрение факсимильного воспроизведения текста «Манифеста об отречении» императора Николая Второго. Здесь важнейшую роль сыграла статья А. Б. Разумова «Несколько замечаний по “Манифесту об отречении Николая II”», где было убедительно доказано, что подписи на так называемом отречении почти наверняка являются подделкой.

3. Насколько этим источникам можно доверять?

Здесь не надо путать два момента - собственно источникам (еще раз подчеркну - преимущественно мемуарного происхождения) доверять надо крайне осторожно, перепроверять их. А вот аргументацию исследователей проверить достаточно просто. Воспоминания «очевидцев» «отречения» многократно издавались, широко доступны как в печатном виде, так и в сети. И даже текст «Манифеста» выложен в Интернете, и каждый может проверить доводы А. Б. Разумова или других специалистов, сравнив их утверждения с реальным документом.

«Акт об отречении», подписанный императором Николаем II. Государственный архив Российской Федерации

4. Действительно Николай II поставил под документом подпись карандашом?

Подпись действительно поставлена карандашом. И что? Истинная проблема заключается в другом - на самом ли деле это подписался государь? Или кто-то иной за него?

5. А где сейчас хранится документ об отречении?

В настоящее время «Манифест об отречении» (под названием «Акт об отречении») хранится в Государственном архиве Российской Федерации (бывший Центральный государственный архив Октябрьской революции и Центральный государственный архив РСФСР); его архивные данные (ГА РФ. Ф. 601. Оп. 1. Д. 2100а. Л.5) Фотокопию его можно посмотреть на сайте ГАРФа.

6 . Верно ли, что подпись карандашом, а не чернилами автоматически делает документ недействительным?

Нет, это не так. На некоторых маловажных документах (вроде отдельных телеграмм в Ставку) государь и ранее делал пометы карандашом. Данный документ делает недействительным не карандашная подпись, а его неправильное оформление по закону: он составлен не по правилам для такого рода документов (манифестов), не заверен Императорской печатью, не утвержден Правительствующим Сенатом, не одобрен Государственным советом и Государственной думой. То есть является юридически ничтожным.

Императорский Поезд отправляется в Ставку

7. Есть ли какие-то исторические свидетельства, что в период с марта 1917 по июль 1918 Николай II отрицал подлинность своего отречения от престола?

С 8 марта 1917 года государь и члены его семьи находились под арестом, их контакты с внешним миром были резко ограничены. Позднее же все близкие, с которыми Николай Александрович мог вести подобные разговоры (супруга, личный врач Е. С. Боткин, князь В. А. Долгоруков или граф И. Л. Татищев) также были убиты большевиками.

Дневник императора Николая II за 1916–1917 гг. “Суть та, что ради спасения России и удержания армии на фронте в спокойствии, нужно решиться на этот шаг”.

9. Могло ли быть так, что Николая II попросту арестовали, а его подпись под отречением подделали?

Во Пскове императора сначала фактически арестовали, задержав царский поезд якобы для «обеспечения его безопасности» в связи с начавшимися беспорядками. Государь был полностью изолирован от внешнего мира, не имел возможности даже говорить по телефону. И это положение сохранялось до 8 марта 1917 года, когда реальный арест был просто формализован решением Временного правительства. А то, что известно в науке под «Актом об отречении», скорее всего, является подделкой (аргументы А. Б. Разумова очень убедительны). Но в любом случае, даже если после графологической экспертизы подпись Николая Второго будет признана подлинной, это не отменит ни сомнений в одобрении государем остального текста, напечатанного на пишущей машинке, а не написанного собственноручно, ни юридической ничтожности оформленного подобным образом документа.

10. Считал ли Николай II, что его отречение от престола означает ликвидацию российской монархии?

Ни в коем случае государь так не считал. Более того, даже так называемый «Манифест об отречении» говорит лишь о передаче верховной власти великому князю Михаилу Александровичу. И даже отречение великого князя не означало ликвидацию монархии. Кстати, это прекрасно понимали члены Временного правительства. Даже после формального провозглашения республики 1 сентября 1917 года окончательно решить вопрос о форме правления в России должно было только Учредительное собрание.

Всем известный «Манифест об отречении императора Николая II от престола» был опубликован в «Известиях ЦИК Советов рабочих депутатов» и других газетах 4 марта 1917 года. Однако «подлинник» или «оригинал» отречения обнаружили только в 1929 году.

При этом не достаточно упомянуть только о его обнаружении. Необходимо проговорить, при каких обстоятельствах и кем обнаружен «подлинник». Он обнаружен во время коммунистической чистки Академии наук СССР и использован для фабрикации так называемого академического дела.

На основании этого вдруг обнаруженного документа ОГПУ обвинило замечательного историка С.Ф. Платонова и других академиков в ни много ни мало – подготовке свержения советской власти!

Подлинность документа об отречении было поручено проверить комиссии во главе с П.Е. Щеголевым. И комиссия заявила, что документ подлинный и является оригиналом отречения.

Но кто же такой Щеголев? Он и А.Н. Толстой были пойманы на том, что изготовили и опубликовали сфабрикованный «Дневник Вырубовой», подруги императрицы Александры Федоровны. Также Щеголев был пойман на изготовлении подложного «Дневника Распутина».

Причем обнаруженный документ – это машинописный текст на простом листе бумаги. Мог важнейший документ быть не на императорском бланке? Не мог. Мог важнейший документ быть без личной императорской печати? Не мог. Мог такой документ быть подписан не ручкой, а карандашом? Не мог.

На сей счет существовали и соблюдались строгие правила, установленные законом. Их соблюсти в царском поезде 2 марта 1917 года не представляло труда. Всё было под рукой. Кроме того, по существовавшим законам подлинник царского манифеста должен был быть написан обязательно от руки.

Следует также добавить, что под карандашной подписью государя какая-то подтертость. А слева и ниже этой подписи – подпись министра императорского двора графа В.Б. Фредерикса, который удостоверивал подпись императора. Так эта подпись тоже сделана карандашом, что недопустимо и никогда не бывало на важных государственных документах. Причем подпись министра еще и обведена пером, будто это не документ, а детская раскраска.

При сравнении историками подписей императора Николая II под «отречением» с его подписями на других документах и сравнении подписи министра Фредерикса на «отречении» с его другими подписями, выясняется, что подписи императора и министра на «отречении» несколько раз совпадают с другими их подписями.

Однако криминалистической наукой установлено, что у одного и того же человека не бывает двух одинаковых подписей, они хоть немножко, но отличаются. Если на двух документах одна и та же подпись, то одна из них поддельная.

Известный монархист В.В. Шульгин, соучаствовавший в свержении царя и присутствовавший при его отречении, в своих воспоминаниях «Дни» свидетельствует, что отречение было на двух или трех телеграфных бланках. Однако то, что мы имеем – на одном листе простой бумаги.

Наконец, во всех сборниках документов, в студенческих и школьных хрестоматиях обнаруженный документ публикуется под заголовком «Манифест об отречение императора Николая II от престола». Однако в самом документе другой заголовок: «Начальнику Штаба». Что это такое? Император отрекался перед начальником штаба? Такого не может быть.

Из всего этого следует, что документ, обнаруженный в 1929 году и хранящийся сейчас в Госархиве РФ – НЕ ОРИГИНАЛ ОТРЕЧЕНИЯ. В этом никаких сомнений.

Следует ли из сказанного, что отречения не было? Популярная в православной среде точка зрения, что отречения не было как раз выводится из того факта, что подлинника документа нет.

При этом укажу хотя бы на такой относительно недавний прецедент. Американцы в архиве в Берлине нашли копию секретного протокола к пакту Молотова-Риббентропа. А СССР десятилетиями отрицал наличие секретного протокола на основании того, что нет его подлинника. Только во времена горбачевской гласности был рассекречен и предъявлен подлинник, хранящийся в Москве.

Я бы очень хотел, чтобы отречения действительно не было. И желаю успеха тем, кто пытается это доказать. Во всяком случае, для исторической науки полезно существование, развитие и столкновение нескольких точек зрения.

Действительно, подлинника отречения нет, но есть достаточно достоверные свидетельства о том, что он был!

С 4 по 8 марта 1917 года Николай II встречался с приехавшей в Могилев его мамой, вдовствующей императрицей Марией Федоровной. В сохранившемся дневнике императрицы есть запись от 4 марта, в которой с драматичным сопереживанием рассказывается об отречении за себя и сына, о передаче престола своему младшему брату со слов самого Николая II. В годовщину отречения о нем свидетельствует в своем дневнике и императрица Александра Федоровна.

Есть и свидетельства об отречении, переданные со слов Александры Федоровны. Например, свидетельство Пьера Жильяра, верного воспитателя ее детей. Следует упомянуть и протоиерея Афанасия (Беляева), который разговаривал с царем, исповедовал его и впоследствии вспоминал, что сам царь говорил ему об отречении. Есть и другие достоверные свидетельства, что отречение все-таки было.

Так почему же нет подлинника? Ведь Временное правительство было абсолютно заинтересовано в сохранении подлинника, поскольку, с юридической точки зрения, не было иного обоснования легитимности, законности создания и деятельности самого Временного правительства. Большевикам подлинник отречения был тоже не лишним.

Могли потерять столь важный государственный документ? Всякое случается, однако весьма маловероятно. Поэтому выскажу предположение: Временное правительство уничтожило подлинник, поскольку он содержал что-то такое, что не устраивало правительство. То есть Временное правительство пошло на подлог, изменив текст отречения. Документ был, но не такой.

Что же могло не устроить правительство? Предполагаю, что была какая-то фраза или фразы, в которых государь стремился направить происходящее в законное русло. Основные законы Российской Империи от 1906 года не предусматривали самой возможности отречения. Об отречении даже не говорилось, по своему духу и направленности Основные законы не допускали отречения, что юридическая практика допускает считать как запрещение отречения.

По тем же законам император обладал большой властью, позволяющей ему сначала издать Манифест (Указ) Сенату, в котором прописывалась бы возможность отречения за себя и своего наследника, а затем уже издать сам Манифест об отречении.

Если такая фраза или фразы были, то Николай II подписал такое отречение, которое могло не означать немедленного отречения. На составление Манифеста Сенату потребовалось бы хоть какое-то время, а затем снова надо подписывать уже окончательное отречение, оглашать и утверждать его в Сенате. То есть царь мог подписать такое отречение, которое со строго юридической точки зрения являлось скорее декларацией о намерениях.

Очевидно, руководители Февральского государственного переворота (равно руководители Государственной Думы, ее председатель октябрист М.В. Родзянко, лидер октябристов А.И. Гучков, лидер конституционных демократов П.Н. Милюков, социалист-трудовик А.Ф. Керенский), Временное правительство не хотели терять времени.

Достаточно отметить, что председатель Госдумы дезинформировал Ставку, начальника штаба Верховного главнокомандующего генерала М.В. Алексеева, сообщая ему, что события в столице контролируются, что для ее успокоения и успешного продолжения войны необходимо только отречение царя.

В действительности события вышли из-под контроля или контролировались только отчасти: Петроградский Совет рабочих и солдатских депутатов (в нем преобладали меньшевики и социалисты-революционеры) располагал не меньшим или большим влиянием, чем Дума и Временное правительство; распропагандированные революционные массы захватили улицы и выпустили из тюрем всех уголовников, включая убийц, насильников, воров и террористов, а приличным людям стало небезопасно выходить из дома, имели место кровавые расправы над офицерами, полицейскими. Еще несколько дней – и это стало бы известно в Ставке в Могилеве. И как развернулись бы события тогда? Ведь судьба революции зависела от позиции армии.

Однако высший генералитет во главе с Алексеевым, не разобравшись в обстановке, поспешил поверить приходившим из Думы сообщениям и поддержать революцию. А лидеры последней отдавали себе отчет, что дело следует делать быстро. Словом, пусть манифест об отречении не законен, но всё можно списать на революцию, ведь «после драки кулаками не машут», а вот время во время революции терять нельзя.

В пользу вывода о фальсификации документа об отречении свидетельствует также то, что сфальсифицирован последний приказ императора от 8 марта 1917 года. Это обращение императора и Верховного главнокомандующего Николая II к войскам известно и публикуется по тексту приказа генерала Алексеева, который вставил царский приказ в свой приказ. Причем в Госархиве РФ сохранился подлинник приказа царя, и он отличается от того, что в приказе Алексеева. Алексеев самовольно вставил в царский приказ призыв «повиноваться Временному правительству».

В данном случае фальсификатор – генерал Алексеев, стремившийся придать какую-то легитимность и преемственность Временному правительству. Возможно, генерал думал о том, что сменит царя на посту Верховного главнокомандующего и сам победоносно завершит войну в Берлине.

Почему же потом император не внес ясность? Очевидно, потому, что дело было сделано. Ставка, высший генералитет и командующие фронтами, Государственная Дума, все партии от октябристов до большевиков и Синод Русской Православной Церкви перешли на сторону революции, а дворянские и монархические общественные организации словно вымерли, и ни один старец, даже из Оптиной пустыни, не вразумил увлекшихся революционным переустройством России. Февральская революция победила.

Кому и что докажешь в революционном умопомрачении, вранье и погроме? Говорить о нюансах действительно подписанного документа? Кто бы это понял? Посмеялись бы.

Император мог передать свое обращение к народу через вдовствующую императрицу Марию Федоровну. Но рисковать женщиной, вовлечь ее в то, что обернется неведомо чем для нее? К тому же еще была надежда, что до самого худшего не дойдет.

8 марта царь и его семья арестованы по решению Временного правительства под давлением Петросовета рабочих и солдатских депутатов. Однако еще с 1 марта статус царя был де-факто ограничен в Пскове, куда он приехал в штаб Северного фронта к генералу Н.В. Рузскому. Уже встречали его не совсем как царя, как власть имеющего.

Что мы хотим от арестованного человека, которого шельмуют и травят на всех перекрестках столицы? Он мог созвать пресс-конференцию? И наверняка кто-то, возможно даже приехавшие принимать отречение горе -монархисты Гучков и Шульгин, предупредили царя, что не могут в случае чего поручиться за жизнь его семьи в Царском Селе, рядом с революционным Петроградом.

Императрица Александра Федоровна вела переписку, в том числе нелегальную, с верными друзьями, прежде всего со своими подругами. Адресаты этих писем не были политическими деятелями, и царица постоянно беспокоилась о безопасности тех, кто посмел не только сохранить достойные дружеские отношения, но и вступить в нелегальную переписку.

Безоговорочно законным может считаться только отречение по закону и добровольно. Отречения по закону не было. О добровольности и говорить нечего, царя вынудили подписать отречение. Последнее является достаточным юридическим основанием считать отречение незаконным.

Кроме того, по существовавшим тогда законам, царский манифест вступал в силу только после его утверждения Сенатом и опубликования самим царем – правящим главой государства – в правительственной газете. Однако ничего подобного не было. То есть даже опубликованный тогда манифест не вступил в силу.

При этом ради объективности следует отметить, что в истории, в том числе в истории династии Романовых, законы и традиции не всегда соблюдались. Скажем, Екатерина II незаконно захватила власть в результате дворцового переворота. Более того, она причастна к цареубийству, как минимум покрыла это преступление, тем самым соучаствуя в нем. И это не помешало ей войти в историю под именем Екатерины Великой. Бог ей судья.

Однако то, что стряслось на рубеже февраля-марта 1917 года, не сопоставимо со всеми прецедентами в тысячелетней истории России. Свержение законного царя Николая II стало исходной точкой, исходным импульсом и толчком последующих событий, включая Гражданскую войну и красный террор, коллективизацию и голодомор, ГУЛАГ и большой террор; включая то, что и сейчас мы у разбитого корыта в окружении идолов Войкову, Дзержинскому, Ленину и им подобным революционным выродкам.

Произошедшее 2 марта 1917 года есть драма вселенского масштаба. Она выходит за рамки обывательских суждений о том, что всякое в истории бывает; выходит и за рамки собственно юридического или формально-юридического, объективистского подхода.

В конечном счете, всё упирается в совесть, совесть историка или совесть человека любой другой профессии, интересующегося историей и задумывающегося о судьбе России. И совесть тихо подсказывает – НЕБОГОУГОДНОЕ ДЕЛО СВЕРШИЛОСЬ 2 МАРТА 1917 ГОДА; оно более чем незаконно, оно – ПРОТИВ РОССИИ, РОССИЙСКОГО НАРОДА И ЕГО БУДУЩЕГО.

Сам император, подписывая какой-то документ об отречении, стремился избежать худшего, внутренней гражданской войны во время внешней войны с кайзеровскими агрессорами. Император не был пророком: он не подписал бы, зная чем обернется дело; он взошел бы на плаху еще в 1917 году, но не подписал бы; он взошел бы с любимой семьей…

Причем обратим внимание: в обрушившихся на царя событиях получилось так, что подписанный им документ содержал отречение за себя и за сына, но не за императрицу! А она не отрекалась. Коммунисты убили законную неотрекшуюся императрицу.

И еще о «подлиннике». Следует обратить внимание на то, как теснятся подписи Николая II и Фредерикса внизу листа. Так теснят текст школьники, не уложившиеся в заданный объем. В документе государственной важности такое может быть? Не исключено, что император и министр заготовляли на всякий случай пустые листы со своими подписями. Такие листы могли быть обнаружены, и в такой лист мог быть вставлен текст «отречения». То есть не исключен вариант, что подписи настоящие, а документ поддельный!

В 1990-е годы была создана правительственная Комиссия по изучению вопросов, связанных с исследованием и перезахоронением останков российского императора Николая II и членов его семьи. Комиссию возглавлял первый вице-премьер Б.Е. Немцов. Участвовать в работе комиссии был приглашен прокурор-криминалист Генеральной прокуратуры РФ В.Н. Соловьев, готовивший важнейшие экспертизы.

Встречаясь с Соловьевым, я задал ему вопрос: почему комиссия не произвела государственную, официальную экспертизу подлинности подписи императора под «отречением»? Ведь это одна из важнейших необходимых экспертиз, и такие экспертизы производятся, а для миллионов верующих именно эта экспертиза имеет особое значение.

На мой вопрос прокурор-криминалист ответил: мы понимали, что такая экспертиза необходима, но архивисты не хотели отдавать документ экспертам, а эксперты не хотели ехать в Госархив РФ, где сейчас хранится документ.

Вот такой детский сад, а не ответ. Ведь комиссию возглавлял вице-премьер, он мог распорядиться, кому куда ехать. И пришлось бы поехать. Однако этого не сделано. Почему? Может, боялись именно того, что экспертиза засвидетельствует: подпись царя подделана?

Кроме того, правительственная комиссия во главе с Немцовым не провела экспертизу шрифта «отречения». Был ли такой шрифт у пишущих машинок 1917 года? Была ли такая пишущая машинка, машинка такой марки в царском поезде, в штабе генерала Рузского, в Ставке, в Думе, у Временного правительства? На одной ли машинке отпечатано «отречение»? На последний вопрос наводит внимательное рассмотрение букв в документе. А если на нескольких машинках, то что это значит? То есть надо было еще поработать, поискать. Неужели этого не понимал упомянутый прокурор-криминалист Генеральной прокуратуры?

Сравнение текста «отречения» с безусловно подлинными документами, воспоминаниями свидетельствует, что в основу «подлинника», очевидно, положен проект отречения, подготовленный 2 марта 1917 года в дипломатической канцелярии Ставки под руководством ее директора И.А. Базили по приказу и под общей редакцией генерала Алексеева.

Так называемое «отречение», опубликованное 4 марта 1917 года, отнюдь не заявляло о ликвидации монархии в России. Причем из сказанного выше о существовавшем тогда законодательстве следует, что ни передача престола «отречением» императора Николая II, ни манифест великого князя Михаила Александровича от 3 марта 1917 года с отказом от принятия престола (с передачей окончательного решения будущему Учредительному Собранию) не являются законными. Манифест великого князя не законен, подписан под давлением, но это не подделка, его автор — кадет В.Д. Набоков, отец знаменитого писателя.

Теперь настало время сказать, что от царского миропомазания отречься невозможно. Его нельзя отменить. Де-факто Николай II перестал быть царем после Февральского переворота, однако в мистическом и сугубо юридическом смысле он оставался русским царем и погиб царем. Он и его семья взошли на свою Голгофу столь достойно, что причислены к лику святых Русской Православной Церковью.