Гнев Бо́жий - Божественное действие, производимое как реакция на , направленное на подавление зла, субъективно воспринимаемое разумно-свободными существами, объектами этого действия, как гнев.

Изменяется ли , изливая на грешника гнев?

В отличие от человеческого гнева, характеризуемого возбужденностью раздражительной силы души, а иногда и утратой душевного равновесия, гнев Божий никогда не является следствием изменения Его внутреннего состояния. Бог не изменен (). Это значит, что Ни Он Сам не меняет Себя, и ничто не способно Его изменить. Если бы Бог, гневаясь, изменялся в эмоциях или внутреннем настроении, этим бы ознаменовалось, что Он обусловлен зависимостью от грешников, что Он не безграничен, не самобытен, не абсолютен, не блажен, не свободен и не всемогущ.

В чём заключается отличие человеческого гнева от гнева Господня?

Человеческий гнев возникает как психофизиологическая реакция на несоответствие действий того человека, который служит объектом раздражения, позиции того, в ком, собственно, воспламеняется гнев. Иногда эта позиция бывает справедливой, но иногда - нет. Кроме того, человеческий гнев часто вспыхивает стихийно и часто выходит из-под контроля.

Бог же никогда не действует вопреки справедливости. Божий гнев всегда праведен и всегда направляется во благо того, на кого изливается. Бог никогда не выходит из состояния равновесия, Он всегда Себе равен, всегда Тот же. О любом человеческом или демоническом преступлении Ему известно от вечности, равно как известно и то, каким именно образом Он отреагирует на каждый греховный поступок, каждую греховную мысль.

Почему Божий гнев именуется гневом?

Человеческое осуждение и наказание нередко сопровождается или даже вызывается проявлением гнева. По аналогии с человеческим судом суд Божий также сопоставляется с гневом. В действительности же наказание Божие только внешне выглядит как гнев. А на деле, в точном понимании слова, никаких всплесков гнева у Бога никогда не было и не будет.

В этом же понимании следует относиться и к выражению: «прогневать Бога». Прогневать Бога - не значит вывести Его из состояния мирного покоя, а значит вызвать, самому в отношении себя, Его праведный суд.

Апрель 1973. Бейрут. В черном женском парике, с напудренными щеками, с двумя гранатами, спрятанными в бюстгальтер и пистолетом с глушителем в сумочке, будущий премьер Израиля Эхуд Барак прибыл во главе элитного подразделения коммандос в самое логово вражеской территории - в столицу Ливана. Итог визита. Три палестинских руководителя, которых в Израиле считали заказчиками теракта на Олимпиаде-1972, были ликвидированы.

«К сожалению, вместе с ними нам пришлось убить семерых ливанских жандармов и двух женщин, которые оказались у нас на пути», - вспоминал позднее Барак.

Однако эта трагическая история началась значительно раньше.

После как в июне 1967 года Египту, Сирии и Иордании не удалось в очередной раз сбросить сионисткою государство в воды Средиземного моря. Итог. В Иорданском королевстве обосновалось 200 тыс.беженцев. И территория королевства стала тыловой базой ООП в битве с Израилем. Евреи левую щекую не подставляли после удара по правой - а отвечали хуком в челюсть. Королю Хусейну это не нравилось. Более того палестинцы все чаще и все более прозрачно стали намекать иораданцам – что они типа лишние в своей стране и только мешают правому делу борьбу против всемирного сионизма. Король Хусейн намек понял и бросил против «палестинских братьев» свою армию. Королевские ВС в сентябре 1970 года перешли к решительным действиям и после нескольких недель боёв, с «лагерями беженцев», превратившимися в логова обнаглевших боевиков было покончено. Наиболее рьяные «полевы командиры» безжалостно и целенаправлено отстреляны.В результате этих событий, получивших известность как «Чёрный сентябрь», официально погибли до 10 тысяч боевиков и гражданских палестинцев (точно никто не считал), и около 150 тысяч - были изгнаны из Иордании. Это больше чем за все Арабо-Израильские войны.

Самые отмороженные из этих беженцев-недобитков и стояли у истоков организации «Черный сентябрь». Организатором и руководителем «Чёрного сентября» считается Али Хасан Саламех, в документах КГБ именуемый «Красный принц», один из руководителей службы разведки ООП. В организацию вошли палестинцы, поставившие перед собой задачу отомстить Иордании за 1970 год.

Впервые организация заявила о себе 28 ноября 1971 года, когда у входа в отель «Шератон» в Каире её боевиками был убит иорданский премьер-министр Васфи Тель. 15 декабря 1971 ими было совершено покушение на посла Иордании в Лондоне.

Борьбу с Израилем палестинцы начали с акта воздушного пиратства.

8 мая 1972 года четверо боевиков захватили самолёт с более чем 100 пассажирами и, угрожая взрывом, требовали освобождения 315 палестинцев, содержавшихся в то время в израильских тюрьмах. В результате штурма самолёта подразделением «Сайерет Маткаль» заложники были освобождены; один пассажир и двое из террористов погибли.

Однако апогеем деятельности «Черного сентября» стал теракт на Мюнхенской олимпиаде 1972 года.

Жертвами бандитов стали 11 членов израильской олимпийской сборной (4 тренера, 5 участников соревнований и двое судей), а также один западногерманский полицейский. Пятеро из восьми террористов были убиты полицейскими в ходе провалившейся попытки освобождения заложников. Трое уцелевших террористов были захвачены, но позднее освобождены Западной Германией после захвата «Чёрным сентябрём» авиалайнера компании «Люфтганза».

Израильские олимпийцы вели себя как настоящие мужчины. Как герои. Путь террористам попытался преградить судья по борьбе Моше Вайнберг, он с голыми руками бросился на вооруженных до зубов бандитов (Ак-47 и гранаты) но он был сражен автоматной очередью. Тяжелоатлет Йозеф Романо, вооружившись кухонным ножом, ранил двоих террористов. Террористам удалось захватить девятерых израильтян.

Израиль ответил операциями «Весна молодости» и «Гнев Божий», в ходе которых израильские спецслужбы выследили и уничтожили подозреваемых в подготовке теракта.

«Посылай мальчиков», - предположительно сказала Израильская премьерша Голда Меир главе Моссада после теракта в Мюнхене.

Операция «Гнев Божий» началась осенью 1972 года и продлилась более 20 лет.

Хвастливые и наглые террористы, вальяжно распинавшиеся в интервью пред западными журналистами вскоре превратились в загнанных крыс шныряющих по миру в поисках норы куда можно забиться.

По израильским данным, было уничтожено три высокопоставленных деятеля ФАТХ и около 20 террористов.

При выполнении операции в Норвегии погибло несколько посторонних лиц. Так, в Лиллехаммере, Норвегия, агенты Моссада убили официанта Ахмеда Бучики, на глазах у его беременной жены, когда они возвращались домой из кинотеатра. Агенты спутали его с руководителем группы «Чёрный сентябрь».

Израильское правительство выплатило семье погибшего официанта компенсацию, но отказалось признать ответственность за убийство.

Потряслась и всколебалась земля, дрогнули и подвиглись основания гор, ибо разгневался [Бог]; поднялся дым от гнева Его и из уст Его огонь поядающий; горячие угли сыпались от Него. Наклонил Он небеса и сошел, - и мрак под ногами Его. И явились источники вод, и открылись основания вселенной от грозного гласа Твоего, Господи, от дуновения духа гнева Твоего. (Пс.17:8-16).

Верующий в Сына имеет жизнь вечную, а не верующий в Сына не увидит жизни, но гнев Божий пребывает на нем. (Ин.3:36).

Ибо открывается гнев Божий с неба на всякое нечестие и неправду человеков, подавляющих истину неправдою. (Рим.1:18).

Что такое гнев Божий? Вопрос будто бы простой, и все же он имеет свою глубину и тайну. Все потому, что гнев Божий и известный всем гнев человеческий имеют много общего: он возгорается, он пылает, гнев жесток, свиреп, неукротим, его невозможно потушить многими водами, во гневе совершается мщение… В то же время гнев Божий праведен и свят, ибо все, что исходит от Господа свято и совершенно (Иак.1:17); гнев же человека не творит правды Божией (Иак.1:20). Но эта противоположность как раз и помогает понять суть явления, вывести его определение - гнев есть суд, который принадлежит исключительно Богу: "Един Законодатель и Судия, могущий спасти и погубить; а ты кто, который судишь другого?" Иак.4:12.

От начала создания Бог судил. Так был изгнан Адам из присутствия Божия по причине того, что принял в себя чужое слово, ложь змея, и верой в эту ложь он явил неверие Богу, Его слову. И далее, на протяжение веков суды Божии настигали человеческое общество именно по той же причине. Бог сказал Моисею: пойди и сделай то и то… Очень для нас понятен страх Моисея, его неуверенность и сомнения в том, что он справится с задачей, и он отвечает: я не словесен… И по человечески мы его понимаем, но не так это видит Бог: Моисей явил НЕВЕРИЕ слову Бога! "И возгорелся гнев Господень на Моисея, и Он сказал: разве нет у тебя Аарона брата, Левитянина? Я знаю, что он может говорить [вместо тебя], и вот, он выйдет навстречу тебе, и, увидев тебя, возрадуется в сердце своем" Исх.4:14.

Вот тут и нужно понять главное: между Богом и человеком (народом), есть только одно условие осуждения - неверие. Оно влечет за собой Божий гнев и справедливое наказание. Потому что Бог смотрит на Свое творение с полным правом Своего владения им, так что человек, при всей имеющейся у него свободе воли, должен, просто обязан абсолютно верить своему Господу. Это и есть принадлежать Ему. Ничего более Богу от человека не нужно. Ему не нужны дары, Он не требует, чтобы человек что-либо для Него делал. Только вера. Потому первейшая заповедь, исполнение которой потребовал Господь Бог от Своего народа это: "да не будет у тебя других богов пред лицем Моим" Исх.20:3. Принять иного бога - это выразить неверие Богу истинному. Потому видим: "И прилепился Израиль к Ваал-Фегору. И воспламенился гнев Господень на Израиля" Чсл.25:3. Последовательность всегда одна: неверие - ревность - гнев - суд - наказание.

Даже тогда, когда Господь снисходит к слабости человеческой, и по этому снисхождению идет на уступку человеку или обществу, этот духовный закон суда за неверие продолжает действовать. Народ просил мяса, стал роптать вслух Господа, и Он снизошел: восточный ветер нагнал перепелов в стан, но… "... воспламенился гнев Его, и возгорелся у них огонь Господень, и начал истреблять край стана. ... Мясо еще было в зубах их и не было еще съедено, как гнев Господень возгорелся на народ, и поразил Господь народ весьма великою язвою" Чсл.11:1-33. Неверие, выраженное ропотом, не могло остаться без суда; суд выразил себя гневом; гнев - наказанием. Не за мясо судил Господь Свой народ, которое Сам же и дал ему, за неверие, которое никогда не останется безнаказанным.

Тем более, когда Бог заключил со Своим народом завет. Этот завет Моисей преподнес народу, подробно изъяснив каждый его пункт, истолковав каждую заповедь. Они не могли не знать или не понимать, что по неверию своему изменяют Господу. Но само неверие Богу закрывало глаза, ожесточало их сердце и они изменяли: служили иным богам. А от Господа на это приходил суд и ярость гнева Его, жестокое наказание для народа: "Богами чуждыми они раздражили Его и мерзостями [своими] разгневали Его: приносили жертвы бесам, а не Богу, богам, которых они не знали, новым, которые пришли от соседей и о которых не помышляли отцы ваши" Втр.32:16-17. "И скажут все народы: за что Господь так поступил с сею землею? какая великая ярость гнева Его! И скажут: за то, что они оставили завет Господа Бога отцов своих, который Он поставил с ними, когда вывел их из земли Египетской, и пошли и стали служить иным богам и поклоняться им, богам, которых они не знали и которых Он не назначал им: за то возгорелся гнев Господа на землю сию, и навел Он на нее все проклятия [завета], написанные в сей книге [закона]" Втр.29:24-27.

Он - Творец, и по праву Творца от человека требуется совершенная вера каждому слову Господа, не взирая ни на какие обстоятельства, и если нет этой веры совершенной и абсолютной - на человека приходит суд. Все знали, что никто кроме сынов Каафовых не имел права прикоснуться к ковчегу завета. Но когда перевозили святыню в город Давидов на колеснице, чем уже был нарушен устав, он покачнулся, и Оза взялся за него, ибо волы наклонили его. Казалось бы, в самых лучших побуждениях Оза пришел на помощь, чтобы ковчег завета не упал с колесницы, но Бог не ценит "лучшие побуждения", Он ценит веру в слово, которое всем было известно (Чсл.4:15,19; 7:9). И: "Господь прогневался на Озу, и поразил его Бог там же за дерзновение, и умер он там у ковчега Божия" 2Цар.6:7.

В самых "лучших побуждениях" говорили и друзья Иова, пытаясь внушить ему, что Бог ожидает от него покаяния, признания в грехах и нечестии, за которое, по мнению друзей, страдал Иов. Но они не понимали происходящего по истине. Они не знали промысла Божия, не понимали воли Его, и тем самым, явили неверие Богу: их мысли рождала не милость угодная Господу, но суд, на который они не имели права. "И было после того, как Господь сказал слова те Иову, сказал Господь Елифазу Феманитянину: горит гнев Мой на тебя и на двух друзей твоих за то, что вы говорили о Мне не так верно, как раб Мой Иов" Иов.42:7. Говорить о Боге неверно, не знать Его, не понимать - есть неверие, за которое приходит гнев, суд и наказание.

Что есть этот суд, и что есть Его наказание? Он избирает Ассириян, народ воинственный и жестокий и посылает его на тех, чьи грехи уже наполнили меру: "О, Ассур, жезл гнева Моего! и бич в руке его - Мое негодование! Я пошлю его против народа нечестивого и против народа гнева Моего, дам ему повеление ограбить грабежом и добыть добычу и попирать его, как грязь на улицах" Ис.10:5-6. В другое время Он избирает Навуходоносора, и им, как воинским орудием Он смиряет и наказывает Свой народ, а также многие окрестные языческие народы. И говорит Вавилону: "Ты у Меня - молот, оружие воинское; тобою Я поражал народы и тобою разорял царства" Иер.51:20. А человечество видит во всем этом… историю, в то время как Бог правит миром, судит, и судом Своим направляет народы к цели, которую видит только Его промыслительный взор. Так тысячелетие за тысячелетием история народов все ближе приближается к тому дню, который Писание называет: "днем Господним", который и является уже в полном смысле днем гнева для всей Земли: "Близок великий день Господа, близок, и очень поспешает: уже слышен голос дня Господня; горько возопиет тогда и самый храбрый! День гнева - день сей, день скорби и тесноты, день опустошения и разорения, день тьмы и мрака, день облака и мглы, день трубы и бранного крика против укрепленных городов и высоких башен. И Я стесню людей, и они будут ходить, как слепые, потому что они согрешили против Господа, и разметана будет кровь их, как прах, и плоть их - как помет. Ни серебро их, ни золото их не может спасти их в день гнева Господа, и огнем ревности Его пожрана будет вся эта земля, ибо истребление, и притом внезапное, совершит Он над всеми жителями земли" Соф.1:14-18.

"Идут из отдаленной страны, от края неба, Господь и орудия гнева Его, чтобы сокрушить всю землю. Рыдайте, ибо день Господа близок, идет как разрушительная сила от Всемогущего. Вот, приходит день Господа лютый, с гневом и пылающею яростью, чтобы сделать землю пустынею и истребить с нее грешников ее. Звезды небесные и светила не дают от себя света; солнце меркнет при восходе своем, и луна не сияет светом своим. Я накажу мир за зло, и нечестивых - за беззакония их, и положу конец высокоумию гордых, и уничижу надменность притеснителей; сделаю то, что люди будут дороже чистого золота, и мужи - дороже золота Офирского. Для сего потрясу небо, и земля сдвинется с места своего от ярости Господа Саваофа, в день пылающего гнева Его" Ис.13:5-13.

"Я накажу мир за зло" - что это за зло такое, за которое накажет Господь? Это зло описано в послании Римлянам. И речь там не идет о том, что человек не был добр и не делал, например, много милостынь, но снова говорится о вере истине, вере Богу: "Но, по упорству твоему и нераскаянному сердцу, ты сам себе собираешь гнев на день гнева и откровения праведного суда от Бога, Который воздаст каждому по делам его: тем, которые постоянством в добром деле ищут славы, чести и бессмертия, - жизнь вечную; а тем, которые упорствуют и не покоряются истине , но предаются неправде, - ярость и гнев" Рим.2:5-8. Это очень хорошо нужно понять, что дела закона, так горяче любимые религиозными верующими, не послужат им в оправдание; воздаяние придет каждому "по делам", по делам его веры, то есть делами здесь названо то, во что человек верил в своей жизни. "Итак сказали Ему: что нам делать, чтобы творить дела Божии? Иисус сказал им в ответ: вот дело Божие, чтобы вы веровали в Того, Кого Он послал" Ин.6:28-29.

Поэтому, если кто старается "быть хорошим и правильным" пред Богом, такие дела его идут вопреки вере Нового Завета, которая есть смерть ветхого человека и возрождение новой твари. И только те верующие, которые приняли эту смерть для греха, для закона, для мира, предали себя вождению Духом Святым - сподобятся избежать суда в день пылающего гнева Его: "Пойди, народ мой, войди в покои твои и запри за собой двери твои, укройся на мгновение, доколе не пройдет гнев; ибо вот, Господь выходит из жилища Своего наказать обитателей земли за их беззаконие, и земля откроет поглощенную ею кровь и уже не скроет убитых своих" Ис.26:20-21. "Потому что Бог определил нас не на гнев, но к получению спасения через Господа нашего Иисуса Христа" 1Фес.5:9.

Задумывались ли мы над тем, почему человеку невозможно увидеть лице Божие? Ответ здесь простой: Бог свят, и только святой может видеть Его лице. Святость же достигается не совершением хороших поступков, не удержанием себя от зла, не молитвами и соблюдением заповедей, но соединением с Богом в одном Духе (1Кор.6:17), которое возможно ТОЛЬКО освободившемуся от закона греха и смерти (Рим.8:1-2) через принятие верою смерти со Христом. Для всех других лице Господа во Второе Его пришествие явится испепеляющим орудием Его суда над грешным человечеством: "И когда Он снял шестую печать, я взглянул, и вот, произошло великое землетрясение, и солнце стало мрачно как власяница, и луна сделалась как кровь. И звезды небесные пали на землю, как смоковница, потрясаемая сильным ветром, роняет незрелые смоквы свои. И небо скрылось, свившись как свиток; и всякая гора и остров двинулись с мест своих. И цари земные, и вельможи, и богатые, и тысяченачальники, и сильные, и всякий раб, и всякий свободный скрылись в пещеры и в ущелья гор, и говорят горам и камням: падите на нас и сокройте нас от лица Сидящего на престоле и от гнева Агнца; ибо пришел великий день гнева Его, и кто может устоять?" Отк.6:12.17.

Белая Церковь. Декабрь 2014 г.

Отрывок, характеризующий Гнев Божий (операция Моссада)

Причина путаницы заключалась в том, что во время движения австрийской кавалерии, шедшей на левом фланге, высшее начальство нашло, что наш центр слишком отдален от правого фланга, и всей кавалерии велено было перейти на правую сторону. Несколько тысяч кавалерии продвигалось перед пехотой, и пехота должна была ждать.
Впереди произошло столкновение между австрийским колонновожатым и русским генералом. Русский генерал кричал, требуя, чтобы остановлена была конница; австриец доказывал, что виноват был не он, а высшее начальство. Войска между тем стояли, скучая и падая духом. После часовой задержки войска двинулись, наконец, дальше и стали спускаться под гору. Туман, расходившийся на горе, только гуще расстилался в низах, куда спустились войска. Впереди, в тумане, раздался один, другой выстрел, сначала нескладно в разных промежутках: тратта… тат, и потом всё складнее и чаще, и завязалось дело над речкою Гольдбахом.
Не рассчитывая встретить внизу над речкою неприятеля и нечаянно в тумане наткнувшись на него, не слыша слова одушевления от высших начальников, с распространившимся по войскам сознанием, что было опоздано, и, главное, в густом тумане не видя ничего впереди и кругом себя, русские лениво и медленно перестреливались с неприятелем, подвигались вперед и опять останавливались, не получая во время приказаний от начальников и адъютантов, которые блудили по туману в незнакомой местности, не находя своих частей войск. Так началось дело для первой, второй и третьей колонны, которые спустились вниз. Четвертая колонна, при которой находился сам Кутузов, стояла на Праценских высотах.
В низах, где началось дело, был всё еще густой туман, наверху прояснело, но всё не видно было ничего из того, что происходило впереди. Были ли все силы неприятеля, как мы предполагали, за десять верст от нас или он был тут, в этой черте тумана, – никто не знал до девятого часа.
Было 9 часов утра. Туман сплошным морем расстилался по низу, но при деревне Шлапанице, на высоте, на которой стоял Наполеон, окруженный своими маршалами, было совершенно светло. Над ним было ясное, голубое небо, и огромный шар солнца, как огромный пустотелый багровый поплавок, колыхался на поверхности молочного моря тумана. Не только все французские войска, но сам Наполеон со штабом находился не по ту сторону ручьев и низов деревень Сокольниц и Шлапаниц, за которыми мы намеревались занять позицию и начать дело, но по сю сторону, так близко от наших войск, что Наполеон простым глазом мог в нашем войске отличать конного от пешего. Наполеон стоял несколько впереди своих маршалов на маленькой серой арабской лошади, в синей шинели, в той самой, в которой он делал итальянскую кампанию. Он молча вглядывался в холмы, которые как бы выступали из моря тумана, и по которым вдалеке двигались русские войска, и прислушивался к звукам стрельбы в лощине. В то время еще худое лицо его не шевелилось ни одним мускулом; блестящие глаза были неподвижно устремлены на одно место. Его предположения оказывались верными. Русские войска частью уже спустились в лощину к прудам и озерам, частью очищали те Праценские высоты, которые он намерен был атаковать и считал ключом позиции. Он видел среди тумана, как в углублении, составляемом двумя горами около деревни Прац, всё по одному направлению к лощинам двигались, блестя штыками, русские колонны и одна за другой скрывались в море тумана. По сведениям, полученным им с вечера, по звукам колес и шагов, слышанным ночью на аванпостах, по беспорядочности движения русских колонн, по всем предположениям он ясно видел, что союзники считали его далеко впереди себя, что колонны, двигавшиеся близ Працена, составляли центр русской армии, и что центр уже достаточно ослаблен для того, чтобы успешно атаковать его. Но он всё еще не начинал дела.
Нынче был для него торжественный день – годовщина его коронования. Перед утром он задремал на несколько часов и здоровый, веселый, свежий, в том счастливом расположении духа, в котором всё кажется возможным и всё удается, сел на лошадь и выехал в поле. Он стоял неподвижно, глядя на виднеющиеся из за тумана высоты, и на холодном лице его был тот особый оттенок самоуверенного, заслуженного счастья, который бывает на лице влюбленного и счастливого мальчика. Маршалы стояли позади его и не смели развлекать его внимание. Он смотрел то на Праценские высоты, то на выплывавшее из тумана солнце.
Когда солнце совершенно вышло из тумана и ослепляющим блеском брызнуло по полям и туману (как будто он только ждал этого для начала дела), он снял перчатку с красивой, белой руки, сделал ею знак маршалам и отдал приказание начинать дело. Маршалы, сопутствуемые адъютантами, поскакали в разные стороны, и через несколько минут быстро двинулись главные силы французской армии к тем Праценским высотам, которые всё более и более очищались русскими войсками, спускавшимися налево в лощину.

В 8 часов Кутузов выехал верхом к Працу, впереди 4 й Милорадовичевской колонны, той, которая должна была занять места колонн Пржебышевского и Ланжерона, спустившихся уже вниз. Он поздоровался с людьми переднего полка и отдал приказание к движению, показывая тем, что он сам намерен был вести эту колонну. Выехав к деревне Прац, он остановился. Князь Андрей, в числе огромного количества лиц, составлявших свиту главнокомандующего, стоял позади его. Князь Андрей чувствовал себя взволнованным, раздраженным и вместе с тем сдержанно спокойным, каким бывает человек при наступлении давно желанной минуты. Он твердо был уверен, что нынче был день его Тулона или его Аркольского моста. Как это случится, он не знал, но он твердо был уверен, что это будет. Местность и положение наших войск были ему известны, насколько они могли быть известны кому нибудь из нашей армии. Его собственный стратегический план, который, очевидно, теперь и думать нечего было привести в исполнение, был им забыт. Теперь, уже входя в план Вейротера, князь Андрей обдумывал могущие произойти случайности и делал новые соображения, такие, в которых могли бы потребоваться его быстрота соображения и решительность.
Налево внизу, в тумане, слышалась перестрелка между невидными войсками. Там, казалось князю Андрею, сосредоточится сражение, там встретится препятствие, и «туда то я буду послан, – думал он, – с бригадой или дивизией, и там то с знаменем в руке я пойду вперед и сломлю всё, что будет предо мной».
Князь Андрей не мог равнодушно смотреть на знамена проходивших батальонов. Глядя на знамя, ему всё думалось: может быть, это то самое знамя, с которым мне придется итти впереди войск.
Ночной туман к утру оставил на высотах только иней, переходивший в росу, в лощинах же туман расстилался еще молочно белым морем. Ничего не было видно в той лощине налево, куда спустились наши войска и откуда долетали звуки стрельбы. Над высотами было темное, ясное небо, и направо огромный шар солнца. Впереди, далеко, на том берегу туманного моря, виднелись выступающие лесистые холмы, на которых должна была быть неприятельская армия, и виднелось что то. Вправо вступала в область тумана гвардия, звучавшая топотом и колесами и изредка блестевшая штыками; налево, за деревней, такие же массы кавалерии подходили и скрывались в море тумана. Спереди и сзади двигалась пехота. Главнокомандующий стоял на выезде деревни, пропуская мимо себя войска. Кутузов в это утро казался изнуренным и раздражительным. Шедшая мимо его пехота остановилась без приказания, очевидно, потому, что впереди что нибудь задержало ее.
– Да скажите же, наконец, чтобы строились в батальонные колонны и шли в обход деревни, – сердито сказал Кутузов подъехавшему генералу. – Как же вы не поймете, ваше превосходительство, милостивый государь, что растянуться по этому дефилею улицы деревни нельзя, когда мы идем против неприятеля.
– Я предполагал построиться за деревней, ваше высокопревосходительство, – отвечал генерал.
Кутузов желчно засмеялся.
– Хороши вы будете, развертывая фронт в виду неприятеля, очень хороши.
– Неприятель еще далеко, ваше высокопревосходительство. По диспозиции…
– Диспозиция! – желчно вскрикнул Кутузов, – а это вам кто сказал?… Извольте делать, что вам приказывают.
– Слушаю с.
– Mon cher, – сказал шопотом князю Андрею Несвицкий, – le vieux est d"une humeur de chien. [Мой милый, наш старик сильно не в духе.]
К Кутузову подскакал австрийский офицер с зеленым плюмажем на шляпе, в белом мундире, и спросил от имени императора: выступила ли в дело четвертая колонна?
Кутузов, не отвечая ему, отвернулся, и взгляд его нечаянно попал на князя Андрея, стоявшего подле него. Увидав Болконского, Кутузов смягчил злое и едкое выражение взгляда, как бы сознавая, что его адъютант не был виноват в том, что делалось. И, не отвечая австрийскому адъютанту, он обратился к Болконскому:
– Allez voir, mon cher, si la troisieme division a depasse le village. Dites lui de s"arreter et d"attendre mes ordres. [Ступайте, мой милый, посмотрите, прошла ли через деревню третья дивизия. Велите ей остановиться и ждать моего приказа.]
Только что князь Андрей отъехал, он остановил его.
– Et demandez lui, si les tirailleurs sont postes, – прибавил он. – Ce qu"ils font, ce qu"ils font! [И спросите, размещены ли стрелки. – Что они делают, что они делают!] – проговорил он про себя, все не отвечая австрийцу.
Князь Андрей поскакал исполнять поручение.
Обогнав всё шедшие впереди батальоны, он остановил 3 ю дивизию и убедился, что, действительно, впереди наших колонн не было стрелковой цепи. Полковой командир бывшего впереди полка был очень удивлен переданным ему от главнокомандующего приказанием рассыпать стрелков. Полковой командир стоял тут в полной уверенности, что впереди его есть еще войска, и что неприятель не может быть ближе 10 ти верст. Действительно, впереди ничего не было видно, кроме пустынной местности, склоняющейся вперед и застланной густым туманом. Приказав от имени главнокомандующего исполнить упущенное, князь Андрей поскакал назад. Кутузов стоял всё на том же месте и, старчески опустившись на седле своим тучным телом, тяжело зевал, закрывши глаза. Войска уже не двигались, а стояли ружья к ноге.
– Хорошо, хорошо, – сказал он князю Андрею и обратился к генералу, который с часами в руках говорил, что пора бы двигаться, так как все колонны с левого фланга уже спустились.
– Еще успеем, ваше превосходительство, – сквозь зевоту проговорил Кутузов. – Успеем! – повторил он.
В это время позади Кутузова послышались вдали звуки здоровающихся полков, и голоса эти стали быстро приближаться по всему протяжению растянувшейся линии наступавших русских колонн. Видно было, что тот, с кем здоровались, ехал скоро. Когда закричали солдаты того полка, перед которым стоял Кутузов, он отъехал несколько в сторону и сморщившись оглянулся. По дороге из Працена скакал как бы эскадрон разноцветных всадников. Два из них крупным галопом скакали рядом впереди остальных. Один был в черном мундире с белым султаном на рыжей энглизированной лошади, другой в белом мундире на вороной лошади. Это были два императора со свитой. Кутузов, с аффектацией служаки, находящегося во фронте, скомандовал «смирно» стоявшим войскам и, салютуя, подъехал к императору. Вся его фигура и манера вдруг изменились. Он принял вид подначальственного, нерассуждающего человека. Он с аффектацией почтительности, которая, очевидно, неприятно поразила императора Александра, подъехал и салютовал ему.
Неприятное впечатление, только как остатки тумана на ясном небе, пробежало по молодому и счастливому лицу императора и исчезло. Он был, после нездоровья, несколько худее в этот день, чем на ольмюцком поле, где его в первый раз за границей видел Болконский; но то же обворожительное соединение величавости и кротости было в его прекрасных, серых глазах, и на тонких губах та же возможность разнообразных выражений и преобладающее выражение благодушной, невинной молодости.
На ольмюцком смотру он был величавее, здесь он был веселее и энергичнее. Он несколько разрумянился, прогалопировав эти три версты, и, остановив лошадь, отдохновенно вздохнул и оглянулся на такие же молодые, такие же оживленные, как и его, лица своей свиты. Чарторижский и Новосильцев, и князь Болконский, и Строганов, и другие, все богато одетые, веселые, молодые люди, на прекрасных, выхоленных, свежих, только что слегка вспотевших лошадях, переговариваясь и улыбаясь, остановились позади государя. Император Франц, румяный длиннолицый молодой человек, чрезвычайно прямо сидел на красивом вороном жеребце и озабоченно и неторопливо оглядывался вокруг себя. Он подозвал одного из своих белых адъютантов и спросил что то. «Верно, в котором часу они выехали», подумал князь Андрей, наблюдая своего старого знакомого, с улыбкой, которую он не мог удержать, вспоминая свою аудиенцию. В свите императоров были отобранные молодцы ординарцы, русские и австрийские, гвардейских и армейских полков. Между ними велись берейторами в расшитых попонах красивые запасные царские лошади.

Операция "Гнев Божий" - операция Моссада по нахождению и уничтожению палестинских террористов из организации «Чёрный сентябрь», причастной к организации и осуществлению теракта на мюнхенской Олимпиаде в 1972 году, а также членов ООП (Организации Освобождения Палестины), которые, были ответственны за взятие заложников. Операция началась осенью 1972 года и продлилась более 20 лет.

Предпосылки:

Сразу после захвата заложников Израиль предложил подключить к их освобождению свои спецподразделения, которые обладали соответствующим опытом, но западногерманская сторона решила обойтись собственными силами и направила в Мюнхен свои полицейские части. Штурм провалился и все заложники, а также пять из восьми террористов погибли. Несмотря на последующее обращение правительства Израиля к мировому сообществу с требованием принять «соответствующие резолюции и начать мировую войну с террором», большая часть стран ограничилась выражением соболезнования.
Израиль требовал мести: «О мести говорили… в тель-авивских и иерусалимских кафе. К мести призывали с кафедр солидные профессора университетов. О мести шел разговор на экстренном заседании правительства.» В этой ситуации правительство Израиля приняло решение о поиске и уничтожении всех причастных к этому террористическому акту.

Широко известна фраза Голды Меир, премьер-министра Израиля, главе Моссада после теракта в Мюнхене - "Посылай мальчиков", ставшая полулегендарной. Голда поручила Цви Замиру, составить список целей, в который могли быть внесены не только те, кто совершил теракт в Мюнхене или являлись членами «Черного сентября». Главной целью было устранить всю террористическую сеть в Европе. Многие из этих целей являлись засекреченными резидентами.

Исполнение:
Первый из предполагаемых организаторов теракта, Абдель Ваиль Зуайтер, был уничтожен 16 октября 1972 года. К июню 1973 года 13 человек из 17, числящихся в списке, были убиты. Лидер «Чёрного сентября" Абу Айяд, был убит своими соратниками в 1991 году через 19 лет после мюнхенской акции.

Во время исполнения операции в Ливане и Норвегии погибло несколько посторонних лиц, непричастных к терроризму. Так, в Лиллехаммере, Норвегия, агенты Моссада убили официанта Ахмеда Бушики (марокканца по происхождению), на глазах у его беременной жены, когда они возвращались домой из кинотеатра. Агенты спутали его с Али Хасаном Саламе, руководителем группы «Чёрный сентябрь». Некоторые агенты Моссада были задержаны норвежской полицией за это убийство и получили тюремные сроки от 2,5 до 5 лет, другим, включая руководителя, удалось скрыться. Однако никто из осуждённых не провёл в тюрьме больше 22 месяцев, позже они были амнистированы и депортированы в Израиль. Израильское правительство выплатило семье погибшего официанта компенсацию, но отказалось признать ответственность за убийство.

Задание не было выполнено полностью, так как идеологу и организатору теракта, Абу Дауду удавалось оставаться невредимым после нескольких покушений на его жизнь. В 1993 году Израиль разрешил Абу Дауду посетить Западный берег реки Иордан, а в 1996 году он посетил сектор Газа, где принял участие на заседании ООП. Абу Дауд умер в дамасской больнице «Андалус», 3 июля 2010 года, в возрасте 73-х лет.